Этот командный тон сразу же поднял мне шерсть на загривке.

— Нет!

Я со вздохом сложил руки на груди, понимая, что теперь отсюда меня сдвинет только ужасное насилие. Баранье упрямство было не лучшей моей чертой.

Ну, блин, он мог хотя бы «пожалуйста» сказать?

Поросёнок развернулся, нахмурившись, и тут же кинулся на меня, скакнув на невероятные три метра. Я уже приготовился к бою, хоть и понимал, что наверняка этот кадр выше меня уровнем.

— Ложись, хрю!!! — кабанчик налетел на меня и снёс, как пушинку.

Через миг мы упали в траву, и тут всё небо загудело. Свинтус успел что-то вытащить из кармана, щёлкнуть — нас окутал небольшой купол.

В этот же момент из-за скалы вылетел… корабль?! Я не знаю, как назвать эту штуку, напоминающую скелет от дракона, внутри которого вдруг решили построить космическую капсулу. Причём строили из всего, что попадалось под руки.

— Эйкины делают покидание, — прохрюкал поросёнок.

Корабль у эйкинов был вытянутым, напоминая стандартный космический челнок. Две вытянутые позади турбины, собранные будто из деревянных бочек, стянутых обручами.

Между турбинами кабина с клёпанной ржавой обшивкой, и всё это заключено в костях огромного скелета, от которого остались только гигантский коровий череп, лежащий на носу челнока, и рёбра, покрывающие сбоку всю конструкцию.

Корабль появился из-за скалы, окутанный маревом, искажающим пространство, словно вокруг него клубился нагретый воздух. Сделал круг над скалой, явно кого-то выискивая, а потом, чуть задержавшись, резко взял с места и ушёл в сторону леса, словно погнался за тем небесным булыжником.

Поросёнок подождал немного, глядя вслед челноку, а потом, щёлкнув пальцами, погасил маскирующую сферу. И, недовольно хрюкнув, повернулся ко мне:

— Подданный Очага Сюнэ, как ты имеешь смелость озвучивать отказ?

— Чего? — я на секунду подзавис.

— Если ты делаешь мысль, что Великий Очаг Сюнэ настолько слаб, что его покровительство ничего не значит… — свинтус поднял арбалет, целясь в меня, — …то я должен произвести убеждение, что ты имеешь ошибку!

— Эй, я не выбирал никакого покровительства! — рявкнул я, готовясь защищаться.

— Ты… — начал было поросёнок, но тут же уставился мне на лоб, — Что значит — союз?! Откуда «союз»? Я не иметь встречу с таким раньше…

Он так и таращил глазки, находясь в высшей степени охрюневания, а я, не теряя ни секунды, вскочил на четвереньки и нырнул в кабанчика головой. Получилось же с тем уродом в пещере?

Судя по всему, этот поросюнэ тоже не ожидал от меня никакого сопротивления, потому что просто выставил лапку, надеясь легко остановить наглого оборванца.

— Хрю-у-у-у… — запущенный мной свиноснаряд улетел вниз по склону, кувыркаясь в траве.

Как и в прошлый раз, этот приём удался на славу. Я встал, изумлённым взглядом разглядывая сначала свои руки, а потом потрогав лоб. Это чего, всё-таки и вправду, скилл какой-то?

Я бодаться умею?

— Ну что, получил, Пятачок? — весело крикнул я, разглядывая своего микро-противника в траве внизу.

Где он там, не вижу…

Светящийся арбалетный болт возник в моей груди будто бы внезапно. Вот его не было, а вот рёбра взорвались болью, и весь мир вокруг мигнул багровым цветом, стал наливаться краснотой.

Фигурка свинтуса выросла из травы на фоне леса, и он, деловито перезаряжая арбалет, стал подниматься ко мне.

— Вот же хрюн моржовый, — прохрипел я, сваливаясь в траву. Надеюсь, воскрешение в этом мире предусмотрено?

— У меня есть думание, что ты — обладатель глупости.

Я открыл глаза, пытаясь понять, что я только что услышал. Думать особо не получилось, потому что филейная часть моего тела оглушала мозг тем фактом, что её тащат по голым каменным плитам.

Этот поросюнэ, несмотря на свой рост, обладал недюжинной силой — ухватив твёрдыми копытными пальцами моё запястье, он просто тащил меня обратно внутрь скалы.

— Где имеется твоя точка пробуждения из мёртвых?

Надо мной двигался потолок пещеры, в которой мне довелось столкнуться с гоблинами-эйкинами. Это, наконец, вставило мне шарики за ролики, и я дёрнулся, пытаясь принять вертикальное положение.

Вырвав руку у обернувшегося свинтуса, я сел на плиту и первым делом потрогал свою грудь. Ничего, даже дырки нет.

— Сам ты… обладатель глупости, — скривившись, сказал я и встал, — Эти гоблины говорили, что я… э-э-э… нянде шпинг.

— Девять… Ты имеешь владение девятью единицами пинга, жёлудь.

Я снова потрогал свой лоб, даже повёл руками над головой. Девять пингов… А-а-а, так вот по какому принципу гоблины сортировали народ.

— Волей Охрюнны у меня было владение «кристаллом жизни», — кабанчик смотрел на меня снизу вверх, — Но я сделал использование твоего пинга.

— Моего… в смысле использование? — я охлопал себя ладонями и даже на всякий случай посмотрел под набедренную повязку.

Вдруг пинг влияет на пи-пинг?

Порося развернулся и бодрым шагом двинулся к выходу из пещеры в зал, где уже просматривалось основание той гигантской статуи Пятачка в центре.

— Стой, — я, наконец, поторопился за ним.

Догнал его уже у подножия статуи. Свинтус, опустив арбалет, смотрел на громадное изваяние и что-то шептал под нос, смешно морща пятачок.

А потом вдруг повернулся ко мне:

— У меня нет владения таким пингом, чтоб сделать вопрос Охрюнне, зачем ты ему…

Я уставился на статую, потом опять на поросёнка:

— Я?!

Одновременно у меня, наконец, начали всплывать воспоминания о вводной лекции. Там ведь тоже говорили про пинг.

Это не тот пинг, что в играх, а какая-то мозговая энергия…

— Только Великий Охрюнна владеет такой властью, чтоб производить заключение союза с формой жизни, которая имеет никчёмность.

— Э-э-э, чего я имею? — я стиснул кулаки, а потом стукнул себя по лбу, — Полетать хочешь?

Порося взвизгнул и молниеносно оказался за углом постамента, прячась за подножием статуи. Его арбалет уже покачивался в руках, нацелившись на меня.

— Твоё количество пинга не имеет достаточной величины, чтобы делать обрыв жизни, — хрюкнул свинтус, — Будет нужен «кристалл жизни», но свой пинг я делать меньше не имею желания.

Почесав затылок, я всё же расшифровал его бредни, и поднял руки. Ну, тут и дураку понятно — он меня убьёт, и воскрешать не будет. А с автоматическим воскрешением у меня какие-то проблемы…

— А может быть так, что я просто отключусь от игры? — с улыбкой спросил я, глядя на покачивающийся наконечник стрелы, — Ну, если ты воскрешать меня не будешь.

Поросёнок заметно удивился:

— Только покровитель может сделать разрешение отключения. У тебя нет покровителя, и ты просто станешь владельцем смерти.

На всякий случай я поднял руки повыше. «Владелец смерти» — это, конечно, можно по-всякому расшифровать, но проверять на себе особо не хотелось.

***

— Значит, у нас с тобой «союз», говоришь? — спросил я, разглядывая отверстия в металлическом полу, по которому мы шли.

Ржавое железо холодило, пальцы ног больно заскакивали в круглые дырки с рваными краями. Руками я иногда придерживался за хлипкий поручень сбоку — он был так низко, что приходилось для этого нагибаться.

Мы были уже на приличной высоте, и, посматривая вниз, я иногда ощущал головокружение. Не то, чтобы я боялся высоты, просто и скрипящие конструкции были хлипкими, и ветерок дул порывами, да и ощущение реальности было слишком уж реальным.

— Именно союз, — кивнул свин.

Хойро Пеп — а именно так звали этого храброго и великого кабанчика — вёл меня по одному из железных балконов.

После нашей короткой стычки мне пришлось немного пересмотреть свой взгляд на жизнь. И, если я хотел её сохранить, эту жизнь, то надо было работать с тем, что есть.

Игра-то продолжалась, а вот информации об этом мире — ноль. И единственный её источник мог при желании свернуть мне шею, так что приходилось быть вежливым и почтительным.