Активация навыка «удачная сделка» — успешно

Мы оба замерли, уставившись друг на друга. Ордынец, кажется, даже не понял, что его остановило.

— Чего тебе? — только и спросил он, потом скосил взгляд на стрелу.

Одно его движение, древко сломается, и… Что «и», я не знал, но всё моё нутро кричало, что этого допустить нельзя. Не знаю, какая-то геймерская чуйка, натасканная на особо ценные артефакты.

Так, сделка, сделка… Мозги лихорадочно работали, пытаясь придумать выход.

Как жаль, что второй раз он бодаться уже не хочет.

— Не ломай. У меня есть кое-что, очень тебе нужное.

— Планктон, что у тебя, кроме пинга, может быть? — его губы скривились, — А его я и так добуду, когда прибью тебя.

Я уже думал снова сбросить пинг, чтобы поторговаться, как вдруг, глядя на его губы, измазанные в болотной жиже, вспомнил. Так-то у меня действительно кое-что есть…

Округлив глаза, я даже испугался собственной идеи. Интересно, а изучение умений может происходить только по собственной воле?

— Погоди, — трясущимися руками я полез в инвентарь, и спустя секунду пальцы уже ощутили гладкие бока сферы навыка.

Язык Эйкинов, который я отложил до лучших времён. Да, это, конечно, не оружие, но…

— Эй, орда! — с улыбкой я вскинул голову, — Слоты есть?

— Чего?!

— По-гоблински шпрехаешь?

Я поднял руку, собираясь впихнуть шарик прямо в возмущённый рот. В этот момент сферка ещё и подсветилась, на миг обнажив информацию о себе, и в зрачках ордынца застыл ужас.

— Не смей!!! — рявкнул он, и его голос тоже эхом унёсся по тёмным коридорам.

Он тут же отпустил мою руку со стрелой и метнулся перехватить другую. Отпустил мой броник, и у нас завязалась борьба.

— Жри давай! — пыхтел я.

— Сам жри!

Правда, силы были не равные, и я даже пару раз успел прочитать перед глазами сообщение:

Изучение навыка невозможно. Недостаточно слотов.

Да твою мать! Это вообще-то я придумал такое оружие!

Я подтянулся, пытаясь снова боднуть азиата в лоб, но тут в темноте раздался какой-то звук, и мы оба замерли.

Очень, очень плохой звук.

Я в Параллаксе всего-то несколько часов, но даже мне стало понятно, что, если в тёмном подземелье эхо приносит чудовищный рёв какой-то твари, это очень плохо. Особенно, когда глаза матёрого ордынца от этого рёва чуть не на лоб полезли…

— Это кто?! — шёпотом спросил я.

— Карачун, — задумчиво ответил азиат, пытаясь что-то высмотреть в темноте, — Я его видел в болоте пару раз…

— Завалил?

В ответ только насмешливый взгляд:

— Девятипинговый, у тебя мозги есть? Я б с тобой сейчас не разговаривал, если бы наша группа пошла на него…

Далёкий рёв повторился, заставляя больше поджать плечи. Звук прилетел звонким эхом, отражаясь и резонируя от невидимых в темноте стен.

— Ты тоже видишь мой статус?

— Сдаётся мне, ты вообще зелёный, — игрок оббежал меня взглядом, — С первого ранга только начнёшь видеть, да и то, не всё.

— Я в игре-то всего несколько часов…

И снова рёв. Кажется, уже ближе.

Ордынец не то, чтобы испугался. По его взгляду было видно, что он пытается оценить обстановку и найти выход из ситуации.

Вводные, конечно, были не в нашу пользу — висим на потолке какого-то подземелья. Он замурован по самые плечи, торчат только руки и голова. Ну и пятая точка Совы рядом. Я повис под ним, запутавшись в сети.

В глазах азиата читались две вещи — он понимал, что выхода нет, но драться будет до последнего вдоха. А в мои планы «последний вдох» не входил.

— Так, отпускай меня, — сказал я.

— Ага! — ордынец, наоборот, покрепче перехватил меня за шиворот, — Чтобы ты тиканул отсюда?

Руку со скиллом он тоже не отпускал — он боялся шар навыка даже больше, чем стрелу в другой моей руке. Значит, он припас для чего-то свободные слоты?

— Куда я сбегу? — я посмотрел вправо, влево, — Ты думаешь, я здесь выживу?

— Девятипинговый, — во взгляде ордынца проклюнулось одобрение, — Соображаешь, смотрю.

— Как тебя зовут?

Азиат прищурился, потом всё же ответил:

— Шугабой.

— Слушай, Шугабой. Ты хочешь выжить?

В ответ суровое молчание.

— А хочешь, чтобы твоя ненаглядная выжила? — я кивком указал на торчащую пятую точку.

Тут, надо сказать, самообладание ордынца дало сбой, и он залился краской. Ага, есть пробитие.

— Ты с чего взял, что я… — начал было он, но нас перебил протяжный вой.

Кажется, в этот раз даже воздух всколыхнулся, и послышался дождь от слетевших с влажного потолка капель.

Дожидаться пиксельную годзиллу я не собирался.

— А вот я хочу выжить, — торопливо сказал я, — Отпускай давай, идиота ты кусок.

— Нет! — Шугабой возмутился, потом сурово прошипел, — Я вас, планктон продажный, насквозь вижу!

Под его удивлённым взглядом я положил стрелу Богини Мести обратно в футляр.

— Думаешь, я поверю тебе? — усмехнулся Шугабой.

— Мне наплевать, — ответил я, а потом просто приложил свободную ладонь к полупопию Совы. Даже пожамкал пальцами, для особого эффекта.

Ордынец взревел, как раненый зверь, и отпустил мою руку со сферой навыка. Перехватил меня за «наглую ладонь», заломив её до сочного хруста.

Несмотря на дикую боль и полыхнувший красным экран, я, стиснув зубы, спокойно вложил сферу навыка в свой инвентарь. И всё это под разъярённо-растерянным взглядом азиата.

— А те… теперь… — боль мешала мне говорить, — Булаву свою… давай.

— Ты… — ордынец хмурил брови, но хватку ослабил.

Кажется, рука уже сломана. Ладно хоть, в Параллаксе заживление должно быть делом нескольких минут.

— Булаву свою… давай, — сказал я, — Сможешь вытащить?

— Смогу, естес… Эй, я не соглашался!

С этими словами ордынец разжал пальцы, а потом удивлённо посмотрел на свою руку, будто она его предала. И не забыл возмутиться:

— Почему раскомандовался? Думаешь…

— Доставай оружие, если хочешь выжить.

В тёмном подземелье до этого были только звуки нашего дыхания и капели, слетающей с потолка. Но моего слуха достигли ещё звуки… И, кажется, это шаги.

— Это не булава, планктон…

Ордынец скривился, будто я его под пытками заставил подчиниться, и всё же погрузил в потолок сначала локоть, затем всю руку. Это давалось ему с заметным усилием, но через несколько секунд, показавшихся вечностью, выглянула рукоять.

Не дожидаясь, когда он вытащит свой кистень полностью, я схватился за кончик рукояти. И едва успел убрать голову, потому что орудие, став «божественным», резко ухнуло вниз, обдав меня грязью и задев шипастым шаром нагрудник.

Ордынец закричал, когда ему вывихнуло плечо, но орудие не отпустил. Шипя от боли, он круглыми глазами смотрел на свою булаву.

Всех нас вес потащил вниз, и, когда Шугабой появился уже по пояс из потолка, свободная Сова свесилась вниз. Я глянул в её бледное лицо, впервые за всё время задумавшись — а почему она до сих пор не исчезла в оранжевом пламени, как все трупы до этого?

Сдаётся мне, ордынец не таскал бы свою девку с собой, если б не знал, как её оживить.

— Держи её, — прошипел сквозь боль Шугабой.

В тот момент, когда я всё же отпустил рукоять кистеня, и перехватил Сову, мы ухнули вниз.

Я ожидал удара, но меня заботливо перехватили за шиворот перед самым полом. Девку я так и не отпустил…

Шугабой, отпустив свисающую с потолка сеть, приземлился рядом. Присел, торопливо оглядываясь, и полез в инвентарь.

Достал палочку мутного цвета, с хрустом согнул её, и подземелье озарилось неровным светом.

— Сами делаем, — с невообразимой гордостью сказал ордынец, — Из болотных светлячков. У нас есть игрок, раздобыл ценнейший навык…

Я успел оглядеть место, где мы находились. Стены, сложенные из огромных блоков, потрёпанных водой и временем, уходили в блестящий от влаги и пронизанный корешками потолок. Болотная почва по углам тянулась чёрными потёками, но что-то всё равно не давало ей свалиться — а по всем законам физики чёрная слякотная масса должна была спокойно ухнуть вниз, тем более, стены её не поддерживали.