Напряжение и негодование улетучились, мы расслабились. Вместо того, чтобы возмущаться несправедливостью, парни стали восхищаться Жекиной хитросделанностью.

Только я собрался предложить на следующую игру привезти больше операторов: пока одни делают красивую картинку, пусть вторые снимают нарушения — как в дверь постучали и, не дожидаясь приглашения, в раздевалку заглянул охранник, который в потасовке не участвовал, видимо, начальник, и сказал на английском:

— Здравствуйте, для выяснения обстоятельств происшедшего приглашается тренер «Титана» Димидко Александр.

Я перевел и уточнил:

— Переводчик-то есть?

— Нашего возьмем, — буркнул Саныч и обратился к нашим: — Ждите здесь. Не думаю, что это надолго.

Жаль, так хотелось послушать, что нам предъявят. Димидко удалился, Васенцов спросил у Витаутовича:

— Нам это грозит дисквалификацией?

Он мотнул головой.

— Во-первых, матч товарищеский, во-вторых, все, что произошло в подтрибунном, то есть за пределами поля — не считается.

Я предположил:

— Они просто создали картинку для прессы, которую разнесут по всему миру: посмотрите, какие они дикари! Раз эти козлы первыми начали нарушать правила, то вряд ли будут судиться или делать что-то такое — ну а вдруг всплывут неприятные подробности типа тех, что у Жеки в телефоне? Вдруг наши операторы засняли момент плевка? Да и судьи, которым тоже досталось, теперь точно на нашей стороне.

Граждане Советского Союза не знали, как что работает на западе, в том числе «свободная» пресса, но я-то был в курсе, потому объяснил:

— Если будет дана команда игнорировать правду, ее будут игнорировать. Единственный выход — передать информацию тем, кто заинтересован дискредитировать «рейнджерсов». А дальше фэнье по их сети разнесет.

— «Селтик»! — улыбнулся Микроб, развивая мою мысль.

— Здраво, — кивнул Тирликас.

Помолчав немного, он добавил:

— Готовьтесь, парни. Вы же понимаете, что это только начало. Нам попытаются не дать выиграть. Будет тяжело. Будут несправедливые штрафные, пенальти и дисквалификации. Вы должны выстоять, не поддаться на провокации. Ну а сейчас давайте дождемся Саныча и послушаем, что он скажет.

Дверь в раздевалку распахнулась — ворвался Саныч, мрачный и злой.

— Уперлись, падлы, рогом: или извиняйтесь, или… — Он посмотрел на Рябова.

Антон покраснел от возмущения и воскликнул:

— Хрена им! А за плевок в лицо тот демон извиниться не хочет?

— Совсем охамели, — пробурчал Микроб.

— Не пойду я извиняться! — продолжил Рябов. — Хотите — выгоняйте из команды. Я сделаю это, только если тот, кто плевал, извинится первым!

Парни загалдели, завозмущались.

— А тренер «Рейнджерс» что? — уточнил я.

— А как вы думаете? — пробормотал Димидко. — Конечно, выгораживает своих. И при этом делает вид, что пытается выяснить правду.

— Шененс-с, — прошипел Сэм, замахнулся, чтобы ударить стену, но передумал. — Типа мы не в курсе, что он сам их этому научил. Крыса!

Тирликас откашлялся, привлекая к себе внимание.

— Значит, так. Никто извиняться не пойдет, я считаю, что это унизительно. Вы поезжайте ужинать, я просмотрю записи наших операторов, вдруг там отчетливо заснят момент плевка. И, Евгений, мне нужен твой телефон. Буду стоять на том, что противник повел себя неспортивно. Но вы понимаете, что удар в лицо — это дисквалификация на несколько игр, если не на весь сезон.

Рябов потупился.

Вспомнились болельщики «Селтика», которые нам сопереживали, и я предложил:

— Передайте потом запили фанатам «Селтика». Они не упустят момента свести счеты с противником.

— Постараюсь, — кивнул Тирликас и удалился.

— Они нам точно ничего в еду не подсыплют? — засомневался Микроб.

— Ага, — поддержал его сомнения Левашов. — Повара точно наплюют в еду, они-то будут думать, что мы «рейнджеров» незаслуженно обидели.

— А жрать-то хочется, — пожаловался Сэм и сглотнул слюну.

— Может, ресторан сменить? — предложил Жека. — Ну, или готовую еду заказать? Должна быть и у буржуев такая услуга.

— Согласен, — кивнул Димидко. — К тому же, чую я, нас снаружи уже ждут взбешенные фанаты.

Колесо нервно улыбнулся.

— Ага, как в Лиловске, помните? Чуть не разорвали. Еще и завтра пресс-конференция… Представляю, сколько говна на нас обрушится!

— К деньгам, — буркнул Лабич.

Мне было не до смеха, потому что вспомнилось предупреждение Гусака о том, что меня убьют за границей. Интуиция вопила: «Опасность! Опасность!» Что-то в последнее время она переоценивает угрозы.

В дверь постучали.

— Входите, — крикнул Димидко, и в раздевалку заглянула Ирма, наша сопровождающая-мулатка.

— Извините, можно? — Она переступила порог и протараторила: — Разъяренные футбольные болельщики разбили автобус…

Вот тебе и опасность.

— Ожидаемо, — сказал Димидко. — И что, нам теперь здесь ночевать?

Жека выкатил ей претензию:

— Вы нас провоцируете, плюете в лицо, а теперь создали угрозу для жизни…

Я положил руку ему на плечо.

— Тише, девушка ни при чем.

Ирма молчала, глядя в сторону. Больше всего она хотела, чтобы наступило завтра, и эти дикари, то есть мы, уехали. Я подошел к ней, вывел ее в коридор и ласково проговорил по-английски:

— Извини, Ирма. Парни очень злы, потому что ваши футболисты все время нас провоцировали: то в спину толкнут, то на пятку наступят. А потом Антону плюнули в лицо, и он не сдержался, ударил в ответ. Это нехорошо, согласен. Но посуди: зачем ему было драться, когда он знал, что его удалят? Антон очень спокойный парень, его не так просто вывести из себя. Просто допусти мысль, что было так.

Девушка посмотрела с недоверием и надеждой.

— Правда?

— Ну конечно. Рябов неглуп, он не стал бы выставлять нас дикарями в гостях. Напротив, мы были настроены на справедливую игру.

Поверила? Нет, сомневается. Все-таки «рейнджерсы» свои, неприятно думать о них плохо, проще считать негодяями чужаков.

— Фанаты не расходятся, требуют, чтобы вас наказали. Работает полиция. Потому выходить вам придется через черный ход, и повезут вас на машинах небольшими группами. — Она посмотрела на мою капитанскую повязку. — Сможешь разбить людей на группы по три человека? Это чтобы не привлекать внимания.

— Сделаю, — уверил ее я и рассказал про потасовку с «рейнджерсами» в коридоре, добавив: — У нас есть доказательства, что все это — одна большая провокация. Побудь пока здесь.

В раздевалке я оповестил своих, что выдвигаемся малыми группами, и не в ресторан, а прямиком в отель.

— Весело, — заключил Микроб.

Димидко объяснил:

— Лучше не рисковать. Фанаты «рейнджеров» — самые агрессивные в Великобритании.

Как и подобает капитану корабля, я покидал палубу, то есть стадион, в последней тройке с Микробом и Сан Санычем. Нас ожидал тонированный «крайслер» с логотипом «Рейнджерс», светящимся в темноте.

Я включил «эмпатию». Водитель, пожилой совершенно седой негр, не был болельщиком и не держал камня за пазухой, больше всего на свете он хотел побыстрее доставить меня на место, и чтобы все прошло спокойно. Я уселся рядом с ним — на случай, если понадобится отвечать на его вопросы — и мы тронулись.

Фанаты бродили возле стадиона группами, сделав из знамен накидки, что-то выкрикивали — очевидно, проклятья в наш адрес. Брать здание штурмом они не рисковали из-за полицейских со щитами, окруживших стадион. Никто и не подумал, что авто с логотипом их любимцев везет врагов.

Гостиница находилась рядом, несложно и пешком дойти, но сейчас это было опасно. Чтобы ввести фанатов в заблуждение, мы сделали круг, подъехали к ней с другого конца города, и тут у водителя зазвонил телефон. Он остановился, включив аварийку, чтобы ответить на вызов. Что ему говорили, я не слышал, понял по меняющемуся лицу, что — ничего хорошего.