– Крупная авария произошла сегодня на улицах столицы, – сообщил диктор. – В результате столкновения двух джипов на высокой скорости, по предварительным данным, погибло одиннадцать человек, еще семь находятся в тяжелом состоянии.

Я переключил радиостанцию, несмотря на то что своими глазами видел весь этот ужас, мне казалось, что пострадавших меньше, или мне просто хотелось верить в это. Удивительное дело, при всей ненависти, бурлящей во мне, я никогда не желал смерти тем, кого ненавидел. А тех, кого я высасывал, будучи уже носителем, воспринимал исключительно как пищу, не чувствуя к ним ничего. Как съесть сосиску, не говоря уже о том, что большая часть из них были очень неприятными личностями.

Наш неожиданный попутчик периодически ворочался, говорил что-то нечленораздельно, но продолжал спать.

Свернув с основной трассы на дорогу, ведущую в Конаково, я остановился у пустой автобусной остановки, вытащил владельца машины, посадил на лавочку под козырек. Лена ждала в машине.

– Скоро он проснется? – спросил я в очередной раз про себя у жителей моей головы.

– Минут через пятнадцать, – ответила Ненависть.

– Ну и хорошо, – я вернул ему кошелек и документы на машину.

До конечного пункта оставалось совсем недолго, длительное молчание прервала Лена.

– Наверно, я сошла с ума, но может, зайдешь? – совершенно обескуражив меня, спросила она.

– Не думаю, что это будет уместно, а как же мама? Узнает же, – я был в некой растерянности. С одной стороны, я хотел повидаться с дочерью, но с другой – понимал, что это породит слишком много вопросов.

– Ты прав, – согласилась она, – сделаем иначе. Я зайду, посмотрю, отправлю маму в магазин или еще куда-нибудь, а ты зайдешь на несколько минут.

Соблазн был слишком велик. Последние полтора года я старался не думать ни о Лене, ни о Вере, и у меня это хорошо получалось, но сегодняшний день все перевернул. Я увидел жену, и сразу всплыли воспоминания, мне захотелось увидеть и Веру, посмотреть, как она выросла.

– Хорошо. Но если не получится, просто выйди и махни мне рукой, – согласился я.

– Ох не к добру все это, – вздохнула Ненависть.

Последние пять минут поездки показались мне самыми длинными, я мог думать только о том, что увижу дочь.

Мы подъехали. Это был обычный летний домик на шести сотках, вполне аккуратный и ухоженный. На улице никого не было, возможно, из-за того, что мы приехали в восьмом часу и все уже ужинали.

– Вот тут припаркуйся, – сказала Лена.

Она вышла из машины и направилась к калитке, которая была незакрыта.

Я же остался наедине со своими мыслями, если вообще можно было считать уединением хоть что-то, когда в твоей голове живут голоса со своим личным мнением.

Вспоминая рождение Веры, ее первые шаги, слова, я сам не заметил, как волны нежности стали меня накрывать все сильнее. Ненависть и Страх почему-то молчали.

Мои размышления прервала Лена, вышедшая на крыльцо и махнувшая рукой в знак приглашения в дом, а сама скрылась за дверью. Видимо, я не заметил, как теща ушла из дома, или же жена просто выпроводила ее во внутренний двор с подругой.

Я вышел из машины, из-за волнения меня била дрожь, во рту пересохло, я не представлял, как себя вести и что говорить.

– Соберись уже, – сказал Страх.

Он был прав. Нужно было взять себя в руки, учитывая, что я пережил за последние дни, волноваться из-за встречи с пятилетним ребенком было просто глупо.

Я поднялся на крыльцо.

Открыв дверь, передо мной предстала небольшая терраса с большими окнами, слева от входа находилась кухня, справа дверь в комнату. Интерьер был советско-дачный. Сразу вспомнились школьные каникулы на даче у бабушки.

– Мы тут, – услышал я голос Лены из той самой комнаты.

Хоровод мыслей в голове продолжался. Вчера вечером я еще развлекался с Юлей, сегодня вызволил из плена бывшую жену, в который она попала по моей же вине, и мне предстоит вновь увидеть свою дочь.

Жизнь летела слишком быстро и интенсивно, не давая возможности даже просто остановиться и задуматься, проанализировать, выстроить хоть какой-нибудь мало-мальский план.

С этим хаосом в голове я зашел в комнату.

– И снова здравствуйте, – веселый голос принадлежал Саве, который сидел на другом конце комнаты на диване, на его коленках сидела Вера.

– Папа! – радостно вскрикнула она и дернулась в мою сторону, Сава ловко ее схватил и посадил обратно к себе.

– Какая прыткая девчушка, – с улыбкой доброго дедушки сказал он, – подожди, сначала мы с папой поговорим, а ты посиди.

Я ничего не понимал, и видимо, мой взгляд выражал это понимание довольно явно.

– Не утруждай себя догадками, Елисей, – вновь обратился ко мне Сава. – Ты же должен понимать, что связей у нас много, а руки длинные.

Лена стояла в углу комнаты, потупив взор, она старалась не смотреть на меня.

Я сделал шаг в сторону Презрения.

– Не стоит делать опрометчивых ходов, – остановил меня Сава, – нам живым нужен только ты.

– Почему не схватили нас еще в Москве? – озвучил я довольно очевидный вопрос.

– Дык не знали мы, где ты, когда в Москве был, да и потом зачем? – удивленно спросил он. – Устраивать такую же потасовку, как англичашки? – тон вопроса явно был риторический. – Это непрофессионально и убивает нашу кормовую базу, а мое отношение к людям смертным ты знаешь. Ты мне лучше расскажи, как тебе удалось выбраться, вот ума не приложу, один носитель, пускай и Сосуд, обошел совершенного с неимоверным опытом. А судя по твоему виду, без кровопролития не обошлось, – подметил Сава.

– Помогли, – практически не соврал я.

– Кто же? – чувствуя некую лукавость в моем ответе, спросил Презрение.

– Друзья Сивки.

– Ну надо же, и отпустили? – хитро щурясь, продолжал он задавать вопросы.

– Они оказались куда благороднее, чем комиссары и англичашки, и уж точно честнее, чем такие предатели, как ты и Михаил, – мои слова ничуть не задели его.

– Значит, Михаил не удержался и раскрыл сразу всех, – усмехнулся он. – Юноша, меня такими провокациями не заденешь, о предательстве может переживать только предатель, а я лишь заложник обстоятельств.

– Что тебе надо? – перешел я к делу, поняв, что Саву мне не переиграть. – Я довольно сильно устал со всеми вами вести беседы. Ты и так знаешь, что выполню любые твои указания, учитывая данную ситуацию, так что давай не будем тянуть время.

– О как мы заговорили. Смотрю, со страхом ты уже справился, – он продолжал улыбаться. – Славно, что ты понимаешь и тебе ничего не надо объяснять. Вкратце действуем так: ты полностью повинуешься нам, а мы гарантируем полную безопасность твоей семье, и более того, финансовую помощь. Уверяю тебя, таких условий никто и никогда не добивался от комиссаров. Я очень постарался уговорить их, понимая, сколько еще людей мы можем поубивать, если попытаемся взять тебя силой.

– Согласен, – ответил я не задумываясь, вариантов у меня не было.

– Прекрасно, я всегда знал, что ты умный мальчик, – его улыбка всегда казалась искренней, что заставляло еще больше его ненавидеть, – в знак нашего сотрудничества я позволяю тебе обнять дочь, – сказав это, он опустил Веру с колен, – беги к папе.

Вера рванула через всю комнату ко мне. Я, как завороженный, опустился на колено и протянул руки навстречу ей.

– Вот это зря, – услышал я голос Стаха в голове.

В момент, когда мы с Верой обнялись, меня накрыло очередное наваждение, черные квадратики побежали перед глазами, слух отключился, единственное, что я успел сделать – упасть на спину, чтобы не придавить ребенка. И вновь темнота.

С каждым разом эти «путешествия» в себя проходили все легче и легче. Я уже понимал, что ждать, больше контролировал окружение.

Вокруг меня вновь материализовалась наша с Леной квартира. Интерьер указывал на то, что мы недавно въехали, это было за несколько лет до событий, когда Лена ушла от меня, забрав Веру.