Вот только сообщение увидел дядя Миша. И заметил, что прислали его на персональный адрес, да ещё и с самого Плутона — где психов, по определению, быть не могло. Сотрудники станции шутили, что если такие и заводятся — то их сразу отправляют на мороз. Хотя, конечно же, обычно отправляли на Землю.

А ещё дядя Миша сразу посмотрел на сопроводительные данные, коды отправки… А затем под удивлённым взглядом преемника наморщил лоб, задумавшись…

Глаза дяди Миши вдруг округлились. После чего он спешно раскрыл послание в отдельном экране, не веря в происходящее.

— Этого не может быть… Не может… Да нет…

Преемник дяди Миши не знал русского, но поток его ругательств, последовавший после, вполне разобрал. И удивлённо уставился на живой эталон — на образцового куратора из МООК, который теперь зачем-то отчаянно ругался, пытаясь выдрать из головы седую шевелюру…

Объёмное изображение на экране демонстрировало незнакомую местность: красновато-желтую почву, островки сиренево-красно-зелёной растительности, обрыв с выходом известняка…

И то, отчего ругался матом Михаил Цой, его преемник заметил чуть ли не в последнюю очередь — красный, огромный диск неизвестной планеты. После этого странный загорелый парень в широкополой шляпе и с револьверами на поясе, который появился на экране, уже казался совершенно нормальным…

— Данила! — выдохнул Цой, хватаясь за грудь. — Живой…

— Привет, дядя Миша! Наверно, вы если и помните обо мне, то не узнаете. Я Данила Краснов… Вы курировали исследования моих родителей в облаке Оорта. Вряд ли у вас каждый день пропадают исследовательские корабли, так что, наверно, вы должны нас вспомнить… Чёрт, кривое приветствие получилось! Но… Да ладно, в задницу! Не буду перезаписывать… — молодой человек обернулся на красный диск планеты и только потом заговорил. — Они называют его Гробрудер. Они — это люди, попавшие сюда с Земли где-то в промежутке между пятым-седьмым веками. Это уж вы потом сами разберётесь…

Изображение сменилось. И вот уже этот парень идёт по коридорам вполне обычного космического корабля.

— Это «Ризон», регистрационный номер SF-1784-PP. На нём летает некий мистер Нэш. Мэйсон Нэш…

На экране появился свёрток бинтов размером с человека, с какими-то желтоватыми подтёками в районе паха и ног. Из свёртка торчала только пухлощёкая голова с закрытыми глазами.

— Это как раз он! — басом доложился молодой человек. — Я его слегка подстрелил и связал, чтобы он под ногами не путался. Главное — его лицо видно… В случае Мэйсона Нэша можно говорить о прямом нарушении статьи восемь, пункта десятого Международных Правил Освоения Космоса… Грубого нарушения, между прочим!..

Молодой человек вышел из отсека и двинулся дальше по кораблю.

— Мне надо запрограммировать этот корабль, чтобы он долетел до Солнечной системы. Дядя Миша, я понимаю, что сначала вы мне не поверите. Поэтому я прикрепил кучу снимков и разных данных из лаборатории моих родителей…. В общем, всё, что там имелось. И все они касаются планеты, которую местные называют Эрфой. Люди здесь живут где-то в конце эпохи пара. И уже стараются освоить электричество, но у них пока не получается… Тут электромагнитные бури такие, что всё гореть начинает. Я просто…

Изображение мигнуло, и на экране снова появился молодой человек. Опять в шляпе и с револьверами, но в этот раз не в корабле, а на огромном странном животном чёрного цвета.

— В общем, я прошу одного… Пожалуйста, дослушайте меня до конца. И постарайтесь поверить! Мои родители лежат замороженные в капсулах. Скоро их уже не получится оживить. Они угробили себя и чуть не угробили меня, стараясь скрыть от местных людей наше появление. Я буду, как минутка появляется, видео начитывать… Надеюсь, будет не очень… Сумбурно! Начну с того дня, когда мы пропали!..

Парень в шляпе дёрнул поводья, пуская своего скакуна куда-то в сторону. И на сменившемся видеоряде был отчётливо виден робот на странной деревянной телеге. В которую, кстати, оказались запряжены такие же странные животные, как то, на котором сидел автор видео.

Михаил Цой, почувствовав, что ему надо срочно сесть, поставил запись на паузу. И принялся спешно выкатывать стул. А его преемник спросил, всмотревшись в изображение:

— Дядя Миша, это он что, «Дукаса», на телеге куда-то повёз?

— Да кто ж его знает… — ответил дядя Миша. — Может, и «Дукаса». Надо жене сообщить, что меня не будет в ближайшие полгода…

— Как не будет? — ещё больше удивился преемник.

— И ты своим сообщи, что сегодня не придёшь! — посоветовал Цой, а потом мрачно пообещал, вспоминая, как чуть не накрылась медным тазом карьера, когда пропажу молодых учёных свалили на него. — Сегодня никто из МООК домой не пойдёт!..

Мэйсона Нэша поймали на подлёте к Плутону. Дежурный крейсер патруля, с отрядом сил специального назначения на борту, взял «Ризон» на абордаж и вскрыл прямо в полёте. Нэшу хватило одного взгляда капитана, чтобы понять: теперь он будет видеть только закрытые и небольшие помещения. Причём до самой своей смерти. И только если он начнёт рассказывать много и подробно, тогда появится надежда, что в его камере будет хотя бы маленькое окно…

А поэтому преступник не стал долго отпираться. И его рассказ был значительно длиннее того, что записал в своём сообщении Дан Старган, бывший Данила Краснов. Правда, Мэйсон Нэш рассказывал всё это уже на Плутоне. Потому что патрульный крейсер тем временем на полном ходу мчался к точке, где находилась червоточина.

Половину десантного отдела занимало научное оборудование, а половину десантных кают — исследователи, которые на свою беду копались в облаке Оорта слишком близко к Плутону.

Но если говорить честно, то ни один из них — потом, когда всё закончилось! — ни единой секунды не жалел о том, что их всех в приказном порядке отправили на задание МООК. Ведь это задание вписало их фамилии во множество учебников, научных трудов — ну и вообще в скрижали истории. А уж сколько раз их упомянули в научно-популярном контенте, вообще не стоит считать…

Дежурный крейсер системного патруля летел в скопление ледяных глыб, чтобы открыть для человечества путь в дальний-дальний космос. Хотя, конечно же, никто там об этом ещё пока не подозревал…

Город Оос, салун «Пустынный ветер», Марчелика, 30 сентября 1937 года М.Х.

В салуне было пусто. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Ведь салун обычно заполняли окрестные фермеры, охотники, скотоводы и наёмники. А им всем сейчас стало не до салунов. И даже если бы кто-нибудь из местных жителей и захотел промочить горло — они бы точно делали это не в Оосе.

Потому что в городе уже и без того хватало гостей. Вот только пить им всем было не то чтобы можно…

В город вошёл легион староэдемцев! Летучие отряды армии носились по окрестностям, обдирая местное население, как воллы центральные равнины во время засухи. Из амбаров выметали всё — даже то, чем мыши брезговали. И, надо сказать, за припасы они платили полновесными денариями, чему любой бы в другой ситуации неимоверно обрадовался… Однако зачем тебе золото, если больше нечего есть?

А посему население было занято тем, что сидело по домам и пыталось спрятать припасы от армии. А армия эти припасы искала, причём стараясь оставаться в рамках приличий даже тогда, когда уж очень руки чесались начистить чью-то наглую рожу… А наглых рож в Оосе хватало, ибо любые другие здесь себя неуютно чувствовали: центральные равнины совсем близко, а касадоры — не те соседи, которые по достоинству оценят твою скромность, трепетность и доброту.

Приказ генерала Форестера («О запрете посещения солдатами питейных заведений») висел на дверях салуна, как грозный щит отталкивая даже самых бесшабашных гостей. И лишь редкие офицеры, на которых запрет не распространялся, заходили расслабиться во время увольнительных. Вот и сейчас в тёмном углу совершенно честно и совершенно обыденно надирался какой-то артиллерист…