Нет причин останавливаться на этом.

С ней Мэнни обладал бесконечным запасом выносливости, и он знал, что пока хирургическая форма остаётся на нём, он сможет продолжать в том же духе… вечно.

Вишес проснулся не в своей кровати, но понадобилось не больше наносекунды, чтобы осознать, где он находится: в клинике. В одной из послеоперационных палат.

Хорошенько растерев глаза, он оглянулся. В ванной горел свет, дверь в неё была приоткрыта, поэтому было многое видно… и первое, что бросилось в глаза, — это вещевая сумка на полу.

Принадлежащая ему. В частности, та, которую он дал Джейн.

Однако самой девушки здесь не было. Не в этой комнате, по крайней мере.

Сев, он почувствовал себя так, будто побывал в автомобильной аварии, тупые и резкие боли вспыхивали по всему телу, словно он был антенной, и каждый радиосигнал в мире проходил через его нервную систему. Со стоном, Ви передвинулся так, чтобы ноги свесились с кровати… и потом ему пришлось сделать серию вдохов.

Пару минут спустя, наступил случай «вперёд-с-молитвой»: он оторвался от матраса с надеждой…

Бинго. Ноги держали.

Та сторона, над которой поработал Манелло, едва ли была пригодна для марафона, но когда Ви сдёрнул бинты и немного размял ногу, то был впечатлён. Шрамы от операции почти зажили, не осталось ничего кроме розовой полоски. Но что-то более важное, крылось за стопудовой магией: сустав чувствовал себя изумительно. Тугоподвижность присутствовала, но Ви всё равно мог сказать, что он прекрасно функционирует.

Бедро тоже было в отличном состоянии.

Чёртов человеческий хирург творил чудеса.

На пути к туалету, он скользнул глазами по вещевой сумке. Вернулись воспоминания о его морфиевом путешествии, более чёткие, чем сам пережитый опыт. Боже, Джейн была восхитительным доктором. В повседневной жизни, он не то чтобы подзабыл, просто давно не испытывал на себе её мастерство. Джейн всегда выкладывалась на сто процентов из-за родителей. Всегда. И она лечила его братьев так хорошо не потому, что они были связаны с ним. Его задница тут не причём… пациенты в те моменты принадлежали ей. Она бы лечила гражданских, членов Глимеры… даже людей… в равной мере.

В ванной он зашёл в душ, и, чёрт, в кабинке было тесно. Подумав о Джейн и сестре, у него возникло ужасное чувство, что он понял слишком упрощённо то, что увидел в позапрошлую ночь. Он не остановился, чтобы выяснить, было ли между женщинами что-то другое. Он думал лишь о себе и своей сестре… никаких мыслей о связи пациент/доктор.

Взять слова назад. Он думал лишь о себе; не о Пэйн и том, что она хотела уйти из жизни. Не о том, что Джейн сделала или не сделала для своего пациента.

Вишес стоял, склонив голову, пялясь на сток под ногами, а вода падала на его затылок.

Он — отстой с извинениями. Или разговорами.

Но он также не был педиком.

Десять минут спустя, он накинул больничную сорочку и, хромая, вышел в коридор, направляясь в кабинет. Если его Джейн там, то она, должно быть, заснула за столом, учитывая, как много больничных коек ломились от Братьев, которых она лечила.

И всё же он не знал, что сказать о Штанах, но, по крайней мере, мог попытаться решить проблему с Пэйн.

Однако кабинет оказался пуст.

Сев за компьютер, Ви потратил не больше пятнадцати секунд, чтобы найти свою шеллан. Когда он оборудовал систему безопасности особняка, Яму и это помещение, то установил камеры в каждой комнате… кроме спальни Первой Семьи. В действительности камеры легко отключить простым разъединением, и, что бы вы знали, спальни его братьев на компьютерном экране сверкали чёрным.

Это хорошо. Ему не обязательно видеть их перепихоны.

Однако в голубой спальне в особняке всё же велось виденаблюдение, и в свете включённой прикроватной лампы он увидел свернувшуюся фигуру своей супруги. Джейн была мертва для этого мира, но, чертовски очевидно, не отдыхала в спокойствии: её брови были сведены, будто мозги отчаянно пытались зацепиться за сон. А может ей снились страшные сны, вместо приятных.

Его первым побуждением было устремиться туда, но чем больше он об этом думал, тем чётче осознавал, что лучшее, что мог сделать для Джейн, — это оставить её там, позволив отдохнуть. Она и Манелло ушли на несколько часов, на всё утро. К тому же, он останется здесь на ночь: Роф снял всех с дежурств, в свете ранений.

Господи… это Общество Лессенинг. Он давно не видал так много убийц… и он думал не о дюжине, показавшейся прошлой ночью. За последние две недели, Ви готов был поспорить, что Омега создал сотню этих ублюдков… и у Ви возникло предчувствие, что они были как тараканы: на каждого, которого ты видел, приходилось десять в кустах.

Хорошо, что Братья были смертельно опасны. А Бутч относительно быстро излечился после вдыхания… чёрт, Вишес даже смог позаботиться о копе после операции. Не то, чтобы он это помнил, но всё же.

Сбитый столку столь многим, он похлопал по карманам в поисках бумаги и табака… и осознал, что был в больничной рубашке: курить нечего.

Прочь из кресла. Назад в коридор. В сторону своей палаты.

Дверь в комнату Пэйн была закрыта, и он без заминок открыл её. Велика вероятность, что человеческий хирург был с ней, но парень без сомнений спал без задних ног. Он чертовски вымотался.

Когда Вишес ступил внутрь, он должен был уловить аромат в воздухе. И, может, ему следовало обратить чуть больше внимания на включённый душ. Но он был просто шокирован видом пустой кровати… и стоящими в углу костылями.

При параличе? Необходимо кресло-каталка, а не оборудование, помогающее передвижению. Значит… она ходила?

— Пэйн?

Он повысил голос.

— Пэйн?

В ответ он услышал стон. Очень низкий, удовлетворённый стон…

Такие стоны не могут быть вызваны даже самым лучшим душем в мире.

Ви бросился вперёд и почти выломал дверь, когда ворвался в горячую, душную ванную. И, святое дерьмо, представшая перед ним картина была намного хуже того, что он представлял.

Однако, по иронии, то, что они делали — Боже, он даже не мог выразить это словами — спасло хирургу жизнь: Ви был столь поражён, что вынужден был отвести взгляд, и эта страусовая политика помешала ему проделать в шее Манелло дыру размером с канализационную трубу.

Когда Ви, спотыкаясь, вывалился из ванной, то услышал оттуда всевозможные вариации шороха. А потом настало время для «самоволки Идиота»: он врезался в кровать, отшатнулся, наткнулся на кресло, ударился о стену.

Такими темпами он выберется из комнаты через неделю. Типа того.

— Вишес…

Когда Пэйн подошла к нему, он не отрывал глаз от пола, и в итоге уставился на голые ступни его сестры. Значит, она снова чувствует ноги.

Аллилуйя!

— Прошу, предоставь мне объяснение, — выплюнул он, прежде чем бросить злобный взгляд на Манелло. Ублюдок промок с головы до пят, волосы прилипли к голове, хирургическая форма — к телу. — И не вздумай привязываться к ней. Ты здесь, только пока нужен мне… и, судя по её состоянию, не дольше чем…

— Как смеешь ты… мне выбирать, с кем соединяться.

Он покачал головой в сторону сестры.

— Тогда выбери кого-нибудь получше, чем человека в два раза меньше тебя и в четыре раза слабее. Жизнь здесь — не такая, как на облаках, милая… и Общество Лессенинг нарисует на твоей груди мишень, которую носит каждый из нас. Он слаб, он несёт риск опасности, и должен вернуться туда, где ему место… и остаться там.

Ну, это ли не взбесило его близняшку: её ледяные глаза стали ядерными, чёрные брови низко опустились.

— Выметайся!

— Спроси его, чем он занимался всё утро, — потребовал Ви. — Погоди… я тебе скажу. Он зашивал меня и Братьев, потому что мы пытались защитить наших женщин и расу. Этот человек? По моему мнению, он — будущий лессер… не меньше, не больше.

— Как ты смеешь! Ты ничего не знаешь о нём!

Ви наклонился к ней.

— Как и ты. Вот что я, чёрт возьми, хочу сказать.