Ну, они просто избавятся от тел, не так ли?

В учебном центре, Мэнни проснулся на больничной постели, а не в кресле. После минутного замешательства, смутные воспоминания восстановили картину: после того, как появился дворецкий с едой, Мэнни перекусил в кабинете, как и велела ему Джейн… а в машине он обнаружил мобильник, кошелёк, ключи и портфель. Мини-собрание его шмоток лежало на самом видном месте, на сиденье, и отсутствие охраны удивило его, учитывая строгую изоляцию всего остального.

Но когда он включил телефон, обнаружил, что сим-карта исчезла.

И он мог поспорить, что понадобится атомная бомба, чтобы пробраться или выбраться из гаража без их разрешения. Так что ключи не играли никакой роли.

Портфель? Внутри лишь PowerBar[75] и бумажная работа, абсолютно несвязанная с подземными отделениями, вампирами или Пэйн.

Похоже, все эти «зачем-волноваться» объясняли свободу действий.

Он, было, собрался признать себя побеждённым, когда дело дошло до голосовой почты, но потом решил рискнуть и потянулся к офисному телефону «AT&T» у своего локтя. Подняв трубку, он нажал девятку… и низкий гудок стал для него шоком. Хотя, на самом деле, какова была вероятность, что кого-то здесь оставят без присмотра? Близка к нулю.

Но, девяносто процентов из них было ранено в сражении, а оставшиеся десять беспокоились о своих братьях.

Он быстро прослушал три системы голосовых сообщений: домашнюю, мобильную и офисную. На первой оказались два сообщения от его матери. Ничего особенного… дом нуждается в ремонте, и ей удалось покорить злосчастную девятую лунку. На мобильном был звонок от ветеринара, который Мэнни прослушал дважды. А офисные… были столь же гнетущими, как и сообщение о Глори: там висело семь сообщений от коллег, и все они были шокирующе нормальными. Они хотели, чтобы Мэнни приехал и проконсультировал их, прочитал доклады на конференциях, освободил места в резидентуре для их детишек и друзей семьи.

Печально, что все эти заурядные просьбы остались позади, где была его настоящая жизнь, будто Мэнни сделал резкий поворот и одурачил жалких ублюдков на другом конце провода. И он не знал, если эти вампиры ещё раз поколдуют с его мозгами, останется ли что-нибудь, способное сосчитать до десяти, не говоря уже о том, чтобы оперировать или руководить хирургическим отделением. Нет никакой возможности узнать, в каком состоянии он окажется, когда выберется из всего этого…

Звук смываемого туалета заставил его резко сесть.

Когда дверь в ванную распахнулась, он увидел силуэт Пэйн, освещённый со спины, её больничная сорочка превратилась в тончайшую оболочку.

Господи… Боже… Правый…

Его утренний стояк начал пульсировать, и только это заставило Мэнни пожалеть, что он не спал в гребаном кресле. Проблема в том, что когда он наконец вернулся к Пэйн, то не нашёл силы отказать её просьбе присоединиться к ней.

— Ты проснулся, — сказала она хрипло.

— И ты на ногах. — Он слегка улыбнулся. — Как они?

— Слабые. Но они работают. — Она посмотрела через плечо. — Я хотела бы принять душ…

Чёрт, учитывая, на чём оборвалась фраза, ей понадобится помощь… и его мозг тут же представил их в душе, отделёнными друг от друга лишь слоем мыла.

— По-моему там есть скамейка. — Он встал у дальнего конца кровати, чтобы спрятать эрекцию за пояс брюк.

Подойдя к Пэйн, он попытался предоставить ей столько свободного места, сколько мог, при входе в ванную.

— Да, вот она.

Протянув руку, он включил воду, потом переставил лавку.

— Я помогу здесь…

Посмотрев через плечо, Мэнни застыл на месте. Пэйн расслабила узлы на больничной сорочке и медленно, но неукротимо… позволила передней части… упасть с плеч.

Когда струя воды ударила ему в руку, перёд его рубашки начал намокать, а руки Пэйн поймали край сорочки, прижимая его к груди. Мэнни сглотнул ком… и обнаружил, что хочет закричать.

Она застыла в таком положении, будто ждала, что он скажет, и когда их взгляды пересеклись, член напрягся ещё сильнее. Было удивительно, что он ещё не выпрыгнул из гребаных штанов.

— Отпусти её, bambina, — услышал он свой голос.

Пэйн так и сделала.

Гребаный ад, раньше он никогда не хотел так поклоняться закону гравитации, как сейчас: ему хотелось преклонить колени перед алтарём Ньютона и плакать от благодарности за благословление, которое заставило упасть проклятую тряпку на пол.

— Посмотри на себя, — прорычал он, наблюдая, как напрягаются розовые вершинки.

Без единой сознательной мысли и без предупреждения, его влажная рука потянулась к ней, притягивая к своему рту. Он удерживал её на месте, захватив сосок, скользя по нему языком. Но не было нужды чувствовать себя виноватым. Руки Пэйн погрузились в его волосы, она укачивала его у своего тела, в то время как он посасывал её грудь, наклоняя девушку назад, пока она не оказалась в его объятиях, обнажённая женщина, готовая к тому, чтобы её поглотили. Передвинув их обоих, он приглушил свет и поместил их под струю воды. Её тело светилось изнутри, и Мэнни рухнул на колени, ловя языком горячие капли, стекающие между её грудей и вниз, по животу.

Когда она выбросила руку в сторону для сохранения равновесия, он был готов к этому, направляя её вниз, так, чтобы она аккуратно села на скамью. Выгнувшись, Мэнни обхватил её затылок и крепко поцеловал. Он потянулся за мылом, приготовившись к банным процедурам. Когда её язык встретил его, Мэнни так понравилось чувствовать её соски, касающиеся его груди, её губы, ласкающие его, что он не заметил или плевать хотел на волосы, прилипшие к черепу, или одежду, мягкой плёнкой облепившую его тело.

— Целитель… — выдохнула она, когда он начал намыливать её кожу.

Верхняя часть её тела стала влажной и горячей, когда его ладони заскользили по её коже с шеи до косточек бёдер. А потом он принялся за её ноги, лаская нежные ступни и лодыжки, двигаясь вверх, по икрам и задней стороне колен.

Вода была повсюду вокруг них, падая между ними, омывая Пэйн, после того, как он намылил её, и звук бьющейся о плитку струи приглушался её стонами.

Которые становились лишь громче.

Целуя её шею, он раздвигал её ноги шире и шире, вжимаясь в неё всё теснее.

— Я же говорил, — он слегка прикусил кожу, — тебе понравится принимать душ.

В ответ она скользнула руками по его плечам, впиваясь ногтями, наводя его на мысли, что самое время подумать о результатах бейсбола, почтовых индексах… ценах на машины.

Элеоноре Рузвельт[76].

— Ты прав, целитель, — сказал она, задыхаясь. — Мне нравится это… но ты слишком одет.

Задрожав, Мэнни закрыл глаза. И потом собрал достаточно сил, чтобы заговорить.

— Нет…. мне и так неплохо. Откинься назад и позволь мне позаботиться обо всём.

Прежде чем она смогла отреагировать, он запечатал её рот своим, прижимая к стене грудью. Чтобы оставить её в стороне от своего раздевания, он скользнул обеими руками по внутренней стороне бёдер, пробежал пальцами по её лону.

Почувствовав, насколько влажной она была — и эта влага не имела ничего общего с водой, но была связана с тем, чего так жаждал его язык — он слегка отодвинулся и посмотрел вниз.

Гребаный… ад… она была так готова для него. И, чёрт, как она выглядела — откинулась назад, грудь блестела от воды, губы приоткрылись и слегка припухли от поцелуев, её ноги были раздвинуты.

— Сейчас ты возьмёшь меня? — простонала Пэйн, её глаза сверкали, клыки удлинились.

— Да…

Обхватив её колени, он нагнулся, касаясь ртом того местечка, от которого не мог оторвать взгляда. Она вскрикнула, и Мэнни начал быстро и жёстко ласкать её, поглощая её плоть, не оставляя оправданий тому, насколько сильно он хотел этого. Когда Пэйн разлетелась на кусочки, он вошёл в неё языком, чувствуя её оргазм, пульсацию, то, как она дёрнулась у его подбородка и носа, жёсткую хватку её рук в своих волосах.