Прислонившись к бетонной стене коридора, он уставился на свои Найки. Мэнни совсем не думал, что подошвам следует воодушевиться, ему казалось, что они с Пэйн никуда не пойдут. По крайней мере, не вместе.

Дочь божества.

Ииииии… для него это не имело значения. Да хоть отпрыск страуса.

Потирая лицо, он не мог решить, впечатлён ли он собой, или же в ужасе от того, как легко воспринял подобную новость. Возможно, здоровее испытывать шок, неверие, и неустанно твердить «чёрт, нет». Но его мозг легко переварил это, а, значит, либо его представления о реальности становились действительно гибкими, либо серое вещество впало в состояние уже знакомой беспомощности.

Скорее, первое. Потому что в целом он… Проклятье, он чувствовал себя лучше, чем когда-либо. Несмотря на то, что он оперировал в течение десяти часов кряду и проспал на стуле часть ночи… или дня, да без разницы… союз тела с разумом был силён, здоров и остр, как шпилька. Даже когда он потянулся, не было никакого отёка… скрипа или треска. Будто он месяц находился в отпуске, ходил на массаж и занимался йогой на берегу океана.

Ни следа того, что он провёл вечер в полусогнутом состоянии.

Ииииииииии на этой ноте в его голове всплыл действительно невероятный, совершенно развратный образ Пэйн. Когда его член приветственно поднял руку, Мэнни подумал, что, несомненно, будет хорошей идеей не устраивать Пэйн экскурсию, скажем, по его спальне. Вообще-то, принимая во внимания недавние события, где он стоял на коленях… ванная, возможно, тоже не рассматривалась как вариант. Может, ему следует избегать комнат с кафелем? Значит, его кухня тоже отпадает. Как и передний холл…

Пэйн буквально выскочила из офиса, держа в руках его портфель и другие вещи:

— Мы свободны!

Она побежала к нему со всей грацией атлета, волосы развевались позади неё, походка была такой же плавной, как тёмные волны на её голове.

— Мы свободны! Мы свободны!

Когда девушка бросилась к нему в объятья, Мэнни поймал её и закружил:

— Они разрешают нам выйти? — спросил он.

— Именно! Мы можем забрать отсюда твой автомобиль. — Протянув ему его вещи, она улыбнулась так широко, что мелькнули клыки. — Я подумала, может, это понадобиться тебе. И телефон теперь работает.

— Как ты узнала, что они мои?

— Они носят твой запах. И Роф сказал мне о какой-то карточке, которую вынул мой близнец.

Телефон-патефон. То, что она узнала его по запаху, завело Мэнни, напоминая о том, как близко они были…

Так, пора остановить плёнку.

Она положила руку ему на лицо:

— Знаешь что?

— Что?

— Мне нравится, как ты смотришь на меня, Мануэль.

— О, правда?

— Из-за этого я постоянно вспоминаю о твоих губах на моей плоти.

Мэнни застонал и чуть не потерял самообладание. Поэтому, чтобы держать всё под контролем, он обнял её за талию:

— Пойдём. Давай уедем, пока ещё есть шанс.

Она беззаботно засмеялась, и почему-то это раскрыло его грудь и обнажило сердце, бьющееся за рёбрами. Ещё до того, как Пэйн наклонилась и поцеловала его в щёку:

— Ты возбуждён.

Он взглянул на неё:

— А ты играешь с огнём.

— Мне нравится быть в пылу.

Мэнни усмехнулся:

— Что ж, не волнуйся… ты как раз там.

Когда они подошли к пожарному выходу, он положил ладонь на перила:

— Она действительно откроется?

— Попробуй и узнаешь.

Мэнни наклонился… и надо же, щеколда открылась, и тяжёлая металлическая панель распахнулась.

Когда вампиры с пушками и мачете не кинулись на них со всех флангов, он покачал головой:

— Как, чёрт, возьми, тебе удалось?

— Король не был счастлив. Но я здесь не заключённая, я достаточно взрослая, и нет причин, по которым не могу покинуть особняк.

— И в конце вечера… что тогда? — Когда её весёлое настроение испарилось, он подумал, ага, вот как ей это удалось. Получается, она провожает его домой… Это их прощание.

Он пригладил ей волосы:

— Всё нормально. Всё… нормально, bambina.

Она, казалось, с трудом сглотнула:

— Я не должна думать о будущем, не должен и ты. У нас ещё есть часы и часы.

Часы. Не дни, недели или месяцы… или годы. Часы.

Боже, он совсем не чувствовал себя свободным.

— Пойдём, — сказал Мэнни, выходя наружу и взяв её за руку. — Не будем терять времени.

Его машина была припаркована в тени справа, и, подойдя к ней, он увидел, что та не заперта. Да ладно, будто в неё кто-то собирался залезть?

Он открыл дверь с пассажирской стороны:

— Позволь помочь тебе сесть.

Взяв её за руку, как джентльмен, Мэнни усадил девушку, а затем перекинул ремень безопасности через её грудь и пристегнул его.

Пока она осматривала интерьер и поглаживала сиденье, он подумал, что это возможно её первая поездка в машине. И это ли не круто?

— Бывала когда-нибудь в одной из них раньше? — спросил он.

— Честно — нет.

— Что ж, не буду гнать.

Пэйн поймала его руку, когда он выпрямился:

— Это ездит быстро?

Он чуть не засмеялся:

— Это Порше. Скорость — его конёк.

— Тогда ты должен нести нас быстрее ветра! Это должно напоминать мои дни верхом!

Мэнни мысленно запечатлел в памяти неприкрытое счастье на её лице. Она сияла — и не в прямом смысле, а просто как все люди от радости.

Он наклонился и поцеловал её:

— Ты так прекрасна.

Пэйн обхватила его лицо:

— И я благодарю тебя за это.

О, но он тут совсем не причём. Это свобода, здоровье и оптимизм освещали её — и именно этого она заслуживала от жизни.

— Я хочу, чтобы ты кое с кем встретилась, — выдал он.

Пэйн улыбнулась ему:

— Тогда вперёд, Мануэль. Вези нас навстречу ночи.

Бросив последний взгляд на Пэйн… он так и сделал.

Стоя обнажённым посреди пентхауса, Вишес ждал чего-то… чего угодно.

Вместо этого Бутч свалил, исчезнув на кухне. Оставленный наедине с самим собой, Ви закрыл глаза и выругался. Плохая идея. Нельзя просить праведного католика играть с такими игрушками, с которыми Ви…

Удар, быстрый и точный, пришёлся сзади.

Видоизменённый бросок, исполненный прекрасно. Две огромные руки обернулись вокруг груди и бёдер и швырнули его в дальнюю стену у рабочего стола. И вот тогда наступила часть с ударом. Ви врезался в эту стену каждым квадратным дюймом своего тела. Но не отскочил. Не срикошетил.

Его пригвоздило к месту затылком и задницей.

— Руки над головой.

Этот рык был, словно пушка, выстрелившая в затылок, и Ви изо всех сил старался повиноваться, борясь с давлением, державшим обе его руки на груди. Правая сторона освободилась первой, и в тот же миг его запястье было схвачено и заковано в кандалы. С левым произошло то же самое.

Копы хорошо управляются со сталью, не так ли?

Наступило краткое облегчение, в ходе которого он смог ухватить немного воздуха. А затем звук звеньев металлической цепи, просовывающейся сквозь механизм, дал понять, куда они шли: наверх.

Постепенно его вес сместился с ног, на суставы и руки. Подъёмный механизм остановился как раз перед тем, как его пальцы полностью оторвались от пола… а потом он просто висел там, лицом к окну, дыхание сжимало и отпускало его лёгкие, когда Бутч подошёл к нему сзади.

— Открой рот.

При этой команде Ви широко раскрыл челюсти, сустав в скуле хрустнул, его глаза опустились к уголкам, а раны на лице ожили под аккомпанемент стонов.

Через его голову натянули кляп, и тот оказался как раз там, где должен: шарик зажат меж клыков, вынуждая рот открыться ещё шире. Быстрым рывком кожа натянулась, и пряжка затягивалась до тех пор, пока не стала врезаться в скальп.

Идеальная установка. Подвешивание и удушье сделали свою работу, пришпоривая его адреналин, заставляя тело напрягаться столькими различными способами.

Корсет с шипами был следующим на очереди, штуковина надевалась не через плечи, а вокруг торса, металлические кончики внутри кожаного переплёта впивались в кожу. Бутч начал с ремня поперёк груди, затем последовало непрерывное сжатие, ещё, ещё и ещё… пока концентрические круги ослепляющей боли не зазвенели в позвоночнике, от грудной клетки, живота Ви и до поясницы, стреляя на севере по рецепторам в мозге и на юге по его твёрдому, как скала, члену.