Так что общее молчание было залогом её безопасности.

Выверенность его шагов — залогом их будущего. Которому теперь не грозило даже общественное порицание. Ведь он уже готов был наплевать на него… Но закон был однозначен. И та, что понесла от вэй-гана, независимо от происхождения могла стать его женой.

А скорость стражей и его умение плести интриги не хуже заговорщиков — залогом того, что свадьба через несколько дней завершиться победой во всех смыслах.

Дальше события развивались с запланированной скоростью. И он успел все подготовить и предусмотреть…

Кроме одного… что Галлар, который должен был неотступно находиться рядом с Марой притащит её на церемонию!

В этом был свой резон, конечно. С учетом того, что она отправилась к его особняку и об этом могли бы донести — следящему едва успели закрыть рот — или же Мара и дальше предприняла какие попытки. Как сказал его друг, в эпицентре бури гораздо безопаснее, чем на её краю — и пусть она лучше все увидит и сама будет под их присмотром, чем где-то… Но это не помешало Эрендареллу высказаться, что он думает о подобном решении. И если бы его руки не были заняты упавшей в обморок девушкой, еще и подправил бы ехидную улыбку стража.

Но теперь, когда всё, наконец, встало на свои места — на время, конечно, в дни Зрелости не судили и не казнили — он может хоть на какое-то время почувствовать себя просто мужчиной.

Который женится на своей женщине.

Рука Мары подрагивала, когда они шли по проходу к Чаше. Или это его пальцы дрожали? Она выглядела настолько притягательной в цветах его рода, взволнованная, проведшая ночь вдали от него — опять у вдовы, которую Себастиан уже начинал тихо ненавидеть — и что-то защемило в груди. Захотелось стать невидимкой и спрятаться от этих чувств.

А потом девушка несмело улыбнулась ему и он ощутил, как его окатывает теплым счастьем.

Они шли бесконечно долго. Ему бы хватило наглости сделать церемонию побыстрее и подальше от столицы, в простом деревенском Доме, но мэсси Шайн следовало сразу становиться Марой вэй-ган Эрендарелл, привыкать находиться среди придворных и в центре их внимания.

Тех набилось — после всех событий, которые станут наиважнейшим предметом обсуждения в ближайший год — едва ли не больше, чем накануне. Всем хотелось посмотреть, кто же она такая… простолюдинка, заполучившая самого вэй-гана. Слухи об их истории ходили разные, но он уже позаботился о том, чтобы они постепенно сформировались в нужные… и практически правдивые. Не по его статусу было объясняться, но благородные родА должны были понять: Мара — его ценность.

Конечно, он не тешил себя надеждой, что двор примет ее безоговорочно. Хоть и предполагал, что многие разумные вэи разглядят в ней то, что он сам осознал, но не сразу — внутреннее, а не по рождению, благородство.

Но он научит ее отвечать на их поддевки. Давать сдачи. Выступит поддержкой и поможет сформировать новое отношение. Напугает самых ретивых или начнет их игнорировать… В любом случае, матери будущего вэй-гана никто бы не посмел указать на дверь во всех смыслах.

Справится.

Все тот же распорядитель посмотрел на него даже с упреком — старый друг отца короля мог себе позволить и не такое — и начал церемонию.

На этот раз никто ее не прерывал.

Себастиан повторил все необходимые магические клятвы, добавив от себя, что обязуется всегда давать ей право выбора… во всех смыслах. Мара на это смешно наморщила носик и тихонько хмыкнула, а гости начали перешептываться с недоумением.

Пусть сами додумают, что это значит.

Она же поддела его, заявив во всеуслышание, что готова будет остаться с ним, даже если он вечно будет чудовищем…

«Как сейчас», — добавила шепотом и подмигнула.

А потом король, следуя собственному сценарию и показывая отношение к новой паре, сам надел на них новые венцы… и Чаша начала наполняться водой, знаменуя согласие Сути.

Они выходили из Дома так же, рука об руку. Но мужчина не удержался, подхватил ее на каменных ступенях, прижал к себе и занес в карету.

— Жду не дождусь, когда мы попадем домой… — пробормотал, когда та двинулась.

— И что мы там будем делать? — лукаво улыбнулась… жена.

— Мар-ра… — от темных и сладких фантазий ударило в голову. Эрендарел готов был нарушить все правила приличий и начать раздевать её в экипаже.

— Се-бастиа-ан… — почти пропела она и… ловким движением пересела к нему на колени. — Между прочим, я так и не услышала одного важного слова. И боюсь, что правила приличий моего мира, не позволяют мне… жить с мужчиной, если оно не произнесено.

— Странный какой-то мир, — буркнул вэй-ган.

— Но это не мешает мне пользоваться даже вымышленными его законами, — она рассмеялась. И Себастиан не удержался — прижал ее голову к себе, растрепав идеальную прическу, и очень осторожно поцеловал. На большее не решился — велика была опасность, что он не остановится.

— Так что же хочет услышать моя несносная женщина? — шепнул он в заалевшее ушко.

— То же, что хочет сказать…

И радостное им обоим признание прозвучало одновременно, рассыпаясь тихим звоном по каменным мостовым сказочного города.

— Мар-ра! — раскатистый вопль одного противного чудовища, кажется, пронзил замок насквозь.

Я хмыкнула.

Ничего, Эрендор и не такие вибрации способен погасить.

Аккуратно встала с колен, полюбовалась очаровательной круглой клумбой, которую очистила от сорняков — несмотря на возможности магии, мне нравилось делать это простым, не магическим способом — и взяла в руки ножницы.

Что бы отчикать?

— Мар-ра! — вопль раздался ближе, но может мне и показалось.

Хм, а вот этот кустик явно требует фигурной проработки…

Я начала убирать лишние веточки и листья с небольшого участка, поминутно отходя в сторону и оценивая результаты трудов, стараясь придать кусту более овальную форму.

Что-то глухо стукнуло в дверь.

Несмотря на то, что до родов оставалось всего пять десятниц, чувствовала я себя потрясающе. Легкий токсикоз и слабость быстро сошли на нет, как только я снова ощутила заботу и уверенность в собственном будущем, ну а дальше сил только прибавлялось. Я бы сказала, что ощущала себя лучше, чем когда либо в жизни. Семейный лекарь лишь довольно кивал — таким образом на меня влияла магия и энергия будущего наследника. Которая, частично, могла остаться в «жидкостях и тканях вашего тела» и после родов.

Я на подобные обещания реагировала спокойно, стараясь не ожидать слишком многого.

Мне удалось выжить и измениться, изменить свою судьбу без всякой магии. А спасать мир с помощью сверхсилы я и не планировала. Потому, даже если ничего не будет, не расстроюсь особо…

Единственное, что меня на самом деле привлекало в этих возможностях, так это здоровье и долголетие, даваемое магическими частицами. Впрочем, Эрендарелл уже заявил, что у него есть замечательные зелья и вообще, если не получится меня… перепрошить с первым ребенком, то получится со следующими.

А он, как правило, свои обещания выполнял. Вот только иногда… Но и это поправимо.

Удар жуткой силы сотряс дверь в оранжерею, а потом и стену. Что, кто-то не смог пройти насквозь? Ой-ой-ой, какая печалька…

Сзади откашлялись. Мне даже не надо было оборачиваться.

— Какое-то дело, Ярон, или просто пришел поболтать?

— Ну… тут кто-то замок разваливает… — ворчливо пробормотал гол.

— А ты мастер начинать издалека, — рассмеялась и повернулась к нему. И добавила вредно, — Этот кто-то за восемь лет его не развалил — значит и сейчас не сможет. И кому-то полезно… побеситься. Зато в твоем многотомном труде «Жизнь голов с хозяином ид… чудовищем» появится новая глава.

Ярон ошеломленно посмотрел на меня, и я снова рассмеялась.

— Что, и правда пишешь? Дашь посмотреть?

— Ничего я не пишу, никто ничего не пишет, — забормотал гол и отвел глаза. А потом тихонечко так пропищал, — Прости его, хозяйка, а?