Джон тихонько выругался.

– Господи, да чего он хочет?

– По нашим оценкам, он пока играет. Силенки пробует. Западные электросети через полчаса включились снова. Связь тоже. Ровно тридцать минут, как по таймеру.

– Возможно, так и есть. А это значит, что ты прав. Это проба сил. А еще – предупреждение. Чтобы мы заранее понервничали.

– В таком случае он добился своего. Сейчас заявить, что наши технологии устарели, – значит получить премию за «недомолвку столетия». Наш единственный шанс – найти этого гада и его машинку.

– Не его одного. Это не работа хакера-одиночки. Вспомни о взрыве в Пастеровском и похищении Терезы Шамбор. И никаких требований, заявлений?

– Никаких.

Джон заглянул в свой бокал. Пиво было хорошее, и до разговора с Клейном агент им от души наслаждался. Сейчас он оттолкнул бокал.

– А может, они ничего от нас не хотят, – мрачно предположил он. – Может, они хотят что-то сделать, а не уговорить нас на что-то.

Клейн примолк, и агенту явственно представилось, как его босс слепо глядит в пустоту, завороженный видением апокалипсиса.

– Об этом я тоже думал. Внезапная лобовая атака, как только они разберутся с прототипом и изгонят из программ всех жучков. Это мой кошмар.

– Что говорит на эту тему Пентагон?

– Военные переваривают реальность только в гомеопатических дозах. Но это уже моя работа. Что у тебя?

– Две новости. Во-первых, полиция сняла отпечатки пальцев с оторванной руки, найденной в руинах взорванного корпуса. Это рука Эмиля Шамбора. Об этом мне сообщил сегодня утром генерал Лапорт.

– Гос-споди! – выдохнул Клейн. – Значит, он все же мертв. Шамбор мертв. Проклятье! Джастис перезвонит этим ребятам, выяснит, что еще им известно. – Он поколебался. – Значит, твой Зеллербах оказывается еще более важной фигурой. Как он?

Джон объяснил.

– Думаю, есть все шансы на то, что Марти выкарабкается, – завершил он. – Во всяком случае, на мой взгляд.

– Надеюсь, ты прав. А еще больше надеюсь, что он очнется вовремя. Не хочу показаться черствым, подполковник, я знаю, как вы к нему привязаны… но то, что известно Зеллербаху, может нас спасти. Как его охрана – адекватна?

– Насколько возможно. Его караулят спецназовцы и стережет Сюрте. Если охранников станет еще больше, им придется стоять друг у друга на головах. – Джон перевел дух. – Мне нужен билет до Мадрида. Ближайшим рейсом.

– Мадрид? Зачем?

– Там я возьму напрокат машину и покачу в Толедо. Оттуда начинается след «Черного пламени». – Он пересказал содержание досье, составленного французской полицией и добытого для него капитаном Боннаром. – Если рисунок на рукояти пистолета – эмблема «Черного пламени», то баскский след становится самым актуальным. Если за похищением Терезы Шамбор стоит «Черное пламя», то через них я выйду на нее и на ДНК-компьютер. – Он примолк на миг. – Я бывал пару раз в Толедо, но мне бы пригодилась кое-какая помощь. Сможешь мне раздобыть адрес этого баска и очень подробную карту города? В Сюрте должно найтись и то и другое.

– Добуду. Адрес, карта и билет на твое имя будут ждать в справочной в аэропорту де Голля.

Президент Кастилья откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Уже к этому раннему часу в Овальном кабинете стояла непривычная жара – президент, отговариваясь теплой весной, настоял, чтобы кондиционер отключили, а широкие стеклянные двери – распахнули настежь. По его прикидкам (пару раз он украдкой глянул на часы), советник по национальной безопасности, адмирал и трое генералов спорили, тыча пальцами в карту, уже час и двадцать шесть минут. Несмотря на серьезность ситуации, президент уже начинал с тоской вспоминать апачей – те распинали своих врагов на земле и оставляли под жарким солнцем на медленную-медленную смерть.

Наконец он позволил себе поднять веки.

– Господа, общеизвестно, что на мой пост может претендовать только слабоумный эгоманьяк, так что – найдется ли в этой комнате человек, способный в двух понятных без «Вебстера» или советника по науке словах объяснить мне, что случилось и что это для нас всех значит?

– Разумеется, сэр, – приняла вызов Эмили Пауэлл-Хилл, советник по национальной безопасности. – Выведя из строя объединенные электросети западных штатов и отключив систему кодированной радиосвязи вооруженных сил, хакер скопировал себе все наши командные пароли и коды разведки. До последнего. Нам нечего больше скрывать. Нам нечем защитить свои компьютеры, базы данных, наших людей. В любой момент нас может разбить электронный паралич. Мы будем беззащитны перед любым нападением. Слепы, глухи, немы и беззубы.

Как ни старался президент скрыться за маской напускного легкомыслия, видно было, что масштаб последствий его потряс.

– Все настолько плохо, как кажется?

– Покуда наш неизвестный хакер пользовался тактикой «ударь и беги», – пояснила советница. – Но, украв наши коды, он показал, что способен не только напасть, но и вступить с нами в настоящую войну. Покуда коды не сменены, мы не можем ни защищаться, ни нападать. И даже если мы их сменим, они вновь могут быть скомпрометированы в мгновение ока.

Президент шумно выдохнул.

– Что конкретно мы потеряли, когда этот тип вломился в наши сети?

– Все каналы беспроводной связи, проходившие через релейные станции Форт-Мид и Форт-Детрик, – отозвался адмирал Стивен Броуз. – Отключился центр прослушивания международных телефонных переговоров АНБ «Менвит-Хилл» – это в Англии, – прервалась внутренняя связь ФБР, сеть спутников-шпионов ЦРУ, как оптических, так и электронных. НОР попросту ослепла. И, разумеется, рухнул «Эшелон» [24].

– Все удалось достаточно скоро запустить вновь, – добавила Пауэлл-Хилл, пытаясь утешить президента хоть чем-нибудь. – Но…

В Овальном кабинете повисла тишина, вязкая, словно асфальт в смоляных ямах Калифорнии. Советница по национальной безопасности, четверо высших военных чинов и сам президент сидели, завороженные каждый своим потаенным кошмаром. Лица собравшихся отражали попеременно гнев, панический ужас, упрямство, тревогу и холодный расчет.

Президент Кастилья по очереди обратил подозрительно спокойный взгляд на каждого из своих помощников.

– Итак… выражаясь в моей знаменитой красочной манере… покуда мы видели только сигнальные костры в Дьяблос, но апачи в любой момент могут перерубить телеграфные провода.

Стивен Броуз кивнул:

– Пожалуй, короче не скажешь. Если предположить, что ДНК-компьютер в руках противника, встает вопрос: зачем? Чего наш враг добивается? По моему убеждению, бессмысленно полагать, будто противник желает добиться своей цели прямым давлением, потому что мы до сих пор не получили никаких требований. Учитывая, какого рода военные мишени враг выбрал для пристрелочного удара, я могу предположить, что молекулярный компьютер необходим этим людям в сугубо военных целях. Поскольку все пораженные цели были американскими, а мы идем первым номером в чьем угодно списке врагов, я бы сказал, что и эти выползли из своей норы по наши души.

– Мы обязаны выяснить, кто эти люди, – решительно заявила Пауэлл-Хилл.

Адмирал покачал головой:

– При всем моем уважении, Эмили, сейчас это должно нас волновать менее всего. Они могут оказаться кем угодно – от иракского правительства до монтанских ополченцев, и в этот список входят все террористические организации до последней. Сейчас главное – остановить их. А визитками обменяемся потом.

– Ключом к ситуации является ДНК-компьютер, – проговорил президент тяжело. – Кризис начался со взрыва в Пастеровском. Теперь мы полагаем, что очередная атака была не последней, но не знаем, когда случится и какой будет следующая.

– Так точно, сэр, – отозвался адмирал Броуз.

– Тогда мы обязаны найти этот ДНК-компьютер.

Это была идея Клейна. Вначале Кастилья сопротивлялся ей, но в итоге вынужден был согласиться. Теперь, когда выбора не оставалось, затея казалась ему не столь уж глупой.