Распростершись на животе, агент отчаянно цеплялся за ножку сиденья, чтобы не вывалиться за борт.

– Держу! – Рэнди ухватила его за пояс.

Ледяные, мокрые от пота пальцы соскальзывали. Если он сейчас ослабит хватку, даже Рэнди его не вытянет. И, словно нарочно, Питер заложил крутой вираж, пытаясь выйти из-под огня. Пол машины накренился, пытаясь сбросить Джона в разверстый дверной проем, к верной смерти.

Чертыхнувшись, Рэнди второй рукой ухватила агента под мышку. Лишенное опоры тело замерло в неустойчивом равновесии, вытягиваемое из кабины земным тяготением и бьющим в бок ветром. Вертолет по широкой дуге пролетал над слиянием рек. Джон с ужасом ощущал, что пальцы его разжимаются. Стиснув зубы, агент пытался удержаться одной лишь силой воли.

– Оторвались! – взревел Питер.

И вовремя! Не успел еще пилот выровнять машину, как руки агента соскользнули. Он рванулся, пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь, но не находил опоры. Рэнди рухнула на него, обхватив ногами его талию, и сама вцепилась в ножку сиденья. «Голец» кренился уже не так сильно, и ей удалось удержать Джона. Он смутно ощущал через одежду сильное, ловкое тело; мелькнула на задворках сознания мысль, что в других обстоятельствах ему бы это даже понравилось, и сгинула тут же, вытесненная цепенящим ужасом.

Тянулись секунды. Пол медленно выровнялся, тяготение уже не вытягивало агентов из вертолета, а надежно удерживало. Оглушенный, агент какую-то секунду не мог даже шевельнуться.

– Слава богу! – прохрипела Рэнди, поднимаясь и захлопывая дверцу. – Этот опыт я предпочту не повторять.

В кабине разом стало тише. Джона трясло. Собрав остатки сил, он поднялся, чтобы рухнуть на единственное заднее сиденье. Подняв голову, он поймал взглядом лицо Рэнди – впервые с той секунды, как прыгнул в вертолет, – и заметил, как к щекам цэрэушницы возвращается цвет. Должно быть, она побелела от ужаса…

– Пристегнись, – скомандовала она и вдруг улыбнулась так легко и ясно, что лицо ее озарилось светом.

– Спасибо. – Горло Джона перехватывало, сердце билось в ребра отбойным молотком. – Звучит, правда, убого, но… все равно спасибо.

– Не за что. Всегда пожалуйста.

Она уже отворачивалась, когда взгляды двоих агентов встретились на долгий, долгий миг, и в них промелькнуло понимание… и прощение.

Гренобль остался позади. Вертолет направлялся на северо-запад, к Парижу. В кабине стояло почти молитвенное молчание: каждый из агентов вспоминал, как близко подошла к ним смерть.

Джон постепенно выходил из усталого оцепенения. Он глубоко вздохнул, изгоняя из мыслей и мышц утомление и разочарование прошедших дней, потом расстегнул ремень безопасности и наклонился вперед, к сидящим в сдвоенных пилотских креслах Питеру и Рэнди.

– Хороший песик. – Рэнди с ухмылкой потрепала его по затылку.

Джон фыркнул. Всегда веселая, сейчас она казалась ему самой очаровательной женщиной на всем белом свете. Нет никого лучше друзей… а эти двое были его лучшими друзьями.

Сквозь темные очки Рэнди повела взглядом из стороны в сторону, высматривая в небе возможных преследователей. Наушники она, как и Питер, натянула прямо поверх лыжной шапочки.

Британец больше следил за топливомером и радиокомпасом. По левую руку огненным шаром катилось над горизонтом вечернее солнце, озаряя косыми лучами верхушки деревьев и заснеженные склоны. Впереди завиднелась долина Роны, чьи склоны покрывала характерная сетка виноградников.

В кабине старого «Гольца» было тесно, так что наклонившемуся вперед Джону не приходилось слишком повышать голос, чтобы перекрыть рокот винтов.

– Я готов воспринимать информацию, – объявил он. – Как там Марти?

– Парень не просто вышел из комы, – жизнерадостно объявил Питер. – Он уже грызет удила. – Британец вкратце пересказал свое бегство из госпиталя в ту частную клинику, где они с Марти скрывались с тех пор. – Сейчас, когда выяснилось, что ты и вправду жив, он в отличном настроении.

Джон невольно улыбнулся.

– Жаль, что он не смог нам ничего рассказать о Шамборе и его ДНК-компьютере.

– О да, – согласилась Рэнди. – Теперь твоя очередь. Объясни, что случилось на той алжирской вилле? Когда я услышала очереди, то подумала, что тебе капут.

– Шамбора никто не похищал, – объяснил Джон. – Он с самого начала сотрудничал со «Щитом полумесяца» – верней сказать, они с ним, по крайней мере, так он утверждает. Судя по тому, что мне удалось узнать, так и есть. Впечатление, будто он в плену, старик создавал ради дочери. Он не знал, что Мавритания захватил ее, и не меньше ее самой удивился, когда они встретились.

– Это многое объясняет, – заметил Питер. – Но, черт меня подери, как им удалось вытащить из дома прототип, пока ракета летела?

– Они его не вытаскивали, – отозвался Джон. – Компьютер был уничтожен. А вот чего не понимаю я – как Шамбору удалось построить второй образец и пустить его в ход так быстро?

– Вот-вот, – согласилась Рэнди. – Меня это тоже сбивает с толку. Но наши ребята утверждают, что никакой другой компьютер не имеет достаточной вычислительной мощности или скорости, чтобы перепрограммировать наши спутники, обойдя все пароли, файерволы и прочие системы защиты. Большая часть этих систем до сих пор засекречена, о них и знать-то никто не должен, не говоря уже о том, чтобы взломать!

Питер оглядел приборную панель, проверяя, сколько находится вертолет в воздухе, сколько пролетел и надолго ли еще хватит топлива.

– Возможно, вы и правы, – заметил он. – Но кто сказал, что прототип был один?

Джон и Рэнди переглянулись.

– А это идея, – заметила цэрэушница.

– Уже существующий компьютер, – медленно проговорил Джон. – К которому Шамбор или имел удаленный доступ, или направил оператора, действующего по его указаниям. О котором Мавритания ничего не знал.

– Здорово, – пробурчала Рэнди. – Второй ДНК-компьютер. Только этого не хватало.

– Очень логично… особенно в свете того, о чем я еще не успел рассказать.

– Звучит зловеще, – заметил Питер. – Тогда рассказывай.

Джон выглянул в окно. Внизу тянулись поля Франции, пересеченные множеством речушек и каналов, испещренные аккуратными домиками.

– Я уже говорил, – начал он, – что на той вилле Шамбор заявил о своем сотрудничестве с террористами с самого начала. Вероятно, план атаки на США принадлежал ему.

– Ну да, и?.. – поторопила его Рэнди.

– А несколько часов назад, еще до того, как я удрал от Абу Ауды, мне пришло в голову, что не только «Щит полумесяца» воспользовался теми злосчастными басками в качестве прикрытия. Шамбор и Боннар сами прикрылись «Щитом». «Щит полумесяца» – многочисленная, разветвленная террористическая группировка, которой под силу то, с чем не справятся два человека. Но мне кажется, что для французов «Щит» послужил и… козлом отпущения. На террористов можно будет свалить тот ужас, который Шамбор и Боннар намерены сотворить на самом деле. Ну подумайте – кто наиболее вероятный виновник, как не банда исламских экстремистов под водительством правой руки Усамы Бен Ладена? Возможно, поэтому они прихватили с собой Мавританию – чтобы было кого подставить.

Рэнди нахмурилась.

– Так ты хочешь сказать, что за всеми компьютерными атаками на США стоят эти двое – Шамбор и Боннар? Но зачем? Какой может быть мотив у всемирно известного ученого и уважаемого офицера французской армии?

Джон пожал плечами.

– Насколько я понимаю, эти-то не собираются ронять ядерную бомбу на Иерусалим или Тель-Авив. С точки зрения «Щита полумесяца», в этом был бы смысл… но для французов это пустая трата сил. Мне кажется, они задумали что-то еще. Скорее всего – атаку на США, раз уж они вывели из строя наши спутники. Но с какой целью – я до сих пор не могу догадаться.

Все трое замолчали. Мерно рокотали винты, и гудел за стеклом ветер.

– Боевикам «Щита» тоже неизвестно, что задумали Шамбор с Боннаром? – поинтересовалась Рэнди.