– Да, доктор, спасибо. – Джон кое-как поднялся на ноги. – Весьма благодарен за заботу. – Реплику насчет «пустой головы» он решил оставить без внимания. – Где я могу найти начальника охраны?

– Я вас отведу, – отозвался один из охранников.

Он провел Смита по все той же пожарной лестнице в штаб охраны здания – несколько комнат, набитых новейшими компьютерами и мониторами камер наблюдения. Кабинет начальника охраны выходил окнами на автостоянку. На стене Смит заметил несколько фотографий в рамках – личных. Одна привлекла его внимание. Это был черно-белый снимок – пятеро изможденных, с ввалившимися глазами солдат сидят на ящиках из-под патронов, дерзко глядя в камеру. За их спинами виднелись джунгли. Джон не сразу понял, что это – Дьенбьенфу, где в 1954 году кровавой, унизительной осадой окончилось многолетнее владычество Франции над Индокитаем.

– Шеф, этот тот парень, что пытался остановить вооруженного санитара, – объяснил охранник.

– Джон Смит, подполковник армии США.

Смит протянул руку, но начальник охраны не принял ее и даже не встал из-за чистенького, нового стола.

– Пьер Жирар. Садитесь, подполковник.

Жирар подбородком указал на стул. Невысокий и кряжистый, начальник охраны госпиталя больше напоминал опытного сыщика из отдела уголовных расследований Сюрте [13], чем наемного волкодава. Да и одет он был под стать – серый костюм заляпан пятнами, галстук развязан.

– Санитар, или кем бы еще ни был этот человек, – а личность его, как я понимаю, не установлена, – пояснил Смит, – явился в палату интенсивной терапии, чтобы убить Мартина Зеллербаха.

– Это не был санитар, как мне сообщили? – Жирар покосился на охранника.

– В этой палате санитаром работал Фарук аль-Хамид, – объяснил тот, – но свидетели утверждают, что это был не он.

Начальник охраны потянулся за телефонной трубкой.

– Отдел кадров. – Покуда тянулась пауза, лицо Жирара оставалось бесстрастным – без сомнения, бывший следователь, привычный к бюрократическим проволочкам. – Санитар по имени Фарук аль-Хамид, работает у нас в…. да, в ПИТ. Да? Ясно. Спасибо. – Он бросил трубку и обернулся к Смиту: – Этот Фарук прислал записку – дескать, болен, а за него отработает кузен. Тот записку и принес. Видимо, это и был наш рослый санитар с автоматом.

– Который, – закончил за него Смит, – вовсе не санитар и, возможно, вообще не алжирец.

– Маскировка. – Жирар кивнул. – Возможно. Могу я поинтересоваться, зачем кому-то убивать мистера Зеллербаха? – Немецкую фамилию начальник охраны, по обыкновению французов, жутко переврал.

– Доктора Зеллербаха. Он программист. В ночь взрыва он работал вместе с доктором Эмилем Шамбором в Пастеровском.

– Смерть Шамбора – это большая трагедия. – Жирар примолк. – Тогда, возможно, ваш доктор Зеллербах увидел или услышал там нечто важное. Вероятно, преступники теперь пытаются заставить доктора Зеллербаха замолчать навечно.

Это было типичное умозаключение полицейского. Смит решил не разглашать секретных сведений.

– Я бы сказал, что это весьма возможно.

– Я сообщу об этом полиции.

– Буду признателен, если вы или полиция удвоите его охрану – в ПИТ или там, куда его переведут.

– Я свяжусь с Сюрте.

– Хорошо. – Джон поднялся на ноги. – Благодарю вас. Я опаздываю на встречу, боюсь, мне придется вас покинуть.

Не совсем правда, но близко к тому.

– Пожалуйста. Но, полагаю, полиция через какое-то время захочет с вами поговорить.

Смит оставил Жирару название отеля, в котором поселился, и номер. По пути он снова заглянул в ПИТ, посидел с Марти еще немного, вглядываясь в пухлую физиономию друга. Спящий Мартин выглядел таким беззащитным, что у Джона перехватило дыхание.

В конце концов он встал и, напоследок еще раз пожав Марти руку и шепотом пообещав скоро вернуться, покинул его. Но выходить на улицу он пока не стал, а вышел снова на пожарную лестницу, внимательно оглядев площадку на случай, если убийца обронил что-нибудь в спешке. Но обнаружить ему удалось только кровавое пятно на столбике ограждения – доказательство того, что он все же ранил преступника. Это может быть важно, если их пути пересекутся вновь.

Джон вытащил мобильник и, запустив блок шифрования, набрал номер.

– Кто-то только что пытался убить Марти в больнице, – бросил он в трубку.

– Известно, кто? – пророкотал из-за океана голос главы «Прикрытия-1», Фреда Клейна.

– Профессионалы. У них был неплохой план. Убийца замаскировался под санитара. Не окажись меня в палате, он бы сделал свое дело.

– Охранники его взяли?

– Нет. Может, теперь Сюрте зашевелится, – ответил Джон.

– Лучше того – я сам поговорю с французами. Пусть поставят своих спецназовцев охранять Зеллербаха.

– Это мне нравится. Но тут есть еще кое-что. У того парня был мини-автомат. Он прятал его под сложенными простынями.

На другом конце линии воцарилось молчание. Клейн не хуже самого Смита понимал, насколько это меняет картину. То, что казалось банальной попыткой убийства, оборачивалось преступлением куда более сложным.

– И что бы это значило, подполковник? – поинтересовался Клейн, вновь обретая голос.

Смит был уверен, что босс и так знает, о чем думает его агент, но на вопрос ответил:

– У него была возможность прикончить Марти с порога. И мое присутствие его бы не остановило. Думаю, по плану он должен был поработать ножом или удавкой – тихо, чтобы не привлечь внимания. Автомат – это на крайний случай.

– И?..

– Значит, убийца соображал – если он откроет огонь и прикончит нас, ему самому будет куда труднее выбраться из госпиталя. Надо понимать так: он не мог рисковать тем, что его возьмут, живым или мертвым. Это, в свою очередь, подразумевает, что взрыв в Пастеровском – не месть обезумевшего после увольнения лаборанта, а часть тщательно проработанного плана, который осуществляют идейные преступники, готовые пойти на все, чтобы не быть раскрытыми.

Клейн примолк снова.

– То есть, по-твоему, становится ясно, что мишенью был именно доктор Шамбор. И Марти – потому что работал с Шамбором.

– Никто пока не взял на себя ответственности за взрыв?

– Пока нет.

– И не возьмут, – предрек Смит.

Клейн невесело хохотнул:

– Я всегда думал, что ты зря гробишь свой талант в медицине, Джон. Ладно. Мы-то с тобой одного мнения, но остальные пока делают хорошие мины, надеются, что смерть Шамбора при взрыве была лишь случайностью. – В трубке послышался вздох. – Но это уже моя работа. А твоя – копать глубже. Найди мне его заметки и прототип, который разработал Шамбор. – Голос Клейна посуровел. – Не удастся захватить – уничтожь. Это приказ. Мы не можем рисковать тем, что такая мощь окажется в недобрых руках.

– Понимаю.

– Как дела у Зеллербаха? Как его состояние?

Джон доложил об изменениях.

– Это неплохо, но гарантии полного выздоровления пока нет.

– Будем надеяться.

– Если он что-то знал или вел заметки, он мог сохранять данные на своем домашнем мейнфрейме, в Вашингтоне. Пошлите туда эксперта-программиста из «Прикрытия-1».

– Уже. Он едва смог пробраться в систему, а когда вошел – ничего. Если Зеллербах и вел заметки, то, по примеру Шамбора, в компьютер ничего не заносил.

– Ну, это была лишь идея.

– И то хлеб. Что дальше?

– Отправлюсь в Пастеровский. Есть там один биохимик-американец, мы с ним раньше работали вместе. Посмотрим, что он мне расскажет о Шамборе.

– Будь осторожен. Помни, официально ты не участвуешь в расследовании. «Прикрытия-1» не существует в природе.

– Сугубо дружеская встреча, и ничего более, – успокоил шефа Смит.

– Ладно. И еще одно… Обязательно переговори с генералом Карлосом Хенце, командующим силами НАТО в Европе. Он американец; единственный, кто знает, какое у тебя задание. Правда, он думает, что ты работаешь на армейскую разведку. Президент лично звонил ему, чтобы предупредить. Люди Хенце тоже работают над делом, и он сообщит тебе все, что ему удалось разузнать. Обо мне или «Прикрытии-1» ему, само собой, ничего не известно. Запомни: пансион «Сезанн», ровно в два часа пополудни. Спроси мсье Вернера. Пароль – Локи.