− Ха! – послышалась усмешка из рядов учителей и мастеров, ведь там стояла она, скрестив руки на груди. Стоя на солнцепеке в черном платье усмехалась Кирсана, она смотрела на Агалау с ненавистью и вызовом, а вокруг неё образовалось пустое пространство. А вот в тени, что отбрасывала её точеная фигура, кто-то находился, но тень была не полупрозрачной и практически невидимой как моя, нет, она была до невозможности черная, и в ней что-то также черное и живое шевелилось и, казалось, оно разговаривает с Кирсаной.

Но увидеть, кто же спрятался в тени, я не мог, как бы ни пытался, да и никто из мастеров, что стояли рядом с Кирсаной, не обращал внимания.Я даже хотел посмотреть кровавым зрением на этого темного, которому я завидовал, так как и сам бы с удовольствием спрятался от жары, пусть при этом и защищаясь чьим-то платьем. А вот ведьме, по всей видимости, солнце было нипочем, ни единой капельки пота на белоснежном лбе, а ее волосы словно напитывались энергией света. Агалау же тем временем неспешно продолжал.

− И вот пришло время очередному циклу возвратиться на круги своя, – голос Агалау разносился гипнотически по амфитеатру. – Вы все знаете легенды о великих героях, могущественных магах и ученых, что подчинили само пространство, время, жизнь и смерть. Настала пора этому циклу повториться, но все знают, героями не рождались, ими становились, и я возрожу то, что помогало героям становится героями! Да начнется новый цикл великих героев! Я, самый могущественный символист этой эпохи, возрожу символ школы, испытание, прохождение которого рождало героев одно за другим. И пусть традиция прохождения этого испытания прервалась уже как семьсот лет, настала его пора, и теперь прохождение испытания словом в нашу эру добровольное…

Голос Алагау разносился по каменным ступеням, отражаясь и резонируя внутри каждого из нас, заставляя все естество дрожать. Его голос рождал образы в голове: вот я герой, которого обожают целые народы, устилая передо мной землю цветами, а женщины мечтают увидеть меня и коснуться, принцессы готовы бросить все, лишь бы быть со мной или хотя бы следовать рядом в странствиях. А цари, надеясь на то, что я выберу их дочь, дарят замки, города, лишь бы я разделил ложе с их дочерью или даже с дочерями…

Всеобщее обожание и прославление в веках, песни в честь Калибана, Рыка… Но видение померкло, ведь с боку от меня донесся женский мерзкий голосок, что словно ножом прошелся по моей душе, прервав прекрасную сказку о герое, вернув меня в реальность.

− Неплохо влияет на умы, − усмехнулась Кирсана – Но недостаточно хорошо, слишком примитивно...

А старик тем временем продолжал:

− Издревле символист создавал два слова, Знание и Сила, и сама магия проверяла экзаменующегося. Пройдя это испытание, вы больше никогда не станете прежним, вы будете сильней, умней и лучше, – проговорил Алагау, разведя руками, и перед ним засиял серебром парящий символ размером с его грудную клетку. – И кто же из вас станет первым, кто готов стать героем новой эпохи?!

Я лишь слегка поддался вперед, но Алагау сразу увидел, что первым хочу пройти испытание я.

− Стой на месте, проклятый, – приказал Агалау. – Первыми пройдут испытание местные, такова традиция. Ты будешь последним.

И на арену амфитеатра вышла девушка, что некогда сражалась на базаре, несломленная, гордая и с синяками под глазами.

− Удачи, – тихо шепнул я и девушка вздрогнула. Она услышала и не ожидала подобного ни от кого из тех, кто был здесь с ней.

И в тот момент, когда девушка ступила на песок арены амфитеатра, светящийся символ понесся вперед и вошел в грудь девушки, а уже через мгновенье прошел её насквозь и распался в воздухе, словно его и не было никогда.

− Испытание знаниями будущий повелитель огня прошел! – громогласно возвестил Алагай. – Теперь символ силы, написанный для испытания тысячу лет назад.

Агалау пальцами что-то творил в воздухе и к нему были прикованы все глаза, но не мои, я смотрел на девушку. Ученица была еле жива, с нее лился пот, и она еле шевелила губами.

− Безумие, – тихо, еле слышимо и только для себя прошептала девчонка, но амфитеатр усилил её шепот, что донесся до моих ушей, и в этот момент новая руна врезалось в её тело.

Время остановилось ровно в тот момент, когда от столкновения тела с руной вспыхнула короткая, но яркая вспышка белого света. Девушка изломанной куклой, словно получив удар мощным снарядом в грудь, полетела назад и ударилась об стену арены амфитеатра. И пусть в воздухе не прозвучало ни единого звука, созданного человеком, но я словно слышал истошный крик огневика, который был без сознания. Ее руки и ноги дергались, выворачивая суставы. Но вдруг девушка открыла глаза и вдохнула полной грудью.

− Она прошла испытание! – возгласил Алагау. – Мир ждет следующего героя!

И герой не заставил себя ожидать, вышел водник, тот соперник девушки, он шел уверенно. Символ знаний он принял, даже не вздрогнув, а вот руна силы, что должна была проверить его, медленно подлетела к парню и даже не коснулась его, а водник потерял сознание. Руна зависла над телом, что не подавало признаков жизни.

− Проверку силой не прошел, нужно больше развивать дар, он недостаточно развил себя, − спокойно проговорил Алагау. – Я жду следующего героя!

И он появился, один за другим подростки шли на арену и сталкивались с символами, половина учеников не прошла даже Знания, а проверка Силы не щадила никого. Один за другим, словно одурманенные, подростки падали на песок, расшибая тела и головы о мраморные ступени, но все не сдавались. Когда ученики теряли надежду, Агалай подбадривал их, и словно по волшебству один из подростков проходил все испытания. Открытые переломы и сотрясения, легкий шепот со стороны мастеров и презрительная улыбка Керсаны, все это показало мне, почему именно эта традиция была забыта на многие века.

Когда трибуна опустела, оставив меня одного, руну силы прошли всего лишь десять подростков, а в сознании уйти с арены смогла лишь первая экзаменующаяся девушка со стихией огня, что почему-то теперь сидела на трибуне и устало смотрела на арену, словно чего-то ожидая.

Потерявших сознание подростков уносили прочь монахи, не щадя особенно тех, кто не прошел и первого экзамена. Для монахов несчастные были мусором, и таща их по ступеням монахи нисколько не беспокоились об их жизни. И несмотря на то, что мы видели на протяжении всего испытания, каждый из учеников до самого конца шел к светящемуся символу сам, не взирая на последствия. Каждый хотел стать героем.

− И вот теперь настала пора посмотреть, как впервые за тысячелетия пройдет испытание иноземец, – начал возглашать Алагай, смотря в сторону Иньху, который был среди наблюдающих мастеров. – Но я советую тебе, чужеземец, отказаться от своего пути. Тебе нечего делать среди символистов, тебе не пройти испытание, уходи!

− Давай свои руны! – прорычал я, сходя с кровавых мраморных ступеней. – Не тебе решать, и мне твои советы не нужны.

Проходя мимо одаренной огнем я услышал еле слышимое:

− Удачи.

И я слегка кивнул, так, чтобы никто не заметил. Она выполнила свою задачу, я за это благодарен, теперь настало мое время показать, как надо пройти испытание. Хотя я и не верю, что могу быть героем, не моя это стезя и внешне я на героя не похож.

Последний шаг с мраморных ступеней на песок был нелегок, солнце слепило, а жара словно усилилась. От песка шло марево, а старик Алагау смотрел на меня с усмешкой. Его пальцы рисовали светящийся символ, а сбоку на меня смотрела Кирсана, и я заметил, как сжались её губы.

Еще шаг, и вот песок коснулся моих сандалий. Ну, здравствуй, моя родная стихия.

Земля отозвалась мне яростно, как во время боя, словно прирастая к моим ногам, от чего мышцы на моих руках и ногах взбугрились.

− Давай! – крикнул я старику, и он что-то прошептал в ответ, неслышно, но я прочитал по его губам пожелание мне.

− Сдохни.

Из рук старика, облаченного в белое кимоно, и чья стихия была свет, сорвался символ знаний и понесся на меня.