− Рык, как ты? – я услышал чей-то мужской голос. – Рык, скажи хоть что-нибудь.

− Где я? – тихо спросил я.

− Все там же, в школе объединённых искусств, – спокойно проговорил Иньху, а я все также смотрел на звезды в черном небе.

− Что произошло?

− Великая тень проверила тебя, – восхищенно проговорил Иньху. – И ты прошел испытание, но Тень не рассчитала силу, тебе помочь встать?

− Дай я еще полежу, что произошло со мной, Иньху? Я не чувствую ни рук, ни ног.

− Ну, Тень символом отправил тебя в полет, – приблизился ко мне мастер и посмотрев на меня сверху лучезарно улыбался. – И ты пробил трибуны насквозь. Все в восхищении, ты прекрасный стихийник земли.

− Почему это я прекрасный стихийник именно земли?

− Да потому что от такого удара ты сдохнуть должен был. Такие крепкие на удар либо медноголовые, либо одаренные каменноголовые, − ошарашил меня Иньху. – Тень тебя подлечила и сказала ждать ночи, он даже извинился передо мной.

− А передо мной кто будет извиняться?! − закричал я и оторвал от земли свою спину, а затем удивленно уставился в стену амфитеатра, сидя на земле.

− Тень тебя вылечила, символы какие-то чертила и все бормотала, что не простит себя, если ты помрешь.

Иньху еще что-то говорил, но я его почти не слушал, я смотрел на огромную сквозную дыру в трехметровой толщине, мрамора, и не понимал. Как? Иньху, конечно, мне все рассказал, и про то, как я пробил амфитеатр, и как ругалась Идалия-Кирсана и светилась светом, чуть не напав на того молодого только внешне парня, которого уважительно называют Тенью, и не потому, что он темный, а потому, что он одна из теней императоров. Когда совсем плохо у императора есть последняя возможность, вызвать тень, сильного мага или могущественного стихийника-символиста. Если коротко, то могущественную сущность, что практически отринула человеческую сущность.Но есть проблема, маленькая, практически незаметная, нет никаких гарантий, что тень поможет, ведь она может решить, что император виновен во всем, что случилось и казнить его, если есть наследники.

− Иньху, как я выжил? – прервал я счастливого мастера, который то ли радовался, что я выжил, то ли гордился, что могущественное существо извинилось перед ним, как перед моим отцом. Мое кимоно было все в крови.

− Сложно сказать, лучше завтра у тени сам спросишь.

− Иньху.

− Ну что Иньху? Когда я прибежал к тебе, ты был без единой раны, на тебе не было ни единой царапины, лишь в пыли, но потом… – Мастер слегка задумался. – Твое тело или твоя стихия словно испытали впервые, что такое выйти за предел. Твое испытание Силы начало разрушать твое тело, ты бы видел, как светились руки Кирсаны, и как испугалась тень. Тень быстро вылечила тебя, но твоему кимоно больше никогда не быть белым.

Иньху был прав, кимоно было красным, а там, где я лежал, все было покрыто кровью, но, как бы ни болела спина и ноги, я все же смог самостоятельно встать. И потихоньку мы направились домой, скрипя зубами я шагнул в арку, обложенную светлыми камнями, а в спину меня толкал Иньху, я ослеп после этого минут на пять, но все же смог пройти. Ругаясь с мастером и сыпя оскорблениями на воду внизу я, еле волоча ноги, прошел по мосту. Силы возвращались, но испытания этими артефактами были явно лишними. По городу прокатились крики ужаса, и у первого встреченного фонтана я умывался под присмотром полусотни стражников города.

− Его и правда испытывала одна из девяти теней? – тихо спрашивал командир полусотни, который осмелился приблизиться к Иньху, пока я смывал запекшуюся кровь с лица и рук.

− Не просто испытывала, а Рык Калибан, мой приемный сын, прошел испытание Тени, – гордо проговорил Иньху. – А, и я прошу простить, что мы используем воду из фонтана, чтобы смыть кровь.

− Город все понимает, мастер, – поклонился командир полусотни стражников. – Вас проводить до дома под конвоем?

− А нам что-то угрожает?

− Вам нет, но вот горожанам будет спокойнее видеть в охранении стражи окровавленного гиганта, нежели без.

− Я откажусь, – ответил Иньху, посмотрев на меня. – Он не подданный нашего императора, но он свободный честный ученик школы объединенных искусств сегодня, а завтра начинающий символист, и если я правильно понял, ученик самой Тени. Пусть горожане привыкают к особенному внешнему виду моего сына.

− Я вас услышал, мастер, – откланялся командир.

В окровавленном кимоно, еле стоя на ногах, я все же уверенно шел по городу, а впереди меня шел светящийся от счастья Иньху. И только из-за него на меня не напали, защищаясь, горожане, но все же без приключений не обошлось, парочка встреченных мне подвыпивших горожанина отрезвели, а три шлюхи забрались на дерево, теряя платья. А когда мы свернули на улицу, где стоял дом мастера, во всех поместьях, кроме нашего, объявили тревогу, а в сотне метров позади нас уже следовали по пятам стражники.

− Братик! – откуда-то из дома донесся крик Агау, но как только она увидела меня, то замерла на крыльце дома, как, впрочем, и Исау.

− Все хорошо, – тихо ответил я на незаданные вопросы. – Мне бы поесть и спокойно побыть в своей комнате.

− Я все сделаю, – тихо проговорила Исау и словно растворилась во тьме, а я устало побрел по коридорам к своей комнате. У двери я посмотрел на кровавые отпечатки босых ног на полу, мда.

Две минуты в каменной чаше и зайдя в комнату, я увидел свое старое кимоно с капюшоном у матраса на полу. Заштопанное и чистое серое кимоно, что было больше похоже на халат, и я знал, кто его зашил и постирал. Выглянув в коридор, я увидел, как Агау аккуратно вытирает последний кровавый отпечаток на полу у двери.

− Спасибо, – улыбнулся я и погладил кроху по голове. – Но я бы сам убрал.

− Отдыхай, братик, – улыбнулась мне кроха, зачем-то дернула меня за ногу и убежала куда-то вглубь дома.

А через две минуты постучал в дверь мастер, а Исау занесла мне кучу еды на деревянном подносе, на котором были два фарфоровых кувшинчика с крепким рисовым напитком.

Ночь шла своим чередом, в доме уже все уснули, а я нежился в каменной чаше, постоянно нагревая до кипятка каменную чашу. И вот позади меня щелкнула ветвь под чьей-то ногой.

− Я могу приблизиться? – томно проговорила незнакомка и, не дожидаясь моего ответа, начала скидывать с себя одежду, все также стоя за моей спиной.

Женские пальчики обвили мою шею, упругая женская грудь начала тереться об мою шею и затылок, а девушка томно и возбужденно дышала.

− Знаю, что ты устал, но ты вчера уснул, оставив меня голодной. Поэтому, несмотря на твою усталость… – кусая меня за ухо, нежно и нетерпеливо прошептала незнакомка. – Я требую, я желаю почувствовать тебя внутри себя.

− Кто ты? – спокойно проговорил я. – Ты не из охраны.

− Разве это важно? Ты бы знал, как я хочу тебя…

− Я повторять не буду, назовись или умри, – холодно проговорил я и женские руки пропали с моих плеч.

− Какой ты грубый, − печально и обиженно проговорила девушка за моей спиной. – Но знаешь, я даже рада. Я же говорила тебе, что корень тебя запомнил и я тебя найду где бы ты ни был. Жаль, что ты так и не возжелал меня в прошлый раз, но зато сейчас я поимею тебя!

− Семечко! – закричал я что было сил, и попытался встать, но мне на плече упали тяжелые, огромные и сильные руки, но уже не девушки, а монстра.

Конец первой части главы.

Время для меня остановилось, Семечко был опасным противником, которого я не ожидал увидеть и когда-либо встретить. Я был уверен в его смерти там, на последнем этаже башни. А теперь оно тут, в доме, в котором живут как минимум мои друзья, и я должен разобраться с ним не навредив никому. Эта тварь пришла только за мной, и только я должен прикончить ее. Мышцы взбугрились, а сердце бешено разогналось, за доли секунды выходя на пик, разгоняя кровь по мышцам и разрывая мощную грудную клетку своими ударами.

− Уф-ф-ф, – выдохнул я, нанося локтем молниеносный удар по обнаженному телу позади и услышал как ее ребра хрустнули, затем схватив руку монстра я перебросил легкое женское тело через себя, хлестанув спиной обнаженной девушки по краю каменной чаши, в которой я находился мгновение назад. Треск позвонков для меня был обнадеживающим знаком, говорящим, что всё окончено. Но оно все еще было живо, кровавое зрение показывало, что все повреждения твари восстанавливались мгновенно. А ведь монстр еще даже не начал отвечать на мои удары. Мне ни в коем случае нельзя дать твари опомниться.