− Здесь довольно холодно, вы дверь вообще открывать будете? − настойчиво проговорил мой храмовый компаньон по игре Пак-шо.

− Враг? −взглянула на меня Сира.

− Друг, – ответил я и пошел к двери. И вот в проеме уже стоял в багровом кимоно лысый символист с деревянным жезлом, который улыбался мне и, почему-то, особенно Сире.

− Айно Молох, – поклонился я слегка. – Как же я рад видеть тебя этой ночью.

− Я тоже рад видеть тебя живым, мастер Рык, – также поклонился мне Айно и, посмотрев на Сиру, начал стряхивать с себя снег. – Не представишь мне свою очередную красавицу?

− Очередную? − елейным голосом спросила Сира, и по ее интонации было понятно, что ничего хорошего меня в будущем не ждет.

− Оу, молчу-молчу, – улыбнулся извиняюще Айно. – Я, кажется, лишнее озвучил.

− Как я понимаю, мастер символистов прибыл мне не на помощь, а по иным делам, верно? – спросил я.

− К сожалению, это так, – печально выдохнул Айно, доставая из рукава свиток с сургучовой печатью самого Императора. – Я тут по прямым обязанностям. Я могу приступать, Калибан Рык?

− Рык, что происходит? – взяла нож Сира. – Сделать ему вторую улыбку?

− Нет, Сира, ты с ним не справишься, – напряженно проговорил я и посмотрел на легендарного символа, который мне улыбался. – Я ничего не нарушил, Айно, и если даже в чем-то и виновен, то я…

− Виновен, к сожалению, иначе меня бы тут не было, – выдохнул Айно и, привычным движением сломав сургучовую печать, развернул свиток и быстро пробежался по тексту глазами. – Так, это мы читать не будем, только решение… А, вот оно! – пробурчал Айно.

− Калибан Рык нарушил прямой договор с Императором за номером тысяча триста шестьдесят восемь, снятие рабской печати, гласящий, что после окончания обучения Рык Калибан обязан поступить на службу в армию сроком в один год и три дня. Во время обучения в школе символистов, а также во время службы Калибан Рык не имеет права покидать территорию Империи без разрешения второй стороны, − спокойно проговорил Айно. – Рык Калибан вступил в сговор с Седьмой Тенью и убыл в неизвестном направлении, не проинформировав вторую сторону заключенного договора. Седьмая тень отказался раскрывать пункт назначения и потому Айно Молох, исполнитель приказов Императора, задействовал резервную систему перемещения.

− Айно, ты шутишь? – спросил я, начиная понимать, что именно сейчас происходит. Мой друг пришел исполнять приговор, и совсем скоро мы будет биться не на жизнь, а насмерть.

− Нет, Рык, в империи нет рабов, но есть договоры, прописанные на бумаге. И их несоблюдение карается по всей строгости, – холодно проговорил Айно. – Ты должен был сообщить о намерении покинуть Империю самому императору, лично, и получить разрешение, так как твое путешествие могло испортить или уничтожить имущество второй стороны договора, а именно твоя жизнь. Ты мог умереть.

− Мехмеды, они виновны.

− Вижу, и потому буду ходатайствовать о смягчение наказания, когда мы вернемся в Империю.

− А…

− Перехожу к наказанию, вернемся к решению Императора… Итак, в связи с судебной практикой и обзором треста нарушенных договоров о снятие рабской печати… Царствующий Император Айгоносу семь веков назад распорядился, – спокойно и даже скучающе проговорил Молох. – В связи с несомненным нарушением священного договора, изломать руки и ноги обвиняемого с пробитием костьми плоти. Рекомендуется также слом шейных позвонков для понимания нарушителем договора своего положения. Отделение рук-ног от тела не приветствуется, так как лечение наказуемого происходит за государственные деньги, ибо служба в армии для виновного не отменяется. Ошейник же рабский вернуть до тех пор, покуда долг по договору не будет оплачен. Если не имеется смягчающих обстоятельств, применить наказание незамедлительно, сразу после нахождения нарушившего договор с царствующей особой.

− Айно, я не знал!

− Незнание не освобождает ни от ответственности, ни, тем более, от наказания, – слегка поклонился мне бордовый. – Слово Императора закон,

− Я не буду просто смотреть на то, как ты мне ломаешь кости и пробиваешь ими мою плоть.

− И слава богам. Я буду рад если наказание произойдет в бою, друг мой, и делать тебе открытые переломы не принесет мне удовольствия. − слегка поклонился Айно, убирая свиток в рукава кимоно. − Я жду тебя снаружи, и помни, такова моя работа. Ничего личного.

Бордовый вышел из дома, скрипя снегом, а я переглянулся С сирой.

− Если я проиг… − начал говорить я, но Сира меня тут же перебила.

− Я либо пойду с тобой, либо найду тебя где угодно, – твердо проговорила девушка, а затем стрельнула по мне карими глазами и спросила – Сколько их? Других девушек.

− Одна, и это оно.

− Семечко?

− Да, я опека его, и да, надеюсь, Айно не знает об этом, – выдохнул я. – Остальное расскажу тебе позже, после боя.

На улице уже вовсю царствовала ночь, но снег усиливал свет луны. Прямо в сугробе стоял Айно в своем бордовом кимоно. Ночь была прекрасна, прекрасное время умирать, но я был слишком вымотан, да и убивать партнера по Пак-Шо не стремился. Но, как уже говорил, и смотреть на то, как меня будут увечить, я не собираюсь.

− Начнем? – вставая напротив друга, проговорил я и активировал единение стихии.

− Право первого удара за тобой, – кивнул мне Айно, и я не стал более ждать.

Огонь и земля уничтожали снег на моем пути, я был быстр, очень быстр, десятки шагов преодолел за два удара моего сердца. И вот мой раскаленный нож вошел в грудь символиста, а его глаза начали тускнеть. Один удар, одна унесенная жизнь, которую забирать не хотелось.

− Так просто? – пронеслась мысль в моей голове, но вдруг Айно начал слабо шевелить губами.

«Моя очередь» − прочитал я по губам мастера-символиста, и боль обожгла руку, что сжимала рукоять ножа, что вошел по ручку в тело Бордового.

− ААА! – ошарашено вскрикнул я, отпуская рукоятку ножа. В моей руке, пробив кожу, торчала моя собственная кость. Я тут же начал падать на землю, ноги перестали меня слушаться, а из новых переломов хлестала кровь.

− Фух-х! − выдохнул Айно, аккуратно выдергивая нож из груди и заливая кровью свое бордовое кимоно. – Теперь-то ты понял, почему я бордовый? – спросил меня Айно.

− Гра-а-а-а! – вместо ответа я содрогнул пространство и рев пламени заглушил легкий вскрик испуга Сиры где-то сзади. Я словно огнедышащая тварь выдохнул поток пламени в сторону противника.

Айно шел ко мне сквозь пламя, его горящая плоть опадала, а вместо неё нарастала новая. В какой-то момент я увидел его череп и кости, что все еще шли ко мне в неизменном бордовом кимоно, но Айно, казалось, было невозможно остановить. Вот он приблизился ко мне, стоящему на коленях в луже собственной крови. Его рука коснулась моей шеи позади и маленькая булавка пробила мою плоть, и тут же пламя, что я выдыхал, оборвалось. Меня парализовало, я мог лишь размеренно дышать.

− Ты не единственный проклятый, – усмехнулся Айно, на котором не было ни единой раны. – Я такой же как ты, просто ты молод, а вот мое время уходит…

Я услышал легкий скрип снега позади, который почти сразу прекратился, а Айно строго проговорил.

− Госпожа Сира, я не враг Рыку, и не собираюсь вам вредить, никак, ни единому волосу на вашей голове, – слегка смягчился Айно. – Вы можете перенестись вместе с нами в Империю и присутствовать на суде, что будет полезно, а можете напасть на меня. Я вас парализую и оставлю здесь, а это значит, что вы с Рыком не увидитесь еще как минимум год и три дня, каков ваш выбор?

− Я пойду с вами.

− Прекрасный выбор, – выдохнул Айно, и обмотал меня цепью, видимо, для того, чтобы тащить за собой. – Вы можете собрать с собой вещи, а я пока вправлю кости Рыку. Наказание исполнено. Не дело более ему вредить.

− Вы ему правда друг?

− Да, но работа у меня такая, наказывать, – усмехнулся Айно. – Жестоко наказывать.

Говорить я не мог и потому я слушал, пока меня некоторое время тащили по сугробам. Сира спрашивала Айно, а тот охотно ей отвечал. И вот моя боевая подруга наконец спросила, зачем я Императору.