Н-да… Милош Милослава. Вот и закончилась стремительная карьера знаменитой Старстрим… Так, кажется, её называли? Звёздный поток?.. Что ж, даже слегка непритязательное прозвище для единственного-то в мире межпланетного журналиста.

– Итак! – командир собрал внимание команды в пучок. – В результате разведки возникли… непредвиденные обстоятельства. Внутри челнока следы постороннего присутствия. Рома. После всего этого, – глядя на Нечаева, Саныч обвёл рукой собравшихся за столом, – организуй безопасную ревизию арсенала. Всё первонеобходимое – на хранение в пустой склад. Шлюз заблокировать. Чтоб изнутри его было не открыть. Соображения?

Он полагал, что ответит Буров, но тот, уставившись в стол перед собой, только отрешённо молчал.

– Себя же замуруем, – прервал паузу Роман.

– В любом случае, другого выхода я пока не вижу… Тимофей Тимофеевич?

На этот раз Буров пошевелился. Как сказочный Человек-из-горы, он оторвался от кресла, не поднимая головы.

– Я не мог ошибиться, – и с этим сел.

Космопроходцы переглянулись.

– Рисковать я не могу, – через некоторое время сдался и подытожил командир, – но и заваривать переборку тоже не выход. Других скафандров нет. Тимофей Тимофеевич, заблокируйте снаружи арсенал. Мой вам приказ: никому туда не входить. Только в сопровождении офицеров безопасности. Вопросы?

Вопросов не было. Мало кто вообще понимал, о чём конкретно шла речь. Ясно было одно: помимо самих членов экспедиции на челноке, возможно, есть ещё кто-то. Командир не тратил время на версии. Спустя минуту после инструктажа всем всё будет известно – на то существовал Ординатор.

– Начнём, – Саныч сел и сложил руки.

Всё последующее было не более чем ритуалом. Любой член экспедиции легко мог запросить нужную информацию у Ординатора, но инструктаж всегда проводил командир. Так уж повелось с самых первых экспедиций по разведке Марса.

– Ясная, дамы и… товарищи, – Саныч громко прочистил горло. Он чуть не сказал «господа», чему сам безмерно удивился.

С началом войны это слово для народов Союза будто в грязи извалялось. Как во времена Второй Мировой ненавистью советского народа оказалось обезличено немецкое имя Фриц, так и искорёженное слово «господины», применяемое ко всему англо-саксонскому Западу в самом широком смысле, стало более чем ругательством.

В две тысячи тридцать восьмом году, за три года до войны, к орбите Ясной впервые отправился «Герольд», стартовавший с «Восточного». Корабль вели четыре тяжёлых возвращаемых ракеты-носителя «Ангара-М». Полгода две смены станции «Мир-2» трудились в невесомости и в итоге оживили двигатель искривления, «включив» чёрную дыру в его сердцевине. Как и все его предшественники, этот «Герольд» отдалился от «Мир-2» на реактивной тяге, только после этого ЭВМ на борту дал команду, и чёрная дыра – слепая пленница корабля – исказила пространство.

Впервые телепортировав фотон света, люди тут же задумались о подобном в отношении самих себя. Феномен, открытый Эдуардом Антоновым – основа основ, породившая космоходство – был гениально прост: чем структурно сложнее объект, тем больше шансов на его удачное перемещение. Строго сказать, перемещением-то это не было. Уничтожением тела в точке А и воссозданием его копии в точке Б – да. Но не перемещением. Если отправить на Ясную слиток золота высочайшей пробы, то на выходе окажется что угодно, только не аурум. А если живой организм – то ровно тот же организм, разве что с небольшими отклонениями во внешности, но сугубо свойственными виду. Рога у знаменитой подопытной вороны ни разу, в общем, не вырастали.

Ясная. Всю имевшуюся информацию о ней колонисты передали на Землю за два года до войны. Планету опоясывал экватор длиною в тридцать семь с небольшим тысяч километров. Вдоль него тянулись три материка, образовывая своеобразную диадему. Судя по снимкам, климат должен бы быть тропическим. Но колонисты его охарактеризовали как «уникальный и сугубо контрастный».

– Колонию возглавляла доктор Кислых, Валентина Богдановна, – командир недаром упомянул имя выдающегося ксенобиолога в прошедшем времени. На момент «прыжка», в две тысячи тридцать девятом, ей уже стукнуло пятьдесят девять лет. А прошло с тех пор – девятнадцать. Александр Александрович продолжал: – С первого и единственного отчёта по Ясной, который был также в тридцать девятом, буквально перед нашим с вами «прыжком» сняли гриф «секретно». У вас есть доступ к нему. Но, моё вам мнение: доктор Кислых не та, кто видел «ксено» даже в «брутто» и «нетто». Если она сообщила в отчёте – контакт второй категории, значит контакт был второй категории. Это нужно уяснить. Что касается безопасников. Мы не на Хиц-2. Палить во всё, что движется, не стоит. С целями экспедиции всё как обычно: наперво восстановим связь с колонистами. Не мне вам рассказывать. Всё, что касается личных задач – второстепенно. Я доступно выразился?

– Так точно, – нестройным хором ответили Нечаев, Иванов и Павлов. Остальные или просто кивнули, или вовсе не отреагировали.

– Теперь про скафандры…

– Я сразу заблокировал переборку, – опомнился Буров. – Открыть можно только снаружи, из коридора.

Александр Александрович кивнул, присмотрелся к рассеянному и задумчивому Истукану. И продолжил:

– Атмосфера Ясной схожа с земной. Почти идеальная температура, пики в минус пятнадцать и плюс пятьдесят пять. Давление земное, с небольшой слабинкой. Сила притяжения тоже комфортная. Рай в общем. Но есть одно «но». В отчёте говорится о неизвестном газе. Прямое дыхание не убьёт вас, но вызовет сильные галлюцинации. Критическое действие не установлено. Короче, если не хотите свихнуться – не гуляйте по планете хотя бы без противогаза, – Саныч через силу улыбнулся.

Шутка вышла притянутой. Хорошим самочувствием похвастаться могли единицы, и командир в их число не входил. К тому же он был вынужден ораторствовать, и каждая сформулированная мысль отнимала ещё больше сил.

– Имеется некая жизнь, о которой Валентина Богдановна упомянула как о «пятом домене». Не знаю что это, на снимках указана широкой полосой вдоль всех материков – лес и лес. Ещё пески. Много песков. Семьдесят процентов площади суши – пески. Да, «уникальный животный мир». Этим, думаю, уже никого не удивишь, верно?

Трипольский громко хохотнул, одобрительно закивав, будто на этот раз командир выдал шутку весьма высокого пошиба. Но заметив, что никто не смеётся, стих и тут же разглядел нечто очень интересное в полированной кромке стола.

– Колония, кстати, должна насчитывать тридцать четыре человека, – добавил Александр Александрович. – В отчёте говорилось о двух смертях за шестьдесят дней: один несчастный случай и одно, вроде как, самоубийство.

– Вроде как – это как? – переспросил Роман.

– Запросишь отчёт, Ром.

– Я правильно понял? – вдруг улыбчиво вклинился Майкл Бёрд, говоря на таком чистом русском, что Александр Александрович даже поморщился. – Два месяца? Колонисты отправили кого-то обратно всего через два месяца? Если я ничего не путаю, это нонсенс. Все предыдущие группы отправляли отчёты строго по графику, один раз в полгода.

Феномен Антонова исключал передачу информации путём прямого влияния на запутанные частицы. То есть, взять и просто отправить привет на Землю при помощи квантового оборудования невозможно. Каждый отчёт, поступивший от той или иной экспедиции – это живой её член, вернувшийся обратно. Доля Ординатора в его голове и являлась хранилищем данных.

– Всё верно, Майкл, вы поняли, – как можно вежливей ответил командир и поймал себя на мысли, что его жуть как раздражает улыбка американца. – Ладно, – поднялся он. – Пора, я думаю.

И космопроходцы услышали ровный, бесстрастный голос Ординатора.

«Планета Ясная или HR1203. Вектор – созвездие Стрельца. Год экспедиции две тысячи пятьдесят восьмой принятым летоисчислением».

Один из членов группы скривился, будто ему повторно ставили прививку от оспы Синдаровича. Это был тот самый теолог – единственный счастливый обладатель бровей.