Семья оплачивала ему всё: от проживания и учёбы в Оксфорде до доступа к документам, к которым подходили лишь единицы с момента смерти Алана Макленнора. Семья же своим влиянием в ЦУПе открыла перед ним крышку капсулы квантового приёмника. Отец лично занимался этим. Не подозревая даже, что тем самым приближает собственный конец.

Трипольский хотел лечь, чтобы было удобней подлезть к несущей параллели, как вдруг услышал откуда-то:

– Я заставлю его считаться со мной!..

По спине пронеслись мурашки. Это ж его собственный голос! Будто очень запоздалое эхо вернулось только сейчас…

Эхо во фразу длиной?!. От мыслей что ли эхо?!.

С минуту он сидел в неудобном положении, наполовину влезши в блок, и слушал тишину. Потом выдохнул и усмехнулся – почудилось. Там, глубже в громоздкий блок, ожидала пара задач, решение которых даже Буров считает нереальным. Что ж, будет повод произвести впечатление. По возвращении на Землю уж кто-кто, а Тимофей Буров ему понадобится!

Вот ему можно было бы рассказать, что он видел в личном архиве мистера Макленнора. Но не сейчас… Пока даже он не поверит, не поймёт. Нужны подтверждения, факты. Нужен Фрэнки. И тут-то как раз поможет Бёрд.

Надо же, как удачно сложились их интересы! Майкл наверняка думал, что использует его, зелёного, в своих целях. Что найдёт способ транспортировать синтетика обратно на Землю его, Алексея Трипольского, головой и руками. Не тут-то было! Ведь американец даже не догадывается, кем на самом деле является Фрэнки…

– Мысль моя бесценна!..

Трипольский дёрнулся с испугу и треснулся лбом об острый угол корпуса одного из охладителей. Он бы влез целиком в блок ЭВМ если б мог; его затрясло, он заскрёб ногами и в итоге подобрал их насколько позволяло место. Ток-предупреждение спасительной волной потёк по позвоночнику…

Тишина. Может, розыгрыш?.. Записали его собственный голос где-нибудь за обедом, и теперь…

Фарадей за пару секунд вспомнил все обеды и вообще всё, где ощущался хотя бы намёк на непринуждённую обстановку, которой давно уже не было. Нет, чушь… Так если и пошутил бы кто, то Роберт. В отместку. А он… пропал.

Мысль о Роберте иголкой кольнула судорожно работающий мозг. Он ведь… предупреждал.

Трипольский расправил держатель зеркальца на максимум. Руки дрожали как никогда. Медленно, давясь неровным дыханием, он выдвинул круглое навершие за пределы блока. В пляшущем зеркале размером с ладонь на таком расстоянии ничего не было видно. Фарадей поворачивал телескопический шест как можно медленней, осматривая в отражении отсек.

Выдох потерялся где-то в горле. Кровь отхлынула от лица.

В коридоре стоял он. Бледный, тощий, с будто бы мокрыми слипшимися кудрями. Испачканный халат с покатых плеч свисал мешком, руки шарили по стене с каждой секундой всё ближе к проёму… Точная копия его собственного лица, лишь глаза – закрытые и впавшие, словно под веками нет ничего… Поломанные ногти стучали по шершавой поверхности стены, он наклонял голову резко, дёргано, точно вслушивался в отзвук…

Ординатор пронзил сознание током; перед глазами высыпали искры. Фарадей забарахтался и как смог резво выскочил из нутра ЭВМ, но, не сделав дальше и шагу, замер посреди отсека.

Его слепой близнец переступил черту порога. Трогая воздух неестественно скрюченными пальцами, он надвигался прямо на него, и стоило шевельнуться, как он тут же ускорялся. Трипольский остолбенел. Ординатор один за одним глушил панические импульсы, отчего звенело в ушах и темнело перед глазами.

Но вот в отсеке появилась Рената Дамировна: глаза навыкат, что-то кричит и неуклюже лезет за пистолетом.

Угловая лампа внезапно с грохотом взорвалась. Следом другая, затем ещё одна – отсек провалился во тьму. Трипольский с ужасом осознал, что кожей лица ощущает нестерпимо-жгучий, иссушающий холод.

Отсек озарили три коротких вспышки, но звука выстрелов он не слышал. Когда мир вспыхнул аварийно-красным, Фарадей ещё пытался глубже вползти в угол. На кончике горбатого носа повисла замёрзшая капелька крови из рассечённого лба.

Между ним и Ренатой лежала куча острых осколков. Слепой близнец Трипольского рассыпался, словно стеклянный, а изо рта людей валил пар…

За миг до выстрела безопасники бросились в стороны. Крупнокалиберная винтовка гулко гавкнула, и по отсеку полетели осколки углепластика. «Оса» шагнула было внутрь, но вдруг остановилась.

Перекатившись, Роман больно саданулся обо что-то плечом. В полумраке он потерял из виду Ивана – цел ли?.. Тень в проёме не шевелилась; Роман бросил взгляд на пистолет и почувствовал себя тем Икаром. Что толку от гордеева против «Осы»?

Вот тебе и америкос! Гад! Но почему именно сейчас?..

Он огляделся, подыскивая укрытие получше. Ничего. Ангарный отсек пуст. Абсолютно. И прекрасно простреливается прямо из проёма внешнего шлюза… Тактическая задница, не иначе.

Вдруг тень изменилась – выросла будто, укрупнилась вбок. Раздался скрежет, послышались удары, винтовка снова ухнула и в стену напротив угодила пуля. В отсеке стабилизации раздался грохот и завязалась борьба.

Вынырнувший откуда-то из темноты Иван навалился на размыкатель, и едва переборка коснулась пола, как оттуда донёсся жуткий вой. Грохот борьбы стих в ту же секунду.

– Цел?

Иван выставил вверх большой палец. Они осторожно выглянули в бойницы. Никого. Проволока по полу вырвана и растянута к выходу, а ближе к ним лежала винтовка. Американца нигде не было видно.

Но кто напал на предателя Бёрда? Неужто Карина нашла их здесь?..

– Открывай.

Размыкатель опять поднялся, Роман схватил тяжёлое оружие за приклад и потянул что было сил. Но весило оно немало, к тому же запуталось в проволоке. Иванов ухватился рядом, и вдвоём они почти втянули винтовку в отсек.

Сначала послышался скрежет. Космопроходцы рванули сопротивляющееся оружие на себя ровно тогда, когда нечто вновь заслонило проём. Иван ловко извернулся и успел опять опустить шлюз.

Звук вломился внутрь отсека сквозь бойницы. Мир словно погрузился в белый шум радиоэфира; зажав уши, космопроходцы покатились по полу, тщетно пытаясь криком заглушить трескучее шипение.

Долго ли это продолжалось, неизвестно. На смену белому шуму пришли холод и опустошение. Рядом в полумраке вяло шевелился Иван, а между ними темнел громадный «батон» винтовки, чуть не убившей их пару минут назад.

Роман поднялся словно после непродолжительного нокаута. Свет узких бойниц резал глаза. Опёршись о стену, он выглянул наружу.

Нет, в зрение не обманывало. На серых камнях, кое-где припорошенных белоснежным песком, лежали две «Осы». Будто инопланетяне-любовники какие, застигнутые сразу после, они тесно жались друг и не шевелились.

– Роберт?!.

Действительно. Разве что вдруг появившийся якут напал на предателя. Ну не колонисты же объявились! Да ещё и в “Осах”!

Но что это был за шум, от которого чуть кровь из ушей ни пошла? Оружие какое-то? Если так, тогда им на выручку могли прийти и космопроходцы первой волны. Раз уж они сумели остановить электромагнитным полем «Осу», то чего удивляться, что они выдумали и что-то похлеще.

Оружия не было ни у первого, ни у второго экзотела. Размыслив, Роман объяснил Ивану, что нужно делать. Вдвоём они перевернули и установили на полу винтовку Бёрда, и за неё, как за пулемёт, лёг Иван. Так он мог стрелять не опасаясь чудовищной для человека отдачи.

Шлюз поднялся. После полутьмы отсека свет Ясной слепил безжалостно. Роман жмурился и прикрывался рукой, выставив перед собой пистолет. И держался стены, чтобы в случае чего Иван имел возможность угостить звёздно-полосатого засланца его же калибром.

Чёрно-жёлтые «любовники» не шевелились. Роман быстро осмотрелся, осторожно выглянул наверх – нет ли кого на крыше. Всё чисто. Удивительно, но их с Иваном «Ос» не оказалось на месте.

И тут нижняя «Оса» пошевелилась. Будто бы изнемогая, она не с первого раза смогла скинуть с себя собрата. Роман убедился, что Иван всё видит и держит в прицеле. И пошёл.