Чёрный стержень из такого “ружья” очевидно не имел ничего общего с протоволнами. Поражающая сила была иного принципа. Стержень оставлял в стволах идеально круглые отверстия на приличном расстоянии, и без каких-либо признаков сужения, точно энергия выстрела не расходовалась на прохождение древесины. Пробивная сила ошеломляющая, дальнобойность тоже немалая, хоть никто не проверял, насколько хватило чёрного стержня.

ПИМ же, если рассматривать его с точки зрения огнестрельной классификации, был скорее дробовиком, оружием малой-средней дистанции. И характер повреждений от воздействия протоволн видимо отличался. Разрушающиеся молекулярные связи уничтожали структуру, но не саму материю…

Буров понимал, что белотелые едва ли стремились их уничтожить. По всей видимости, они хотели взять людей в плен, иначе бы стреляли на поражение, а не в песок, так странно детонирующий со стержнем.

Трипольский продолжал что-то бубнить. Из блока торчали ноги и подол запачканного халата. Парень истово верил, что сумеет реанимировать второй бортовой ЭВМ колонии. Буров не особо рассчитывал на успех, зная каким именно образом происходит отключение. Из-за особенностей модифицированного аналогово сигнала, который использовался в работе ЭВМ, одновременная работа обоих создавала попеременные сбои, что недопустимо.

Да и не до ЭВМа ему было. Накануне Буров выяснил, что второй протонный генератор не просто так безмолвствует. Он оказался пуст, высосан, словно тетрапак с гранатовым соком. И как ни старался Буров, а выдумать более или менее реалистичный способ «высасывания» синтетиком ядерного генератора не смог. Только мысли об инопланетном оружии и могли его ненадолго отвлечь.

– Алексей Сергеевич.

Трипольский подскочил и ударился головой. Выполз, почёсывая темнеющую макушку.

– Ты, друг мой, говорил, что отлично знаешь биографию Алана Макленнора…

Трипольский махом забыл про шишку. Выпрямился сидя, точно при нём упомянули величайшего из людей, и просиял, натянув на курносое лицо выражение таинственности. Буров усмехнулся.

– Даже его внуки не знают её так, как я, – он забавно поджал губы расчитывая, видимо, выглядеть серьёзней.

– Громко. И много у него их?

– Трое: Клара, Сэмюэль и Джастин. Последний по сей день ищет кусочки дедовской славы по всему миру, тем и живёт.

– Я думал, он не оставил наследников…

– Если вы о болезни сына, то он не всегда ведь был таким. Альцгеймер хоть и застал его врасплох – в двадцать четыре, но детьми он обзавёлся уже тогда.

– Что ты знаешь о его «человеке»? Ты наверняка интересовался в первую очередь именно этим проектом Макленнора…

Настал черёд усмехнуться Фарадею:

– Всё! Я проходил практику в Оксфорде не просто так. Там когда-то жил и работал мистер Макленнор. Уже после своего… «разоблачения», – Трипольский покривился, словно был вынужден произнести нечто омерзительное, гадкое.

– Я слышал, что он слишком ушёл в бионику, пытался синтетически воспроизвести человеческий организм. И просчитался.

– Всё верно. Но его эксперименты с бионикой никак не связаны с итогом.

– Итогом?

– С «человеком», – как бы снисходительно пояснил Трипольский. – Я собрал всю информацию, которую только можно было собрать. И пришёл к выводу, что настоящая работа мистером Макленнором велась уже после его «разоблачения»…

– То есть?

– То есть, – Трипольский поднялся, опёрся ладонью на препарированный блок ЭВМ, – вся эта публичная эпопея с созданием в лаборатории Макленнора полного подобия человеку, увы, действительно пшик. Профанация. В бионике он не ушёл дальше Хироши Исигуро с его переделанными секретаршей и двойником.

– Чем тогда товарищ Макленнор так очаровал тебя, Алексей Сергеевич?

– Суть его работы не сводилась к подражанию механизмам природы, – пожал он плечами немного задумчиво. – Мистер Макленнор не стремился скопировать биологическую машину человека. Что бы там ни говорили ленты в вирте. Он стоял на пороге гораздо большего прорыва. Плагиат, даже у природы, он не рассматривал. Создать искусственный интеллект для него было слишком мелко. Он хотел сотворить искусственный разум.

Буров видел, как тряслись худые руки Фарадея, когда тот говорил про цель Макленнора. И ему подумалось, что во имя её воплощения руки те были бы отданы без раздумья.

– Я ведь не просто так тебя спрашиваю. Тот синтетик, что напал на меня... Он каким-то чудом высосал протонный генератор. Ты парень головастый. Потому не стану объяснять, сколько на это у обычного синтетика ушло бы времени. Он ими питается, это понятно. Технология аккумуляторов в экзотелах такая же, как и в протоволновых излучателях. Непонятно другое.

– Что?.. – глаза Трипольского забегали, словно у прогулявшего школу второклассника после звонка учительницы родителям.

– Я думал, что его цель – вывести нас из челнока. Так как там заканчивалась его «пища», и ему нужна была новая, а войти сюда, в колонию, он по какой-то причине не мог. Теперь выясняется, что преград не было. Он мог войти в любой момент. Да и сколько же он должен жрать, чтобы ему не хватило протонного генератора?! Вот скажи мне, Алексей Сергеевич, на кой ляд тогда он вывел нас? Зачем ему мы?..

– Э-э… Я даже не знаю… Я не думал. Почему ты спрашиваешь моего мнения? – Трипольский в разговорах с Буровым нет-нет да и переходил на «ты».

– Не глупи, Алексей Сергеевич. Сам всё сказал минуту назад.

Не находя себе места, Трипольский почесал затылок. Неуклюже попытался повертеть отвёртку, выронил её. Та покатилась, и Фарадей бросился за ней точно ошалелый спросонья кот за неосторожной мышью.

– Не уверен, что остановка генератора вообще связана с ним, – заключил он вернувшись. – И в прошлый-то раз я сомневался. А тут… Слишком многое указывает на определённого рода… странности.

– Например?

– Холмы. Недаром под челноками и модулями эти возвышенности. Думаю, их появление обусловлено наличием на челноках и модулях протонных генераторов. Просто... Просто поглощение синтетиком такого количества энергии... невозможно!..

– Подумай. Хорошо подумай, крепко. Ты же знаешь этого синтетика. По глазам вижу, что знаешь его как брата родного. Всё о нём вызнал в чёртовом Оксфорде. Так вот, – Буров медленно поднялся – боль в ключице напомнила о личной встрече с Фрэнки. – Если он действительно «итог» работы старика Макленнора, то понятие «невозможно» у него мягко говоря не схоже с нашим. Час Квантум так и не наступил. Кто знает, может как раз потому, что единственный стабильно работающий квантовый компьютер с полноценным ИИ его создатель запечатал в углепластик и отправил более чем за сотню световых лет?

Буров, почти не хромая, вышел из второго командного пункта, и оставил Трипольского наедине с блоком ЭВМ. Дойдя до лаборатории, он посмотрел в раскрытые теперь иллюминаторы. Нахмурился, пошёл к ним, стараясь призвать мысли к порядку. Белизна песка вроде как помогала думать…

Командир прав. Что-то шибко мутит воду этот американец. Он знает гораздо больше, чем говорит, это ясно. И почти наверняка его цель на Ясной - найти Фрэнки и доставить обратно на Землю. Кто бы сомневался. Потому он и вынюхивает вводные слова для вызова орбитального транспорта. Рената говорила, что он ненавязчиво так расспрашивал. И Трипольский сейчас ковыряется в кишках ЭВМ отчасти потому, что это Бёрд вселил в него призрак надежды – ты сможешь, мол, дерзай. Только сигналом с ЭВМ можно было вызвать транспорт.

Но что-то ещё не так этим с янки. В памяти отложился их разговор во время рейса в челнок. Тогда Бёрд признался, что топтал псковские болота в то же время, когда несколькими километрами восточнее рыл окопы Буров. Одна какая-то фраза американца – Буров никак не мог определить какая – выбивалась из гладкой истории. Словно пёстрая матрёшка, она громоздилась в стройных рядах коллекционных оловянных солдатиков.

Буров глянул в иллюминатор, сфокусировался на какой-то точке вдали...

Стоит поговорить с Санычем. Он служил авиационным техником, кажется, в Хабаровске, когда господины развернули свою «Суровую гильотину» и отрезали их сначала от Петербурга, а потом и от Пскова. Они с Майклом, вроде бы, иногда говорили о войне. Глядишь, наведёт на мысль…