Из пореза, который Кестрел не успела закрыть, просочилась эмоция.

— Нет, — ответила она отцу, — не говорил.

Арин очнулся от того, что его бросили на что-то твердое. От удара головы о поверхность мир превратился в странный пазл, состоящий из неба, камня и воды. Затем перед глазами у него прояснилось, и он понял, что лежит на каменном причале. Мужчина с лицом-черепом сошел с узкой лодки, которая была привязана к причалу. Он что-то пробормотал.

— Что ты сказал? — прохрипел Арин.

Мужчина нагнулся и дважды нежно шлепнул Арина по щеке.

— Что мне бы пригодилась тележка.

Куда бы ни лежал их путь, Арин хотел идти сам.

— Произошла ошибка.

— Чужеземцам запрещено появляться в Дакре. Ты нарушил закон, приехав в мою страну. Тебе придется за это заплатить.

— Просто дай мне объяснить, зачем...

— О, причины. У всех есть свои причины. Твои мне не интересны.

Восточный мужчина уставился на Арина, и, хотя его глаза не были повреждены, выдержать его взгляд оказалось нелегко. Арин вспомнил, как видел его в течение нескольких минут в Геране. Как восточного раба, предпринявшего побег, тащили мимо дороги, которую Арина заставили мостить. Сверкнул валорианский кинжал. Арин обругал своих хозяев. Его избили. Лицо мужчины было целым, а затем стало изуродованным.

— Ты снова бежал, — произнес Арин. — Ты освободился.

Мужчина выпрямился и посмотрел на Арина с высоты своего роста.

— Ты думаешь, что в тот день что-то для меня сделал?

— Нет.

— Хорошо. Потому что, как я считаю, тебе нравились твои цепи, маленький геранец. Иначе ты бы сражался до последнего. Ты бы выглядел так же, как и я.

Он нагнулся и ухватился за веревки, которые обвивали грудь Арина, и тот понял, что мужчина собирается его тащить.

— Дай мне идти самому.

— Хорошо.

Такое легкое согласие удивило Арина, но затем мужчина достал из мешка, который висел у него на плече, кинжал Кестрел, разрезал веревки, стягивавшие лодыжки Арина, и с улыбкой на него посмотрел.

Только теперь Арин осознал, что совершенно не чувствует своих ступней. Встать будет непросто. Перспектива идти самому больше не казалась ему такой приятной.

Руки Арина были связаны спереди в запястьях. Еще одна веревка обвивала верхнюю часть его туловища и плечи. Арин решил считать это разумным проявлением уважения после того, как он напал на тюремного стражника.

Восточный мужчина по-прежнему смотрел на него с насмешкой.

Извиваясь, как червь, Арин сумел встать на колени. Поднялся на ноги. И чуть было не упал.

В его ступни воткнулась тысяча крошечных ножей. Арин качался из стороны в сторону. Он снова заметил в руке восточного жителя кинжал Кестрел. Внезапно он разозлился на девушку, будто это она отравила его наркотиком, связала, смотрела, как он пытался идти и не мог.

Арин до боли сжал зубы и сделал шаг.

Дакранец сказал что-то на своем языке.

— Что? — спросил Арин и сделал еще один заплетающийся шаг. Он согнул обе руки в локтях, подняв связанные запястья. Так ему было легче держать равновесие. Арин напряг пальцы — с ними было все в порядке. Он мог сжимать и разжимать ладони. — Что ты сказал?

— Ничего.

— Я хочу знать, что ты сказал.

— Тогда выучи мой язык.

Мужчина был раздражен. Очевидно, тем, что сказал, пока Арин пытался идти. Дакранец опустил взгляд и открыл сумку, чтобы убрать в нее кинжал Кестрел.

Арин видел возможность, когда она перед ним представала.

Он изо всей силы врезался в мужчину плечом, так что они оба рухнули. Кинжал упал на камень. Мужчина пытался столкнуть с себя Арина, но тот ударил дакранца коленом в живот и перекатился, чтобы дотянуться до кинжала.

Позже Арин осознал, насколько ему повезло. Но в тот момент он не думал вообще ни о чем. Кинжал был у него в руках, он повернул его, чтобы взяться за рукоять. Острое как бритва лезвие рассекло веревки на запястьях.

Дакранец задыхался на земле, хватаясь за живот. Арин навис над ним и не мог вспомнить, когда и как он поднялся на ноги. Когда успел сорвать веревки, которые обвивали его грудь? Они лежали в куче на причале. Арин уставился на них. На них и на мужчину, который так же смотрел на него.

Нет, дело было в другом.

На самом деле дакранец смотрел не на Арина, а ему за плечо.

Арин обернулся и в первый раз обратил внимание на то, где находился: это был большой остров посреди реки. Величественный причал был окружен низкой зубчатой стеной полупрозрачного камня. Отсюда вела тропа к замку с крутыми скатами крыш и стенами, которые сверкали, как стекло.

Но причал, тропа и замок не имели значения.

Значение имели ряды облаченных в белое стражников, которые целились в Арина из небольших заряженных арбалетов.

— Хорошо, — сказал человек-череп. Он поднялся и протянул руку за кинжалом Кестрел.

Арин презирал себя за то, с какой неохотой каждый раз его отдавал.

Мужчина забрал клинок.

— Хорошо.

Удрученный, Арин пробормотал:

— Ты это уже говорил.

Начался дождь. Дакранец смотрел на Арина через ярко-серую пелену.

— Нет. Я сказал это раньше, когда ты встал и пошел.

* * *

Замок казался стеклянным потому, что был построен из того странного полупрозрачного камня. Сквозь дождевую завесу Арин видел темные силуэты людей, которые перемещались за его стенами. Но другие силуэты, казалось, замерли в самом камне.

Арин стер рукой капли с глаз.

— Здесь постоянно так дождливо?

— Подожди лета, — ответил дакранец. — Становится так жарко, что некоторые из городских каналов пересыхают, и мы можем ходить по ним, как по дорогам. Тогда по дождю начинаешь скучать.

— Летом меня здесь уже не будет.

Его собеседник ничего не ответил.

Когда они проходили через дворцовые ворота, Арин попытался разглядеть, что было внутри стены.

— Это... статуи?

— Мертвецы. — Когда глаза Арина изумленно метнулись к дакранцу, тот объяснил: — Наши предки. Да, я знаю, что некоторые народы сжигают тела своих любимых или бросают их в яму в земле. Но Дакра — цивилизованная страна.

Они вошли в замок. Арин был таким мокрым, будто на него все еще лился дождь. В ботинках хлюпала вода. Внутри дворца некоторые стены были сделаны из цельного белого мрамора, другие из стекловидного камня. Эффект получился головокружительный. Арин понял, что с трудом может судить о размере и формах предметов.

— Ну... — сказал дакранец. — Где хранятся умершие члены твоей семьи?

— Я не знаю, где они, — коротко ответил Арин. Его собеседник замолчал, и Арину стало неловко и обидно. Он спросил себя, когда он перестанет делиться тем, чем не следовало бы. Это дурное пристрастие.

Все началось с нее. Он мог поклясться, что все началось с нее.

— Земля, — сказал Арин, хотя он так и не узнал, что стало с телами его родителей и сестры. — Мы хороним своих умерших, как, я уверен, ты знаешь, раз ты жил в моей стране достаточно долго, чтобы выучить наш язык.

Дакранец не признал этого, как и того, что он мог просто подстрекать Арина вопросами, ответы на которые знал. Это еще больше разозлило Арина.

— Ты не многим цивилизованней меня.

— Ты просил идти самому. И вот, ты идешь сам. Ты просил разговора с королевой. И ты поговоришь с ней. Ты нарушил наш закон трижды...

— Трижды?

Мужчина стал загибать пальцы, начав с мизинца.

— Ты проник в нашу страну. С тобой было оружие нашего врага. И ты напал на члена королевской семьи. — Арин недоуменно уставился на него. Мужчина медленно улыбнулся. — Но мы были вежливы, — сказал он.

— Кто ты?

Мужчина вел его по коридору, стены которого покрывали росписи размером с ладонь.

— Стой. — Арин ухватил мужчину за руку.

Дакранец опустил взгляд на ладонь Арина, вцепившуюся в его руку, затем посмотрел на Арина так, что тот разжал пальцы.