Ниже Даугавпилса Двина, до того протекавшая с востока на запад, круто поворачивала на северо-северо-запад, и текла практически параллельно западной «стенке крынки». Так что, наши войска севернее Даугавпилса занимали вытянутый плацдарм длиной 70 км и шириной 30–40 км. Разграничительная линия между двумя прибалтийскими фронтами по приказу Главкомата была проведена почти по центру этого плацдарма.
В ночь на 6 сентября я находился вблизи селения Сталти на НП 22-го стрелкового корпуса, три дивизии которого обороняли восточную сторону горловины немецкой «крынки». Командовал корпусом генерал-майор К. И. Алексеев, один из командиров, прибывших по моему вызову из 4-ой армии. В тылах корпуса изготовились к наступлению дивизии 88-го ск и танкисты 12-го тк. На стороне противника, по данным разведки, нам противостояла одна 225-я пехотная дивизия.
С запада со стороны Даугавпилса на горловину плацдарма наступали 94-й стрелковый и 11-й танковый корпуса в полном составе. Там непосредственное руководство операцией осуществлял командующий 35-й армией генерал-майор В. А. Качалов. Эта армия была образована в середине августа из соединений, блокировавших резекненский плацдарм противника. В нее вошли 29-й, 94-й, 100-й, 33-й, 71-й и 22-й стрелковые корпуса. Армейское управление, ранее бывшее управлением 3-ей армии, было переброшено с Западного фронта.
Ночью батальоны 88-го корпуса вышли на передний край обороны 22-го корпуса. В 4 часа ночные бомбардировщики начали обработку переднего края противника. После 6 часов в дело вступили бомбардировщики дальней авиации. Они бомбили позиции противника в глубине коридора. Зрелище было впечатляющее. Занявшиеся пожары, отсветы и грохот разрывов создавали впечатление ужасающей силы грозы, бушевавшей на немецких позициях.
Под гром бомбардировки танковые роты непосредственной поддержки пехоты тоже выдвинулись на передний край. Каждый стрелковый батальон поддерживала танковая рота. Порядок взаимодействия командиры танковых рот и стрелковых батальонов заранее обговорили при совместной рекогносцировке, проведенной днем 2-го сентября. На один атакующий батальон приходилось 300 метров фронта. А с учетом характера местности, изобиловавшей болотами, озерами и речками, на батальон приходилось и того меньше — всего около двухсот метров.
В 7 часов утра началась артподготовка. Грохот первого залпа перекрыл все, что мы слышали до этого. Артиллерия обрабатывала первую полосу обороны.
В 8 утра артиллеристы перенесли огонь на вторую полосу. Вперед пошли танки и пехота. К 9 часам была захвачена первая оборонительная линия, а к 11 часам — и вторая. Говорят, что на войне все планы действуют только до соприкосновения с реальным противником. Но, в данном случае, тщательное планирование и созданное подавляющее превосходство в силах позволили выполнять операцию строго по плану. В воздухе над полем боя постоянно висели 20–30 наших истребителей. При появлении в воздухе немцев группировка истребителей тут же наращивалась. Хваленое Люфтваффе в этот день никак не смогло помешать нашему наступлению.
После прорыва первой и второй оборонительных полос, каждая из которых состояла из трех линий траншей, прямо через боевые порядки наступающей пехоты вперед рванулись танковые дивизии, каждая в составе танкового, мотострелкового и поддерживающего полков. Прямо над нашими головами прошли полки штурмовиков, подавляя уцелевшую артиллерию перед фронтом атакующих танкистов. Танковые роты непосредственной поддержки вернулись к исходному рубежу для пополнения боекомплекта.
В 13–40 поступило донесение, что передовые отряды танкового корпуса соединились с танкистами, наступавшими с запада. Танковые дивизии начали разворачиваться по выделенным им коридорам для наступления на север.
В 17–20 стрелковые дивизии штурмом взяли последние опорные пункты врага в Карсаве. Оборона на главном стратегическом рубеже по Западной Двине была восстановлена. Три дивизии 94-го ск заняли позиции в бывших наших укрепрайонах и начали восстанавливать оборонительные сооружения.
Танкисты успешно продвигались на север вглубь немецкого плацдарма. Противник завернул фланги 215 и 214 пехотных дивизий, оборонявшихся на плацдарме севернее «горлышка», и попытался остановить танкистов. Попытка с негодными средствами. Дивизии не успели занять позиции поперек горловины, и были смяты нашими превосходящими силами.
Надо отдать должное немецкому командованию. Во второй половине дня командующий 16-й армией Э. Буш сумел разобраться в ситуации и наладил управление войсками. Три пехотных дивизии из четырех, находившиеся в резерве в районе Резекне, и, как мы знали по донесениям разведки, готовившиеся к наступлению, были брошены навстречу нашим танковым корпусам.
В 30 километрах севернее Двины поперек плацдарма между населенными пунктами Рушона и Дагда располагалась цепочка озер, начиная с озера Рушонас у западного края плацдарма до озера Дагдас у восточного. Выброшенные вперед на автомобилях передовые отряды немецких пехотных дивизий успели занять перешейки между озерами и создать систему фланкирующего артиллерийского огня до подхода к ним наших танкистов. Озерно-болотистая местность не позволяла танкам передвигаться вне дорог, поэтому на рубеже Рушона — Дагда танкисты понесли потери и вынуждены были остановиться. Противотанковая артиллерия противника расстреливала с флангов танки, вынужденные двигаться в дефиле. Танки БТ-7Э, как известно, имели слабую бортовую броню и совершенно не выносили флангового артогня. Для подавления противника на межозерных перешейках необходимо было подтягивать артиллерию. Я отдал необходимые распоряжения, имея в виду на следующий день продолжить наступление.
Для первого дня результаты были совсем не плохие. Восстановлен фронт по Западной Двине. Полностью уничтожены 4 пехотных дивизии. 12 пехотных дивизий оказались в окружении у Резекне. От немецкой «крынки» отрезали всю горловину длиной 30 км. Потери наших войск в допустимых пределах. У нас вполне достаточно сил для дальнейшего сжатия плацдарма противника.
Ночью по межозерным перешейкам отработали легкие бомбардировщики. Целеуказание им обеспечивали сигнальными ракетами авиационные корректировщики, действовавшие в боевых порядках танкистов. Утром подтянувшаяся артиллерия разведала позиции противника и в 10 часов нанесла удар по окопавшимся на перешейках немцам. Авиация с утра обработала тылы окруженной группировки с целью воспрепятствовать противнику в маневрировании войсками. На 12 часов я запланировал штурм немецких позиций на перешейках. Создать там серьезных укреплений противник явно не успевал.
Однако, с утра немцы преподнесли нам весьма неприятный сюрприз. Рано утром командир 99-го корпуса генерал-майор Щербаков донес, что на рассвете наблюдал у себя в тылу мощную бомбежку и артподготовку. Надо сказать, что «спиной к спине» с корпусом Щербакова по берегу Западной Двины на главном стратегическом рубеже оборонялся 52-й ск 11-ой армии Прибалтийского фронта. Тылы обоих корпусов соприкасались, так как разграничительная линия между фронтами проходила по центру даугавпилского выступа, занимаемого нашими войсками. Я немедленно послал запрос в штаб Прибалтийского фронта, а Щербакову приказал от каждой дивизии срочно направить разведбат на запад с приказом дойти до Двины и установить, что там происходит. В данном случае я нарушал разграничительную линию между фронтами, но пошел на это нарушение, поскольку ситуация мне сильно не понравилась. Дополнительно поднял и послал туда эскадрилью авиаразведчиков с прикрытием истребителей.
Еще в середине августа я направлял в Главкомат предложение передать все войска, находившиеся в даугавпилсвом выступе, в состав 2-го Прибалтийскогофронта. Проведенная по центру выступа разграничительная линия была нелогичной и опасной. В Даугавпилсе и ниже по течению Двины оборонялись соединения Прибалтийского фронта, а западную сторону «крынки» обороняли соединения 2-го Прибалтийского фронта. От немцев в «крынке» до Двины было всего 30–40 км. Соответственно, глубина фронтовых тылов составляла всего 15–20 км. Логичнее было бы передать 11-ю армию, занимавшую оборону по Двине от Даугавпилса до Плявинаса, в наш фронт, но Ставка на это не пошла, вероятно, потому, что после такой передачи в подчинении Прибалтийского фронта оставалось слишком мало войск.
