Затем шло несколько страниц экстравагантных рассуждений о Судьбе и Обстоятельствах, о том, что последует после воссоединения с Зидой Менар.
Следующая часть записной книжки состояла из страстных обещаний Зиде Менар, обращенных к ее подсознанию. В записях не было логики, которая позволила бы догадаться о том, как развиваются или не развиваются любовные дела Говарда, и только последняя часть записей содержала дикий взрыв эмоций, направленных против окружения, в котором жил Говард Хардоах.
Враги окружают меня. Они таращатся на меня безумными глазами, проходят мимо, бегут следом или исчезают, словно их уносит ветер. Они вызывающе нагло привлекают внимание. Я постоянно вижу их.
Настало время. Я вызываю Иммира.
Иммир! Явись!
Пустая страница и новый раздел «Книги Грез». Предшествующий можно было бы назвать «Частью Первой». «Часть Вторая» была написана округлым почерком. Раздражающая горячность предыдущих строк, казалось, теперь тщательно контролировалась.
Над этим местом, которое стало для меня священным, я пустил себе кровь. Поставил Знак. Сказал Слово. Вызвал Иммира. И он явился.
Я сказал:
– Иммир! Время пришло. Восстань вместе со мной! Несомненно, мы – одно целое. Теперь мы должны определить наши отношения. Нам надо организовать это так, чтобы каждый знал каждого, всех могущественных паладинов… Да будет так! Приходите, становитесь в свете луча звезды Мемон и выбирайте свои цвета.
Луч ударил в драгоценный камень. Появился великолепный черный рыцарь. Он и Иммир обнялись как старые приятели.
Первый паладин здесь. Это Джеха Раис Мудрый. Он мыслитель, лишенный слабости, сожаления, жалости и мягкости.
– Добро пожаловать, благородный паладин.
Иммир протянул лучу звезды Мемон красный драгоценный камень, и появился человек, одетый во все темно-красное, и присоединился к двум другим.
Это Лорис Хохенгер, красный паладин. Он знает искусства и занимается ими. Без труда он совершает деяния, непосильные обычному человеку. Ему неведом страх. Он смеется, когда начинается битва.
Лорис, я воспринимаю тебя как своего красного паладина и обещаю тебе подвиги и набеги, превосходящие все, что ты предпринимал раньше.
– Иммир, кто теперь присоединится к нам?
Иммир взял зеленый драгоценный камень, и некто одетый в зеленые одежды испанского гранда, высокий и сильный, вышел вперед. Волосы цвета ночи. Глаза горят зеленым светом.
Это Мьюнес – выдающийся паладин, гибкий и странный. Он совершал невероятные подвиги, превращения и не видел разницы между другом и врагом. Он не знает равных в разгадках ребусов, он самый талантливый музыкант, искусный в игре на различных инструментах.
– Зеленый Мьюнес, ты будешь паладином вместе с нами?
– С великой радостью.
– Замечательно! Иммир, кто теперь?
Иммир выбрал красивый топаз, подставил его под луч Мемона, и появился человек, одетый в черную кирасу с желтым плюмажем, в желтых сапогах и кольчужных рукавицах. За спиной у него висела лютня. Иммир приветствовал его и назвал Спенглевеем – Повелителем Гротеска.
– Нам сопутствует счастье, раз с нами веселый Спенглевей, который поможет нам, когда путь покажется утомительным. В сражении он хитер, он мастер ужасных проделок. Среди нас только Мьюнес может состязаться с ним.
– Иммир, к кому еще обратиться?
– Я подставляю этот сапфир под луч Мемона, я вызываю Руна Фадера Синего!
Стройный и сильный человек, подобный солнечному лучу, выступил вперед.
– Это наш Рун, красивый и сильный, равно пренебрегающий отчаянием и горестями! Иногда его называют Руном Кротким. Это происходит, когда он начинает наносить удары, сильные, грубые, частые. Но никогда он не впадает в ярость, и его пленникам всегда легко вновь обрести свободу.
– Рун Фадер, мы приветствуем тебя! Ты присоединишься к нам?
– Все ветры и громы, все битвы Вселенной, все дела и заговоры хитрых трусов – ничто не заставит меня повернуть вспять.
– Тогда ты наш паладин.
– Иммир, кто еще? Кто-нибудь мог бы дополнить этот удивительный отряд?
– Есть один человек, знающий все. Иммир высоко поднял белый кристалл:
– Я вызываю Паниса Белого!
Появился человек, одетый в черный плащ, скрывающий доспехи с белыми блестками. У него было бледное лицо, впалые щеки, глаза, казалось, сверкали белым огнем.
Иммир сказал:
– Эйа наводит такой страх на врагов, что подобен самой смерти. Его подвиги сами говорят за себя, и все дрожат от ужаса, когда он просыпается. Радуйтесь, паладины. Эйа – один из нас. Он грозен для своих врагов. Эйа Панис, я приветствую тебя и прошу стать моим братомпаладином, тогда мы многое совершим.
– Я надеюсь, что будет так. Иммир же сказал:
– Итак, отважная семерка! Пусть все пожмут друг другу руки, и пусть наш союз сможет разрушить только смерть!
Они сделали так, и был собран великий отряд. Его предназначение– совершать великие подвиги, которые затмят все…
На следующей странице молодой Говард нарисовал портреты семерки, что, очевидно, потребовало от него больших усилий. Эти наброски заканчивали «Часть Вторую» книги.
Затем шло несколько страниц записей и заметок, некоторые из них были написаны на языке Наомеи. Но потом, видимо, Говард сильно устал и продолжал записи уже на обычном языке.
На листке с оглавлением значилось:
1. Приключения в Туарече.
2. Поединок с защитниками Сарзен Ебратан.
3. Появление Зиды.
4. Наглая спесь короля Уипера.
5. Покинутая Зида.
6. Замок Рауна.
7. Сватовство к Зиде Менар.
8. Семь странностей Хальтенхорста.
9. Приключения в гостинице «Зеленая Звезда».
10. Темницы Моурна.
11. Великие Игрища в Вун-Уиндвей.
12. Триумф паладинов.
Что бы ни предполагал включить Говард Хардоах в эти двенадцать глав, все не вошло в книгу, за исключением отрывков, которые занимали последующие страницы. Затем неожиданно, чуть ли не на середине предложения, записи обрывались, и примерно треть книги пустовала.
Джерсен отложил записную книжку, спустился на землю и стал ходить туда-сюда перед «Крылатым Призраком». Не все еще потеряно. Он потерпел неудачу в Воймонте, а теперь в Гледбитуке, но «Книга Грез» могла предоставить ему третью возможность, если только использовать ее правильно. На любую очевидную приманку Говард Трисонг, дважды раненный, должен теперь реагировать крайне подозрительно. Значит, эту приманку нужно подсунуть очень осторожно.
Джерсен решил, прежде чём строить планы, вернуться в Гледбитук.
Запреты на вторжение в воздушное пространство Маунишленда больше не беспокоили Джерсена. Очевидно, раньше никто не пытался нарушать подобные запреты. Около часу дня Джерсен вывел «Крылатый Призрак» из низких облаков и посадил в лесу возле фермы Хардоахов. Помня о недавней оплошности, он тщательно вооружился, затем вышел и запер люки. Справа раскинулся большой пруд, слева виднелась полоса земли, ранее принадлежавшая Клидхо. Когда Джерсен приблизился к ферме, он увидел, как Ледесмус Хардоах, выйдя из сарая с ведром помоев, выплеснул их в выгребную яму и вернулся обратно.
Джерсен подошел к двери дома Хардоахов и постучал.
Дверь открыла Реба Хардоах, лицо которой ничего не выражало.
Джерсен вежливо поздоровался:
– Сегодня я здесь по делу. Мне нужно получить коекакую информацию. Естественно, я готов заплатить за потраченное вами время.
Реба Хардоах ответила, словно выплевывая слова:
– Мистера Хардоаха сейчас нет. Он ушел в деревню. Ледесмус, выглянувший из сарая, увидел Джерсена, поставил ведро и направился через двор к дому.
