– Несомненно. А вон та деревушка, случайно, не Туствольд?
– Собственно говоря, Туствольд – эти развалины, где я добываю белокамень. Местное население называет так же и деревню, и, честно говоря, я не вижу в этом ничего предосудительного. А что вам нужно в Туствольде?
– Еда и ночлег. Но я не могу заплатить ни гроша, поскольку все мои пожитки остались на корабле.
Старик пренебрежительно тряхнул головой.
– В Туствольде вы ничего не получите без денег. Они – скаредный народ и раскошеливаются только ради того, чтобы сидеть повыше. Если вы удовольствуетесь соломенным тюфяком и миской супа на ужин, я смогу приютить вас, и вам не придется ничего платить.
– Это поистине великодушное предложение! – воскликнул Кугель. – Я принимаю его с удовольствием. Разрешите представиться: меня зовут Кугель.
Старик поклонился.
– Я – Нисбет, сын Нисвангеля, который добывал камень на этом месте до меня, и внук Раунса, который занимался тем же ремеслом. Но пойдемте же! Зачем дрожать здесь на ветру, когда в доме ожидает теплый очаг!
Они направились к жилищу Нисбета, кучке обветшалых лачуг, прилепившихся друг к другу, построенных из камней и кусков корабельной обшивки. Несомненно, эти разномастные пристройки возводились в течение многих лет, а возможно, даже и столетий. Внутренняя обстановка этого сооружения, хотя и уютная, была ничуть не менее беспорядочной. Каждая комната была забита диковинками и древностями, собранными Нисбетом и его предшественниками во время работ на развалинах Старого Туствольда или где-то еще.
Нисбет налил для Кугеля ванну и снабдил его ветхим старомодным одеянием, которое тот мог носить, пока его собственная одежда не была приведена в порядок.
– Эту задачу лучше поручить деревенским женщинам, – сказал Нисбет.
– Если вы помните, я остался совсем без средств, – напомнил своему радушному хозяину Кугель. – Я с большим удовольствием воспользовался вашим гостеприимством, но не могу навязывать вам еще и финансовое бремя.
– Никакое это не бремя, – засмеялся Нисбет. – Они наперебой пытаются оказать мне какую-нибудь услугу, чтобы я за это сделал работу для них в первую очередь.
– В таком случае я с благодарностью приму эту помощь.
Кугель с наслаждением выкупался и закутался в старый халат, затем принялся за обильный ужин, состоявший из супа из рыбы-свечи, хлеба и маринованных рампов, которыми, как сказал Нисбет, особенно славился этот край. Они ели из разрозненных старинных тарелок и использовали посуду, среди которой не нашлось бы и двух одинаковых вещей, даже по тому материалу, из которого они были сделаны: серебро, глоссольд, чугун, золото, зеленый сплав из меди, мышьяка и каких-то других вещество. Нисбет охарактеризовал эти вещи в абсолютно непринужденной манере:
– Каждая насыпь, возвышающаяся на этой равнине, представляет собой древний город, ныне разрушенный и покрытый пылью времен. Когда мне выпадает часок-другой досуга, я частенько хожу раскапывать какой-нибудь новый курган и нередко нахожу что-нибудь интересненькое. Вот этот поднос, к примеру, я обнаружил на одиннадцатой стадии города Челопсика, и он сделан из корфума, инкрустированного окаменевшими ляками. Моих знаний не хватает, чтобы прочесть эти руны, но, похоже, здесь записана какая-то детская песенка. А этот нож еще старше, я нашел его в подземельях под городом, который назвал Арадом, хотя его подлинное имя давно забыто.
– Как интересно! – восхитился Кугель. – А вам когда-нибудь удавалось отыскать клад или драгоценные камни?
Нисбет пожал плечами.
– Каждый из этих предметов бесценен – как уникальное воспоминание. Но теперь, когда солнце вот-вот потухнет, кто даст за них хорошую цену? Бутылка доброго вина и та полезней. К слову говоря, я предлагаю, чтобы мы, как знатные вельможи, направились в гостиную, где я откупорю бутылочку выдержанного вина, и мы сможем погреть косточки у очага.
– Здравая мысль! – объявил Кугель. Он последовал за Нисбетом в комнату, заставленную разномастными стульями, диванами, столами, на которых громоздились бесчисленные диковины.
Нисбет налил вино из глиняной бутыли, которая, судя по покрывавшему ее радужному налету, была немыслимо древней. Кугель осторожно пригубил вино, обнаружив, что оно густое и крепкое и благоухает странными ароматами.
– Замечательное вино! – заявил Кугель.
– У вас неплохой вкус, – одобрил его Нисбет. – Это вино из погреба виноторговца на четвертом уровне Зей-Кембеля. Пей от души; ибо там еще пылятся тысячи таких бутылок.
– Ваше здоровье! – Кугель опрокинул свой кубок. – При такой работе вам никакого приработка и желать не приходиться, это ясно. У вас ведь нет сыновей, которым вы могли бы передать свои знания?
– Нет. Моя жена умерла много лет назад от укуса голубой фантикулы, и я больше не захотел ни на ком жениться. – Хмыкнув, Нисбет поднялся и подкинул дров в очаг. Затем он вернулся в свое кресло и уставился в огонь. – И все-таки по ночам я часто сижу здесь, размышляя, что будет, когда я умру.
– Возможно, вам стоит взять ученика, – осторожно заметил Кугель.
Нисбет издал короткий глухой смешок.
– Это не так-то просто. Местные мальчишки начинают грезить о высоких колоннах еще прежде, чем выучиваются плеваться как следует. Нет, я предпочел бы общество человека, который повидал мир. Каково, кстати, ваше собственное ремесло?
Кугель сделал неопределенный жест.
– Я еще не определился с родом деятельности. Я успел поработать червеводом, а недавно даже командовал морским судном.
– О, это очень престижная должность, – уважительно кивнул старик.
– Верно, но козни подчиненных заставили меня покинуть ее.
– По илистым отмелям?
– Совершенно верно.
– Таковы превратности судьбы, – философски заметил Нисбет. – И все же у вас впереди большая часть жизни и множество свершений, тогда как, оглядываясь на собственную, уже прожитую жизнь и дела, которые совершил, я вижу, что ни одно из них нельзя назвать поистине значительным.
– Когда солнце потухнет, – пожал плечами Кугель, – все дела – и значительные, и не очень – уйдут в небытие.
Нисбет поднялся и откупорил еще одну бутылку. Наполнив бокалы, он вернулся в свое кресло.
– Два часа пустой болтовни никогда не перевесят стоимость одного хорошего столба. Ибо я сейчас – Нисбет, добывающий камни, которому еще надо воздвигнуть чересчур много колонн и выполнить слишком много заказов.
Они сидели в тишине, глядя на пламя. Наконец Нисбет промолвил:
– Я вижу, вы устали. Несомненно, денек сегодня выдался не из легких. – Он с усилием поднялся и указал на кушетку. – Можете лечь вон там.
Утром Нисбет и Кугель позавтракали лепешками с вареньем, принесенными деревенскими женщинами, после чего Нисбет повел Кугеля в каменоломню. Он показал на яму, обнажавшую огромную расселину в одном из склонов кургана.
– Старый Туствольд был городом тринадцати стадий, как вы сами можете убедиться. Люди четвертого уровня построили храм в честь Миаматты, их Верховного Бога Богов. В этих развалинах я беру белокамень для своих нужд… Но солнце уже высоко. Скоро мужчины из деревни пойдут на свои колонны; в самом деле, вот и они.
Мужчины подходили, по двое и по трое. Кугель наблюдал, как они взбирались на колонны и устраивались на солнце. Кугель удивленно обернулся к Нисбету.
– Зачем они так старательно сидят на своих колоннах?
– Они впитывают целительную энергию солнечных лучей, – пояснил Нисбет. – Чем выше колонна, тем чище и мощнее энергия и больше престижность места. Женщины в особенности одержимы стремлением увеличить высоту колонн, на которых сидят их мужья. Принося деньги за новый кусок камня, они хотят получить его немедленно и нещадно подгоняют меня до тех пор, пока я не выполню работу, а если уж при этом я должен помочь им опередить какого-нибудь из их соперников, то все еще хуже.
– Странно, что у вас нет конкурентов, ведь ваше дело кажется вполне прибыльным.
– Это не так странно, если оценить ту работу, которую необходимо сделать. Камень нужно спустить из храма, обтесать, отполировать, очистить от старых надписей, дать ему новый номер и поднять его на вершину колонны. Это довольно-таки значительная работа, которая была бы невозможной без этого, – Нисбет дотронулся до пятигранного амулета, висевшего на его груди. – Его прикосновение уничтожает силу земного притяжения, и самый тяжелый предмет поднимается в воздух.
