– В основном, мы практически ничего не выяснили. Ничего не доказали и не опровергли. Непонятного слишком много: ocoбенно любопытна пыль с ботинок Вермулиана, Хуртианкца, Эйч-Монкура, Неженки Лоло и Бизанта. Кроме того, непонятное на самом-то деле может оказаться вполне объяснимым.
Риалто кивнул.
– Частично ты прав. И все же я не разделяю твоего пессимизма. Каждая неясность кое-что говорит о себе, кроме одного-единственного примера.
– Ага! Ты имеешь в виду Вермулиана – частички с его обуви имеют уникальную форму, цвет и состав. Они отличаются от всех других образцов.
Риалто, улыбаясь, отрицательно покачал головой.
– Я имел в виду совсем не Вермулиана. В его случае частички принесены из путешествий по сновидениям, а там, как известно, свой, неповторимый ландшафт. Просто наши каталоги отличаются неполнотой. Что же до Хуртианкца, то он использует медицинскую пудру для уничтожения грибка на ногах, так что его пыль можно отнести к разряду обычных. На ботинках Бизанта содержатся остатки фосфорической извести, ведущие свое происхождение из вполне естественных для него областей. Каталоги просто обходят эту тему молчанием. У Неженки Лоло обнаружились многочисленные разноцветные частицы. Помнится, когда он участвовал в Шараде Безумств, ему выпал фант нарисовать на лице разноцветные физиономии.
– Как тогда можно объяснить наличие частиц на ногах? – удивленно спросил Айделфонс.
– Его роль в спектакле состояла в том, чтобы, высоко задирая ноги, петь на два голоса – фальцетом и басом. Частицы красок могли попасть на его обувь. Так что его образец тоже можно причислить к разряду обычного.
– А Эйч-Монкур?
– Его пыль, хотя и необыкновенная, вряд ли может дать нам какую-либо информацию. Мы страдаем от недостатка сведений, любит ли Эйч-Монкур посещать пещеры и катакомбы?
Айделфонс принялся теребить бороду.
– Насколько я знаю – нет. Но это еще ни о чем не говорит. Только на прошлой неделе я узнал, что Закулик-Кнутц – старейший в Хубе и сам контролирует продолжительность своего существования.
– Странно, но любопытно! Так вот, возвращаясь к Эйч-Монкуру – его обувь хранит частицы грязи, которая существует лишь в нескольких подземных укрытиях мира.
– Хм. И что бы это значило?
– Точно не знаю, но я склонен подозревать именно Эйч-Монкура.
Айделфонс вяло усмехнулся.
– Чтобы доказать его вину, нам надо сначала переговорить с Сарсемом.
– Само собой. Надеюсь, Ошерл проинформирует нас, как только узнает новости.
– Я тоже надеюсь на его сознательность, – Айделфонс задумчиво перевел взгляд в сторону рабочего кабинета.– Я отлучусь на минуту.
Наставник покинул террасу и почти тотчас же возглас удовлетворения послышался из кабинета. Маг снова вышел на улицу в сопровождении Ошерла и второго Слуги, в облике голубой птицеподобной твари около шести футов ростом. Айделфонс с возмущением заявил:
– Ты только посмотри на эту парочку! Они могут обойти десять Эонов с той же легкостью, с какой мы обходим обеденный стол, и тем не менее ни один из них и не подумал сообщить о своем прибытии. Я нашел Ошерла спящим в скорлупе, а Сар-сем уселся на балку под потолком!
– Не стоит унижать нас! В общении с существами, подобными вам, следует соблюдать точность. Я не привык действовать без подробных инструкций. Стоит проявить инициативу, и ты набросишься на меня с массой обвинений. Меня отправили на задание из кабинета; выполнив поручение, я вернулся в кабинет. Если ты хотел, чтобы я потревожил вас за столь вульгарным занятием, как прием пищи, следовало сказать об этом заранее, – проворчал Ошерл.
Айделфонс возмущенно надул щеки.
– По-моему, наглость в твоих словах бьет через край!
– Неважно! Главное, что он привел Сарсема и выполнил задание. Ошерл, ты неплохо потрудился! – заметил Риалто.
– Как насчет моего заработанного очка?
– Это зависит от разговора с Сарсемом. Сарсем, ты не хочешь присесть?
– В моем настоящем обличье удобнее разговаривать стоя.
– А почему бы тебе тогда не принять человеческие формы, и не присоединиться к нам за столом?
– Хорошая идея, – почти мгновенно Слуга превратился в обнаженное бесполое существо с лиловой кожей и розовыми полосками на позвоночнике, отдаленно напоминающее человека. Он уселся за стол, но отказался от угощений.
– В конце концов человеческое обличье – лишь форма. Если я начну отправлять внутрь всякую дрянь, то наверняка заболею.
– Как хочешь. А теперь перейдем к делу. Где Голубой Персиплекс, который тебе поручено охранять?
Сарсем осторожно спросил:
– Ты говоришь о голубой призме, стоящей на пьедестале? Этот объект можно найти на том же месте – он не лишился ни капли заключенной внутри мудрости.
– А почему ты покинул свой пост?
– Святая простота! Один из магов прислал новый официальный Персиплекс для замены старой версии, утратившей значимость.
Риалто усмехнулся.
– Откуда ты узнал, что он говорит правду?
– Благодаря показаниям вашего представителя, – Сарсем откинулся в кресле.– Мне думается, если солнце погаснет, новый Персиплекс будет излишней роскошью…
– Рассказывай дальше.
– Я обратил внимание мага на тот факт, что отныне мне предстоит охранять целых два священных предмета. Он ответил, что новый Персиплекс займет место старого, который отправится на хранение в надежное место. Туда его должен был доставить ваш представитель. В любом случае мои услуги более не требовались.
Риалто подался вперед.
– Обсуждался ли вопрос о твоих очках?
– Припоминаю, что такой разговор действительно состоялся
– Какое же количество было у тебя изъято в связи с понижением в должности?
– Собственно говоря, все.
– Как такое возможно, если твой чаг (Чаг – обладающий меньшими способностями подвид Слуги, задача которого – контролировать деятельность одного из Слуг. Само слово «чаг» ненавистно любому Слуге.) всегда находится в моем рабочем кабинете?
Сарсем нахмурился и вяло протянул:
– Не знаю, не знаю…
Пораженный внезапной догадкой, Айделфонс встал на ноги и вышел на террасу. Через минуту он вернулся и упал в кресло. С обреченным видом Наставник обратился к Риалто:
– Чаг Сарсема исчез. Ты когда-нибудь слышал о подобном? Риалто задумчиво спросил:
– Когда это могло случиться?
– Наверняка в момент действия заклинания Остановки Времени.
Айделфонс повернулся к Сарсему.
– Мы оба стали жертвами обстоятельств! Конфискация твоих очков не санкционирована! Сарсем, над тобой жестоко подшутили. Конфискация недействительна! А мы потеряли Персиплекс… Я не одобряю твоего поведения, Сарсем!
– Ха! – вскричал Сарсем, отрицательно помахав бледным лиловым пальцем с серебряным ногтем у себя перед носом.– Я не так глуп, как вы думаете!
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я принадлежу к тем редким индивидуумам, которые могут одновременно проанализировать все стороны происходящего! Неважно, что мною тогда двигало, но я решил оставить старый Персиплекс у себя.
– Ха-ха! Браво, Сарсем!…
– Тем не менее ваш представитель…
– Выражайся точнее, Сарсем – он не являлся нашим представителем.
– Хотя он выглядел разочарованным, я припрятал старую призму в надежном месте. Думаю, он мог проследить за мной…
– С чего ты взял?
– Потому что, как и я сам, он заинтересован в сохранности старого Персиплекса и не успокоится, пока не обнаружит, куда я его спрятал.
Риалто усмехнулся.
– Ты спрятал его в пещере?
– Да. Но как ты узнал?
– Ну, мы тоже не лыком шиты. В общем, ты передал Персиплекс преступнику.
– Вовсе нет. Я положил призму в известное мне одному место, куда может проникнуть только очень маленькое существо. Чтобы удвоить надежность укрытия, я отправил призму в Шестнадцатый Эон.
– А как ты узнал, что преступник не отправился за тобой и туда и не забрал Персиплекс?
– Разве он может проникнуть в расщелину, куда вам не просунуть даже руку? Кроме того, я присматриваю за пещерой с той же легкостью, с которой вы сейчас можете наблюдать за поверхностью своего стола. Ничто не появлялось и не исчезало оттуда. Из этого я делаю вывод, что Персиплекс лежит на месте в целости и сохранности.
