— Минуточку, — возразил Джулиан, — Глауен приставлен ко мне помощником. Он может мне потребоваться.

— Ты это о чем? — удивленно уставился на него Глауен, — Я правильно все расслышал?

— Твой слух тебя не подвел, — ответил Мило, — Джулиану нужен кто-то еще, чтобы бегать взад и вперед и носить его заметки.

— Я управляю флаером и могу определять животных, — покачал головой Глауен, — Я даже могу попробовать спасти Джулиану жизнь, если он совершит какую-нибудь глупость. Но на этом мои обязанности кончаются.

Джулиан с каменным лицом отвернулся. Он подошел к краю балюстрады, какое-то время рассматривал долину, потом повернулся к остальным и сказал:

— Я уже увидел все, что мне было надо, по крайней мере на данный момент.

— Тогда пошли с нами в гору, — предложила Вейнесс.

— Хорошая идея, — согласился он, — подождите меня минутку, я одену свой походный костюм.

Так прошла первая половина дня. Когда четверо путешественников вернулись, Сирена была уже низко над горизонтом. Они уселись на террасе за вечерним стаканчиком вина и смотрели как Сирена прячется за далекими горами.

— А что это сверкает? — спросила Вейнесс, указывая на другую сторону долины, — Это, наверное, и есть Глубокое?

— Именно так, — подтвердил Глауен, — Когда Сирена опустится пониже, ты сможешь увидеть там ее отражение. Но идти туда нет смысла, так как там кроме лагеря бенджи ничего интересного нет, разве только ты собираешься поискать волшебный камень.

— И каковы шансы найти такой камень?

— Малы, если только не придти сразу после того, как из лагеря ушли бенджи. После этого вероятность снижается до нуля.

— Туда надо ехать на бодунах?

— До озера довольно далеко.

— А почему бы нам не воспользоваться флаером? — поинтересовался Джулиан.

— Идея соблазнительна, но это против правил, так как в этом случае возникает проблема с остальными туристами.

— Ну, ладно, — недовольно покачал головой Джулиан, — В путеводителе говорится, что бодуны довольно вспыльчивые животные, но если ездить на них в соответствующем костюме, то они совершенно безопасны. Я не понимаю, они что, настолько разборчивы?

— В основном да. У них очень подлая натура и они с удовольствием бы разделались со своим наездником дай им только шанс. Перед поездкой конюхи подготавливают их и приводят их в хорошее настроение.

— А наездник обязательно должен одеться в костюм, который бодун сочтет подходящим для такого случая?

— На самом деле костюм наездника весьма практичен. Бодуна приводят в миролюбивое настроение очень интересной процедурой. Конюх-йипи очень хорошо его кормит, а потом начинает при помощи палки дразнить его до тех пор, пока тот не придет в совершенную ярость. В этот момент конюх выбрасывает соломенное чучело, одетое в черную шляпу, белый плащ, черные штаны и красный кушак, то есть в костюме наездника. Бодун начинает пинать и топтать чучело, подбрасывать его в воздух до тех пор пока не сочтет, что оно уже достаточно наказано. После этого он забрасывает чучело себе на спину с расчетом, что съест его потом, так как в данный момент он вполне сыт.

— Вся ярость бодуна выходит во время этой процедуры и он становится сравнительно спокойным. Йипи надевает на бодуна шоры, вместо куклы садится наездник, который поднимает шоры и едет в относительном комфорте.

— Чтобы спешиться всадник должен сначала опустить шоры, в противном случае бодун подумает, что его жертва ожила и пытается улизнуть, и набросится на всадника.

— Думаю, теперь мне все понятно, — заявил Мило, — Если я хочу найти волшебный камень, то я должен на бодуне доехать до озера Глубокое и искать его там пока не найду.

— Более или менее правильно.

— А каковы мои шансы вернуться оттуда живым?

— Довольно велики, если учесть, первое — что бодун хорошо подготовлен к поездке, второе — что ты не забудешь опускать шоры, когда будешь спешиваться, третье — что бенджи не заметят, что ты рыскаешь вокруг лагеря и четвертое — что на тебе не нападут другие дикие звери такие как тюрипиды или горные злобики.

— А как найти камень, который брошен в озеро?

— Можешь бродить по озеру и пытаться нащупать его ногами в тине. Использовать механические приспособления запрещено: это уже будет «разработка». Во всяком случае, таков порядок, зато власти дают небольшое послабление и рассматривают при вывозе волшебные камни как сувениры, а не как «драгоценные минералы».

— Мне бы хотелось попробовать, — сказал Мило.

— Мне бы тоже, — поддержала его Вейнесс, — Хотя у меня много сомнений. А что, если бодун захочет есть по дороге и вспомнит про свой отложенный обед?

— Тогда ты просто должна будешь снести ему голову. У всех всадников есть с собой ружье.

— Хотелось бы мне, чтобы я не была такой трусихой, — призналась Вейнесс, — Но я буду очень хорошо обращаться со своим бодуном, и, может быть, он тоже по-доброму отнесется ко мне.

— Я бы на его месте именно так и поступил, — улыбнулся Глауен, — на самом деле, на его месте, я бы унес тебя далеко-далеко за холмы и сохранил для молодняка.

Джулиан нахмурился явно давая понять, что это замечание было если не неуместным, то, по крайней мере, слишком дерзким. Он прищурившись посмотрел на Глауена.

— Это не так-то просто. Я бы поймал тебя, не успел бы ты проскакать и сотни метров, — он говорил это с улыбкой на губах, но в его голосе не было и тени юмора, — Твоя выходка не вызовет аплодисментов, а скорее наоборот.

Глауен, застигнутый врасплох таким оборотом дела, грустно сказал:

— Даже если бы я и не был бодуном, я бы все равно приберег ее для молодняка.

— Пожалуйста, не обращай внимания на моего слишком галантного помощника, — обратился Джулиан уже к Вейнесс, — его комплименты в данных обстоятельствах кажутся слишком фамильярными.

— Это о каких ты обстоятельствах говоришь? — поинтересовался Глауен.

— Это, вообще-то, не твое дело, но я скажу: у нас с Вейнесс есть виды на длительные отношения.

— Успокойся, Джулиан, — с натянутым смешком заметила Вейнесс, — Все течет, все изменяется. А что касается Глауена, то, не смотря на его обыденную практичность, у него очень поэтическая душа, и тебе следует терпимей относится к полетам его фантазии.

— В конце концов, я — Клаттук, — напомнил Глауен, — Мы знамениты своей романтической натурой.

— По этому поводу я хочу рассказать одну историю, — вмешался Мило, — Я имею в виду историю про легендарного Рейнольда Клаттука. Он в Касковской пустоши рискуя жизнью спас в снежный буран прекрасную деву, пронес ее через буран до дорожной станции; развел огонь, чтобы согреть, растер ей ноги и руки, а потом терпеливо начал потчевать ее горячим супом и тостами с маслом. Она съела, сколько смогла, затем расслабилась, откинулась на спинку стула и случайно рыгнула, это так оскорбило чувствительную натуру Рейнольда Клаттука, что он опять выгнал ее на мороз.

— Мило, эта история слишком неправдоподобна, — запротестовала Вейнесс.

— Она, должно быть, сделала что-то еще, — добавил Глауен, — Я не думаю, что я бы выгнал ее за столь мелкую оплошность.

— А как ты думаешь, что она могла сделать еще? — поинтересовался Мило.

— Трудно сказать. Может быть она обругала его за то, что у него подгорел тост.

— Однако традиция утверждает, — не унимался Мило, — что когда ты сидишь за одним столом с Клаттуком, то следует внимательно следить за своими манерами.

— Я буду очень внимательной, — пообещала Вейнесс, — Мне очень не хочется, чтобы Глауен счел меня вульгарной.

Глауен поднялся из-за стола.

— А сейчас, думаю, мне лучше сходить и заказать на завтра бодунов. Джулиан, ты пойдешь завтра осматривать поле брани или попытаешь найти свое счастье на озере Глубокое?

Какое-то время внутри Джулиана происходила внутренняя борьба.

— Пока я уже посмотрел там все, что мне надо. Пожалуй, я лучше съезжу с вами на озеро Глубокое.

Глауен и Мило пошли в конюшни. Джулиан проследил взглядом, как они пересекли террасу и неодобрительно покачал головой. Он повернулся к Вейнесс: