— И как мне их контролировать?

— На них наложена печать раба. Ее снять может только владелец. Им теперь являешься ты, так как предыдущий владелец, — кивнула она на Арчибальда, — подарил их тебе. Навредить раб своему владельцу не может. Мысли о попытке навредить причиняют ему боль, попытка что-то предпринять или убить — шокирующую боль, от которой он падает без сознания. Равно как и попытка бегства. Неподчинение вызывает боль. Ты можешь отдать приказ испытывать рабу любую боль по твоему усмотрению. Ты ему можешь даже отдать приказ умереть, и он умрет. Причем так, как ты скажешь. Так что будь осторожен в своих приказах. Печать очень сильная.

— Ее как-то можно снять, кроме как владельцем?

— Нет.

— А если владелец умирает?

— Раб переходит наследнику владельца. Сначала по нисходящей линии, если ее нет, то братьям-сестрам, жене-мужу и далее по восходящей. Это происходит автоматически.

— А если вообще никого не осталось?

— То раб переходит своему предыдущему владельцу.

— А если вообще никого не осталось? Вообще-вообще. В принципе.

— Хм… — усмехнулась Фианна. — Пожалуй, да, это еще один способ снять печать. Но не представляю себе технически, как это выполнить. Даже для меня зачистить всю цепочку по любой из этих особ — долгие годы тяжелого труда. Возможно даже столетия. Причем любой владелец может отдать приказ своим рабам умереть в случае если он погибнет. Так что — если родственники или кто-то еще пытается вызволить своих, то они их выкупают и освобождают. Иначе — никак. Украсть их, кстати, нельзя. Владелец всегда чувствует, где находится его раб.

— Ясно… — ответил он Фианне, а потом добавил королю: — Интересный подарок. Благодарю.

— Кроме того, я хотел бы пригласить вас в гости. Под гарантии полной безопасности.

— С какой целью?

— Мне хотелось бы, чтобы вы познакомились с моей дочерью…

— Зачем?

— Он хочет, чтобы ты взял ее в жены и дал ему породистого наследника. — вместо короля ответила Фианна.

— Оу… Она, я полагаю, не эльфийка?

— На одну шестнадцатую. — осторожно ответил Арчибальд.

— Странно. Раньше ко мне только эльфийки приставали, зазывая на роль бычка-производителя.

— Тебе не выгодно эскалация, — на языке Нехекары произнесла Фианна. — Я пока не знаю, как тебе помочь с ловушкой Шар. Мне нужно время. Если ты возьмешь эту девочку в жены и заделаешь ей ребенка, то это еще сильнее стабилизирует твой конфликт с Аданосом в подвешенном состоянии. А значит продолжат действовать небесные правила. И мы выиграем мне время. Заодно придумаем, что делать с Асаф.

— Хорошо. Я обещаю познакомиться с твоей дочерью. — устало вздохнув, ответил парень королю после долгой паузы. Очень долгой паузы. Он ей воспользовался чтобы обдумать ситуацию. Если Фианна не лгала, а он бы почувствовал ложь, то для нее и ее цивилизации выгодно уничтожить Асаф. Это что-то вроде дела чести. Также им явно интересен доступ к терминалам. Хотя бы опосредованный, а с дел’тага у них явные проблемы. Или вымерли, или разбежались, или не готовы к сотрудничеству. Из-за чего трансформация Всеволода в асура им явно вредна, как и его гибель. Да, они самым наглым образом станут его использовать. Но в сложившейся ситуации это выглядело достаточно компромиссным вариантом. Поэтому он решил довериться ее совету…

Особенно рассиживаться не стали. И уже на следующий день выступили в поход. Всеволод взял с собой два десятка скелетов для эскорта, а также всех трех своих рабынь в качестве служанок. Лезть им под юбку почему-то не хотелось. Даже несмотря на всю их красоту и соблазнительность. Он просто опасался. Так уж получилось за последний год каждая его сексуальная история заканчивалась либо серьезной проблемой, либо катастрофой.

Что может пойти не так с этими девочками он не знал. Однако не спешил проверять. Особенно напрягался с эльдарки…

— Слушай, — спросил он у Фианны во время перехода по Темному лесу. — А Вселенная, откуда эта эльдарка, там и правда есть Бог-Император?

— Ты знаешь о нем? Это любопытно…

— А кто он? Асур?

— Высший асур, которых мы предпочитаем называть титанами. Правда, он в стазисе. Ритуал Черного плодородия и должен был Шар вознести до подобного состояния.

— Шар? Ее личность бы не стиралась?

— А почему она должна стираться? Нет. Она выступала бы корневой личностью, а ты донором. В итоге — ты бы окончательно и бесповоротно погиб. А она перешла на новый уровень бытия.

— Титаны, я так понимаю, намного сильнее асур. Это очевидно. А насколько?

— Развитый дел’тага уступает развитому зел’тага примерно на порядок. Зел’тага уступает развитому асуру на пару порядков. Титан же даже молодой и неопытный превосходит любого развитого асура на четыре порядка. Это крайне опасное существо.

— А демиург?

— Об их могуществе никто ничего толком не знает. Они не любят держаться на виду. Но очевидно, что оно близко к безграничному. Во всяком случае каждый предпочитает создавать себе по персональной вселенной и очень ревниво ее защищает.

— Ты их встречала?

— К величайшему счастью — нет. Найти их в обход их желания невозможно. А если демиургу что-то понадобилось от тебя, то ничего хорошего обычно не выходит. Это либо почти верная смерть, либо и того хуже. Например, вышеупомянутый Бог-Император был намеренно отправлен в стазис местным демиургом, так как его деятельность начала мешать планам последнего.

— А не сыном?

— Сын был лишь проводником воли. Но, к счастью, вот так — на прямую демиурги редко вмешиваются.

— И что, ни одного позитивного опыта взаимодействия с ними нет?

— Есть. Но там пятьдесят на пятьдесят. Никогда не знаешь, зачем он с тобой связался и какие у него планы. Самое мерзкое то, что твое желание и мнение в этих планах не учитывается.

— А сколько всего ступеней вознесения? Титан, например, в кого может вознестись? В демиурга?

— Никто не знает, потому что никто не делал. По нашим подсчетам вознесение в демиурга потребует поглощения более одной вселенной. Впрочем, судя по всему, между титаном и демиургом есть еще ступени или даже ступени.

— А почему вы, зел’тага не возноситесь в асур?

— За все есть своя плата, — печально улыбнулась Фианна. — И при переходе к асурам эта плата непомерна.

— Чем же?

— Ты становишься абсолютным одиночкой. Фундаментально меняется твое сознание. Из-за чего всех вокруг, пусть и не сразу, ты начинаешь воспринимать как ресурс. Уже мы — зел’тага — одиночки, которых тяготит долгая близость даже равных. Наше общество очень рыхлое и разреженное. Но оно все еще общество и внутривидовая агрессия находится в разумных пределах. Асуры же сожрут другого асура при любом удобном случае, если им для личного выживания не потребуется иного. Ты думаешь, мы не пробовали? Дел’тага от нас были в ужасе, а мы от асур, вознесшихся из нам подобных.

— Что-то не сходится… Асуры ведь создают семьи и даже рождают детей?

— Так поступают только совсем молодые асуры. Большинство после первых пяти тысяч лет начинают пожирать собственных детей. А к десяти тысячам, то есть, к зрелости, утрачивают всякую способность размножению. Не только привычным тебе образом, но и через освобождение части своей души в новую личность. Для тебя нормально этого дракончика называть своей дочерью. Асур же зрелый не способен даже фамильяра завести. А если бы и смог, то считал бы его своим рабом.

— А вы — нет?

— Мы еще нет. Зел’тага — пограничная ступень. Мы последние, кто не может поглощать души. Дальше — изменения необратимы. И чем выше вознесение, тем сильнее это все выражается. Из-за этого демиурги, кстати, и сидят каждый в своей Вселенной. Они чудовищно неуживчивы. Ужасные создания.

— Сколько лет Асаф?

— До лишения воплощения она прожила порядка тридцати семи тысяч лет. Всех своих детей она пожрала уже на третьей тысячи. А их у нее было много. Если я ничего не путаю — девяносто три.