Нитлимион изобразил на лице улыбку. Нет, он не доставит этому гаду удовольствие и не будет ни на что жаловаться.

— Всё прекрасно, спасибо. Ты очень добр.

Иторон усмехнулся.

— Ладно. Ни к чему это всё, не находишь? Я хотел с тобой поговорить. И сделаю это максимально прямо, — Иторон по-хозяйски расположился за столом. — Слушай, ты теперь смертный, но в твоей голове всё ещё хранится больше информации, чем во всех библиотеках Вселенной вместе взятых. Было бы очень обидно, если все эти знания, что ты собирал и копил тысячи лет, просто пропали, когда ты умрёшь от старости или болезни.

Нитлимион не шелохнулся. Он знал, что так будет.

— Молчишь? Хорошо, — Иторон в одно мгновение оказался рядом с ним. — Знаешь в чём плюс твоего нынешнего положения?

Он щёлкнул пальцами, и Нитлимиона пронзила такая боль, что он мгновенно рухнул на пол и начал вопить от боли. Мучения были столь сильными, что он вскоре потерял сознание. Однако Иторон тут же вернул его в чувства.

— Видишь, как просто. Мне не хочется этого делать, брат. Правда. Будь ты прежним собой, тогда — другое дело. Но мучить тебя сейчас — всё равно что, издеваться над беспомощным калекой. Даже ещё хуже… Но я пойду на это, если понадобится. Буду загонять тебя на грань между жизнью и смертью, а потом восстанавливать то, что останется от твоего тела. И мы начнём сначала.

— Я выгляжу, как человек, но я не один из них. Если хочешь пытать меня — давай. Но ты ничего не добьёшься от меня таким способом. А даже, если у тебя и получится сломать мою волю, то у тебя останется искалеченное, обезумевшее нечто, которое уже не будет ни на что способно.

Иторон поморщился. Он очевидно, и сам это всё прекрасно понимал.

— Тогда я просто считаю всё содержимое твоего разума, — он коснулся головы Нитлимиона, но тот лишь рассмеялся. — Какого чёрта? Чья это память?

— Старины Майка — прежнего хозяина этого тела. Ты всерьёз думаешь, что я в своё время не предусмотрел такого варианта событий? — Нитлимион покачал головой. — Ты можешь делать со мной всё, что хочешь. Предвосхищая твои дальнейшие слова — с Кирой тоже. Да, она дорога мне. И её пытки принесут мне моральную боль. Но я видел мучения и смерть слишком многих своих близких, чтобы на их фоне «сломаться».

Огромным усилием воли Иторон подавил вспышку гнева.

— И, что же ты предлагаешь?

— Всё просто. Дай мне свободу. Я хочу быть кем-то вроде твоего союзника, а не слуги. Освободи Киру. Она пригодится мне в качестве помощницы, особенно сейчас. Ты же не хочешь, чтобы меня загрыз какой-нибудь оборотень в полнолуние. Ну, и последнее — я хочу получить гарантии того, что ты будешь поддерживать мою жизнь и молодость столько, сколько понадобится. Для бога твоего уровня, это не составит особого труда.

— Немалые у тебя запросы…

— Брось. Ты же сказал, что мы говорим прямо и честно. Тебе не хуже меня известно, что всё это — вполне приемлемая плата за то, что ты можешь получить взамен. Но, если ты всё же так не считаешь, то можешь вернуть меня в камеру или убить…

Иторон какое-то время медлил, словно бы и правда раздумывал над тем, стоит ли ему убивать своего пленника. Потом неожиданно улыбнулся.

— Я в тебе не ошибся, брат. Ты всё ещё такой же, как раньше. Хорошо! Ты заслуживаешь того, чтобы с тобой обращались, как с союзником. Я согласен на твои условия. У меня же в ответ будет всего одно — если попытаешься предать меня, или откажешься помогать хоть в чём-то, я тут же прикончу сначала твою племянницу, а потом и тебя. Скормлю оборотням, раз уж ты их упомянул.

Иторон сдержал своё слово, и Нитлимион получил некую свободу перемещения. Оказалось, что они находились в каком-то древнем замке, большая часть которого была сокрыта под землёй.

Киру тоже отпустили, хотя руки у неё оставались скованными.

— Это всё же лучше, чем сидеть в той сырой темнице, — вздохнула она и попыталась слабо улыбнуться. — Я знала, что ты обязательно придумаешь какой-нибудь план, дядя!

Нитлимион кивнул, однако на душе у него всё было скверно. О чём бы они там ни договорились, Иторон не считает его своим союзником. Он будет пользоваться знаниями и советами своего кузена, пока те будут хоть сколько-то полезны, но потом…

Впрочем, так долго Нитлимион и не собирался здесь задерживаться. Он изучал замок, одно помещение за другим. На первый взгляд могло показаться, что здесь кроме них троих и ещё нескольких безмозглых троллей никого не было. Однако Нитлимион чувствовал, что всё не может быть так просто, и вскоре нашёл этому подтверждение.

Одна из дверей в самом дальнем углу подземелья всегда была закрыта и возле неё дежурили двое стражников. Они наотрез отказались пускать внутрь Нитлимиона, сославшись на приказ своего господина. А сам Иторон лишь отмахнулся от прямого вопроса.

— Что бы там ни хранилось, мы должны это увидеть, — объявил Нитлимион, когда был уверен, что их с Кирой не подслушивают. Иторон часто покидал замок и отсутствовал по несколько часов. Где он бывал, оставалось загадкой, впрочем, некоторые мысли на этот счёт всё же возникали. — Думаю, он продолжает эти игры с Иддарионом. Ни к чему хорошему это не приведёт. Мой брат вечно думает, что у него всё под контролем, но это далеко не так. Раньше я был тем, кто сдерживает его от необдуманных действий. Но теперь… Аэн слишком нетерпелив для подобного, а остальные и слово боятся ему сказать. Мы спасли Вселенную только для того, чтобы отдать её в руки Иторона… Поверить не могу!

Он думал, что Иторон и дальше будет держать свои планы в секрете. Однако это было не так.

— Я собираюсь убить твоего брата, — спокойно, словно объявляя о чём-то совершенно обыденном, заявил Иторон, когда они в очередной раз собрались в его кабинете.

На лице Нитлимиона не дрогнул ни один мускул.

— Что ж, я знал, что это рано или поздно случится.

— И тебе его не жаль? — Иторон считывал каждую его эмоцию, каждое мельчайшее движение.

— Жаль. Но он сам виноват. В любом случае я никак не смогу помочь Иддариону…

— О, нет! — усмехнулся Иторон. — Я говорю о другом твоём брате — Аэне. Кажется, он начинает о чём-то догадываться. И при текущих обстоятельствах он единственный, кто ещё способен мне противостоять. Не будет его, и путь к трону окажется открыт. Я верну свою корону.

В этот раз Нитлимиону было гораздо сложнее не демонстрировать никаких эмоций. Он всеми силами старался концентрироваться на мыслях о деле.

— Значит, корона уже твоя? И, что ты будешь с ней делать? Впутаешь нас в ещё одну войну со Жнецами?

— Нет. Это мы уже проходили. Я умею признавать свои ошибки, кто бы там что ни говорил. Но корона мне всё же нужна. У неё масса таких свойств, о которых даже ты никогда не слышал… — он подошёл к окну, за которым сейчас царили сумерки. — Я хочу знать, как лучше всего подойти к Аэну на расстояние удара. У меня будет всего одна попытка. Если потерплю неудачу — он разорвёт меня на части.

«Это уж точно», — подумал Нитлимион. До чего же он докатился — вынужден помогать будущему убийце собственного брата. И ведь ему нельзя скормить абсолютную ложь, это сразу будет заметно. Пришлось выкручиваться и балансировать на самой грани. Иторон внимательно следил за каждым произнесённым словом, и в конце вроде бы оказался вполне доволен.

Впрочем, Нитлимион тоже. Он случайно получил информацию, которую так долго ждал.

— Я потратил столько времени, гадая, откуда у этого самовлюблённого идиота так много информации о короне Фирлаэна. Он не мог её знать. Вся она давно была утеряна. Но теперь всё встаёт на свои места.

— Я не понимаю, о чём ты… — призналась Кира.

— До возвращения моего кузена ещё несколько часов. Даже, если он воспользуется хотя бы половиной моих советов по подготовке к убийству, то ему придётся потратить не один час… Скажи, эти цепи на твоих руках, насколько они тебя ограничивают?

— Достаточно сильно, — пожала плечами Кира. — Но с Итороном мне и без них не справиться…