Клайд Хендрик различает 6 стилей, или «цветов», любви:

Эрос — страстная, исключительная любовь-увлечение, стремящаяся к полному физическому обладанию («Мы созданы друг для друга!»; «Я хочу тебя, милый!»);

Людус — гедонистическая любовь-игра, предполагающая менее ответственное отношение к партнеру и допускающая возможность измены («Я обожаю заниматься любовью на отдыхе, особенно у моря»);

Сторге — спокойная, теплая и надежная любовь-дружба («Если мне плохо, я иду к моей любимой, и мы обсуждаем мои проблемы»);

Прагма — возникающая из смеси Людуса и Сторге, рассудочная, легко поддающаяся сознательному контролю — любовь по расчету («Я выбрала его, так как уверена, что он обеспечит мне счастливую жизнь»; «Может, он и не красавец, но с ним я уверена в своем будущем»);

Мания — это смесь страстности и ревности, вырастающая из сплавления Эроса и Людуса, иррациональная любовь-одержимость, для которой типичны неуверенность и зависимость от объекта влечения («Я не нахожу себе места, если он не звонит мне хотя бы один день»; «Если ты изменишь мне, я убью себя!»);

Агапе — бескорыстная любовь-самоотдача, жертвенная любовь, синтез Эроса и Сторге («Лучше я буду страдать, чем видеть, как страдает мой любимый»).

Хотя все эти термины не новы, в отличие от умозрительных построений греческих философов, данная классификация основывается на солидных эмпирических данных. Доказано, например, что любовные переживания и установки молодых мужчин содержат больше «эротических» и особенно «людических» компонентов, тогда как у женщин ярче выражены «прагматические», «сторгические» и «маниакальные» черты, что «маниакальные» увлечения типичнее для подростков и юношей, нежели для взрослых, что мужские и женские предпочтения при выборе партнеров не совпадают и т. д.

В ходе дальнейших исследований в рамках данной модели американским психологом Д. Ричардсоном было установлено, что любовь типа Эрос и Агапе доставляет в любовных отношениях больше удовлетворения, чем Людус, хотя и страдать люди при этом могут тоже больше, чем в случае более «поверхностной» игровой любви. Исследование показало, что Мания, как и предполагалось заранее, не способствует длительным и устойчивым отношениям, а любовь типа Прагма не пользуется популярностью у студентов и характерна для людей более зрелого возраста. На основании полученных данных можно сделать вывод, что элемент страдания в любви хотя и доставляет человеку негативные эмоции, зато делает ее более насыщенной, глубокой и запоминающейся.

Эта классификация на данное время, пожалуй, является наиболее полной и в то же время простой. Примеры из каждой категории можно без труда найти как в классической литературе, так и в реальной жизни. Вот, например, образец Эроса из рассказа Куприна «Ночная фиалка»:

«Тогда я жил в каком-то блаженном и сладостном аду, обвязанный невидимыми тонкими стальными нитями. Оба мы, радостно-безумные, сумасшедшие, ни о чем не думали, кроме нашей любви. Мы узнавали друг друга издалека: по голосу, по походке, по запаху, узнавали — и неудержимо стремились друг к другу, чтобы вновь упиться бешенством разъяренной страсти. Все кусты, амбары, конюшни, погреба и пристройки были нашими кровлями любви».

В качестве примера Мании можно привести отрывок из «Первой любви» И. С. Тургенева: «Королева глядит в сад. Там, около деревьев, фонтан: он белеет во мраке — длинный, длинный как привидение. Королева слышит сквозь говор и музыку тихий плеск воды. Она смотрит и думает: вы все, господа, благородны, умны, богаты, вы окружили меня, вы дорожите каждым моим словом, вы все готовы умереть у моих ног, я владею вами… а там, возле фонтана, стоит и ждет меня тот, кого я люблю, кто мной владеет. На нем нет ни богатого платья, ни драгоценных камней, никто его не знает, но он ждет меня и уверен, что я приду — и я приду, и нет такой власти, которая бы остановила меня, когда я захочу пойти к нему, и остаться с ним, и потеряться с ним там, в темноте сада, под шорох деревьев, под плеск фонтана…»

Примером «любви-Агапе» была жертвенная, бескорыстная любовь Ирины Машковской к поэту Юрию Левитанскому (к этой удивительной паре мы еще вернемся в 6-й главе). В одном из интервью Ирина говорила: «Я не могу сказать, что это хорошо, когда любовь такая сильная. Это очень тяжелая ноша. Ты разрушаешь себя в угоду любимому человеку. Это ненормально. Любовь бывает счастьем только в плохой литературе».

Один из самых великих, на мой взгляд, знатоков любви, Эрик Берн писал: «Любовь — наиболее полное и наиболее благородное из всех отношений; она включает в себя лучшее из всех остальных отношений: уважение, восхищение, страстность, дружбу и интимность, соединяя все это воедино и привнося, кроме того, собственную благодатность». Под этими словами могли бы подписаться миллионы счастливых влюбленных, наслаждающихся радостями взаимной любви, но миллионы других страдальцев, испивших до дна чашу ревности, измен или равнодушия со стороны любимых, с негодованием отвергли бы это определение, с горечью признав, что для «их любви» оно явно не подходит. Это не значит, конечно же, что Берн ошибался — своей цитатой ученый лишь хотел показать, насколько великолепной бывает настоящая, глубокая, счастливая любовь, и он прекрасно понимал, что она бывает такой отнюдь не всегда. В другом месте своей замечательной книги о любви он писал: «Влюбленные наслаждаются не только словами, но и звуками голоса друг друга, и самое важное для каждого из них — благополучие и счастье другого. Любовь — сладкая ловушка, из которой никто не уходит без слез». Не правда ли, неожиданный вывод? Но если всмотреться в реальные жизненные примеры, то мы действительно увидим, что «счастье» и «слезы» стоят рядом. Вот об этой двойственности великого чувства, которому посвящена наша книга, мы и поговорим в данном разделе.

«От любви до ненависти — один шаг», — гласит поговорка, подчеркивая близость этих двух на первый взгляд противоположных человеческих эмоций. В чем истоки этого странного симбиоза? Большой знаток любви, философ и поэт Омар Хайям писал:

Таким образом, ровно тысячу лет назад мудрец указал, каким образом одно и то же чувство может причинять и радость, и боль. Это обусловлено тем, что охваченный любовью человек, «сердцем» испытывая мощные положительные эмоции, «головой» понимает, что это счастье может закончиться, и начинает испытывать страх будущего. А от страха до ненависти — уже точно один шаг. Следующий вопрос — об объекте отрицательных эмоций — имеет однозначный ответ: кого же еще следует ненавидеть, как не человека, который потенциально способен отнять это чудо, этот праздник, дарованный тебе судьбой, — любовь? Это может сделать только один человек на свете — твой любимый! Раз ты любишь его, то боишься, вдруг он перестанет любить тебя, а раз он может, в принципе, лишить тебя радости любви, то он достоин ненависти — такова логическая цепочка, превращающая белое в черное, радость в горе.

Вспомним также нередкую в нашей жизни любовь и ненависть женщины к мужчине, с которым она прожила счастливые годы, после чего он оставил ее и теперь блаженствует с соперницей. Или любовь и ненависть девушки к первому мужчине в ее жизни, который изнасиловал ее, доставив одновременно и боль, и наслаждение. А частые в нашей стране любовь и ненависть супругов, живущих в постоянных скандалах, ссорах и изменах, у которых маятник эмоций колеблется от любви до ненависти, и где примирение происходит посредством бурного секса в постели?