Любовь с первого взгляда характерна не для всех людей. Многое здесь зависит от жизненного опыта, воображения, интеллекта, но больше всего — от особенностей темперамента. Наиболее склонны к моментальной любви холерики, но они же и быстрее всего остывают, а иногда и также быстро становятся врагами с бывшими возлюбленными. Для сангвиников так же характерно влюбляться с первой встречи, но обычно чувства у них более поверхностные, и такая быстротечная любовь оставляет у них слабый след в душе. Флегматики же влюбляются постепенно, им нужно сперва как следует узнать человека, пообщаться с ним несколько недель, а то и месяцев, подружить, а уж потом неспешно дружба может трансформироваться в долгую и крепкую любовь. Что касается меланхоликов, то для них характерны разные варианты поведения. Так как они обладают весьма тонкой и чувствительной нервной системой, то первые искорки симпатии или даже восторга у них могут зарождаться довольно быстро, но от одного грубого слова или неудачного жеста они могут погаснуть. Если же меланхолик встретит родственную ему нежную душу, то любовь с первого взгляда может вспыхнуть взаимно, после чего будет долго подспудно тлеть, пока кто-то из двух влюбленных не сделает первый шаг. Впрочем, иногда таинственные пути движения планет на небе, кармические переплетения судеб или какие-нибудь неизвестные доселе науке изменения магнитного поля Земли приводят к тому, что пламя любви выплескивается из душ незнакомых прежде людей одновременно и охватывает их в один миг, как это произошло с Мастером и Маргаритой из одноименного романа М. А. Булгакова.

Стендаль в своем трактате «О любви» описал типичное (с его точки зрения) развитие симпатии, переходящее в любовь. Первое чувство из тех, что предвосхищают, подготавливают любовь — восхищение. Затем — мечта. То есть мужчина, увидевший красивую женщину думает: «Какое наслаждение целовать ее и получать поцелуи от нее». Третья стадия зарождающейся любви — надежда. И вот — любовь зародилась. Любить, согласно писателю — это значит испытывать наслаждение, когда ты видишь, осязаешь, ощущаешь всеми органами чувств и на как можно более близком расстоянии существо, которое ты любишь и которое любит тебя. Следующая стадия — кристаллизация. Влюбленный человек в своем сознании украшает тысячью совершенств свою любимую, и в это время бесполезно убеждать его, что это не так. Стендаль назвал так этот процесс, потому что он похож на образование кристаллов в насыщенном минералами воздухе соляных шахт. Если опустить туда голую ветку, то через пару месяцев она вся покрывается сияющими на солнце кристаллами, так же и сознание влюбленного человека украшает предмет своего обожания всеми немыслимыми сокровищами, только видит это алмазное сияние один только влюбленный. Следующий этап — сомнение, когда хочется получить доказательства любви. Последняя ступень зарождающейся любви — вторая кристаллизация, которая устраняет все сомнения в ответной любви своего идеала. В результате второй кристаллизации реальный человек исчезает вовсе — на его месте остается ангел во плоти, само совершенство.

Влюбленность (эрос) недаром сравнивают с пламенем. Ведь, как утверждают пожарные, для того чтобы победить только начинающийся пожар, сначала хватает стакана воды, через пять минут — нужно уже ведро, а через час бесполезна пожарная машина. Так же и с любовью. Когда чувство только появляется, погасить его может любая мелочь — косо брошенный взгляд, неудачная шутка, враждебный жест и т. д., но когда любовь полностью завладеет человеком, то ничто на свете уже не сможет разубедить влюбленного, что его избранник лучший в мире человек. Немецкий психолог Курт Теппервайн так писал о состоянии влюбленности: «Когда влюблен, испытываешь магическую симпатию к другому человеку. Нам требуется, и мы притягиваем к себе то, что нас дополняет, делает более совершенным, жаждем получить „доказательства любви“, и, если этого не происходит, влюбленность может перейти в неприязнь, а то и в ненависть. Возможно, мы даже придем в искушение „отомстить“ другому за свои обманутые надежды… С исчезновением влюбленности розовые очки спадают. Трезвый взгляд на другого позволяет увидеть целый ряд качеств, которые вовсе не кажутся привлекательными. В данном случае не была реализована задача позволить влюбленности своевременно перерасти в любовь. Далее, возможно, оба полагают, что все кончено, и предпринимают попытки найти себе новую пару. Но когда новая пара найдена — все повторяется, опять надеваются розовые очки».

Влюбленность полностью преображает человека, он как бы возвращается в детство, становясь похожим на ребенка. Это сходство определяется не только тем, что человек как бы «глупеет» от любви (в таких случаях говорят, что разум уступает место чувствам), любовь придает жизни утерянный в процессе «взрослой» жизни смысл, даруя ему радость существования и легкость бытия. Уже упоминаемый выше Курт Теппервайн писал: «Ибо любовь — наша истинная сущность, и если я прихожу к ней, то другой позволяет мне, благодаря любви, вспомнить самого себя, того, кем я являюсь в действительности. Таков более глубокий смысл любви». Другими словами, зеркало отражает нас такими, какими мы кажемся со стороны, наши соперники по жизненной борьбе обращают внимание на наши дефекты и недостатки, и только любящие нас люди видят нас такими, какими мы могли бы быть в идеале, то есть они высвечивают то лучшее и совершенное, что в нас есть, путь даже и в зачаточном состоянии.

Эрик Берн, создавший теорию о трехкомпонентном строении человеческой личности (Родитель — Взрослый — Ребенок) отмечал, что далеко не всегда прагматичные и скучные более опытные и «старые» части позволяют верховодить Ребенку. Он писал: «Такое отношение может существовать только в том случае, если Родитель со своими зоркими глазами и настороженными ушами и Взрослый со своей скучной предусмотрительностью лишаются полномочий; именно это и происходит, когда люди влюбляются. Влюбленные перестают применять друг к другу прозаические предрассудки и ограничивать чистосердечие своего поведения, довольствуясь лишь минимумом необходимого здравого смысла. Любовь — это отношение Ребенок-Ребенок, причем Дети в этом отношении даже более первозданны, чем в интимности. Ребенок интимности видит вещи такими, каковы они есть, во всей их чистой красоте, в то время как Ребенок любви добавляет к этому еще нечто, окружая цветок светящимся ореолом, невидимым ни для кого, кроме любящих. Это некое „первичное видение“; так, наверное, ребенок воспринимает мать: не только как прекраснейший объект или прекраснейшего человека в мире, но и как сияние, озаряющее все другие миры.

Это напоминает сияние, которое некоторые люди видят с помощью ЛСД. Разница состоит в том, что во взаимную любовь вовлечены двое, и они значительно больше поглощены друг другом, чем тем, что происходит в их собственных головах. Наркотики заменяют людей, но люди — лучше наркотиков. Человек, принявший ЛСД, отравлен, в то время как любящий находится в чистейшем из возможных состояний: он свободен от ядов родительской испорченности и опасений Взрослого, его Ребенок может отдаться величайшему из приключений, открытых человеческой расе».

Очень давно на Востоке жил один великий мудрец, познавший мир так, как никто другой в его время, который одновременно был поэтом с нестареющей душой, страстно влюбленным в жизнь. Устав от бесплодных поисков ускользающей истины, он написал: