— Вышвырнуть эту женщину. Ей не место во дворце.

— Никто не тронет ее, — голос регента остался холодным и спокойным. — Господин бен Хайри, прошу вас, позаботьтесь о Лейле бинт Махфуз. Горе помутило ее разум, однако, без сомнения, со временем она справится с этой страшной потерей.

Он разжал пальцы, отпуская руку кайанат. Зафир фыркнул, но не возразил, горестно всхлипывающую Лейлу увели.

— Я позабочусь о ней, — пообещала Арселия.

Лорд Зафир проводил уходящих женщин тяжелым взглядом и подошел к Ульфу:

— В который раз убеждаюсь, что сердце жены и матери не способно к принятию сложных, но столь необходимых, решений, — заметил он, отводя регента к распахнутому окну. — Женщины слабы, эмоциональны, их удел — дом и дети, вот где нежность и чуткость раскрываются подобно цветку, обильно орошенному дождем.

— Избавьте меня от пустых замечаний, — поморщился Ульф.

— Как прикажете, милорд. Я лишь хотел отметить, — голос Зафира стал тихим и печальным, — что высоко ценю вашу решительность. Вижу, как непросто было вам принять то, о чем мы говорили недавно. Но рад, что вы вняли голосу рассудка. Возможно, даже спасли империю.

— И потерял друга, — едва слышно ответил Ульф.

— Будем откровенны: у вас не может быть друзей. Только соперники и союзники, да и те временные.

— Уйдите сейчас, прошу, — Ульф тяжело оперся о подоконник и ослабил ворот, стараясь не смотреть на укрытое тканью тело жреца, которое выносили из комнаты. — Иначе не ручаюсь за ваше здоровье.

Зафир проглотил эту угрозу, отеческим жестом положил руку на плечо регента, но Ульф скинул ее.

— Ухожу. И все же, вы заслужили мое уважение, северный волк.

С момента похорон императора не прошло и три луны, а траурная процессия вновь ползла по улицам города.

Весть о смерти Илияса распространилась по Дармсуду со скоростью пожара в засушливое лето. Проститься с верховным жрецом пришли сотни людей. В этот раз под ноги коней, запряженных в повозку, крытую белым шелком, кидали цветы и монеты, а скорбное молчание не нарушил ни единый злобный крик, ни одно проклятие, брошенное в спину.

Арселия шла, погруженная в свои мысли, Ульф казался обломком безжизненного черного камня, Лейла и вовсе напоминала лишь тень себя прежней. Позади тянулась долгая вереница людей, среди которых мелькали лица членов малого совета и знатных горожан.

В конце церемонии Арселия подошла к Лейле и, взяв ее за руку и полностью игнорируя шепотки за спиной, произнесла громко:

— Как только истечет срок траура, буду счастлива видеть вас при дворе. Ваши дочери еще слишком юны, но я хотела бы принять участие в их судьбе, обеспечив достойное будущее.

— Благодарю, сиятельная госпожа, милость ваша не знает границ, — отозвалась Лейла.

Чуть позже к императрице подошел лорд Анвар:

— Моя императрица, примите искренние соболезнования. По всей видимости, ваш наставник в магии был выдающимся человеком. Огромная потеря для страны.

— Невосполнимая.

— Хотелось бы мне, чтобы тень печали никогда не пала на вас, — вздохнул он.

— Благодарю, но, увы, это не в вашей власти.

Арселия оглянулась, пытаясь отыскать Ульфа, однако регент стоял далеко, к тому же спиной, и разговаривал с лордом Навиром.

— Сиятельная госпожа, — продолжил Анвар. — Мне больно наблюдать за происходящим. Умоляю вас, измените решение, позвольте обезопасить вас. Смерть и так подкралась слишком близко. Сколько еще раз вы должны рисковать? Оставьте бремя власти тем, кто хочет его нести.

— Мое решение не изменится, — твердо ответила Арселия, глядя ему в глаза. — И больше не о чем говорить. И… пожалуй, вы можете покинуть Дармсуд. Желание вашего отца исполнено, а вас ждут иные заботы и собственная судьба. Буду рада, если однажды вы обретете счастье с достойной женщиной.

— Нет никого иного, кому я бы пожелал отдать свое сердце, — тоскливо ответил он. — Разве может сравниться пламя свечи с сиянием солнца?

— В таком случае, мне жаль. Но моя судьба определена.

И, не прощаясь, она развернулась и скрылась в толпе.

***

Лорд Анвар сдержанно поклонился ей вслед, однако губы его сжались в тонкую нить, а лицо посуровело. Впрочем, вскоре взгляд его выхватил из толпы знакомую дородную фигуру старшего евнуха. Улучив момент, аристократ подошел к Джалилу. Короткий обмен приветствиями, несколько ничего не значащих фраз, а затем оба собеседника неспешно направились ко дворцу.

— Боюсь, мои усилия не увенчались успехом, — поведал лорд Анвар, едва убедился в том, что их разговор не подслушивают. — Сиятельная госпожа не решится связать свое будущее ни со мной, ни с любым другим подданным империи. Я не хотел бы верить слухам, но, похоже, иногда молва оказывается права: сердце госпожи уже занято.

— Вы говорите о… — осторожно уточнил Джалил.

— О том, что Арселия вот-вот ступит, если еще не ступила, на скользкий путь, отдав свою благосклонность северянину.

Воцарилось долгое молчание, нарушил которое лорд Анвар.

— План был точен и мудр, но, увы, лорд Зафир опоздал и теперь не признает собственную ошибку. Равно как и то, что Арселия вот-вот обесчестит себя. О Стихии, да это позор для малого совета и империи в целом: под носом у представителей старейших родов мать наследника отдается регенту! К тому же, сейчас Зафир и Ульф Ньорд, кажется, достигли взаимопонимания, рушить которое не выгодно ни одной стороне.

— Занятно, — прищурился Джалил. — Но что движет вами? Неужели отказ женщины так больно ранил ваше самолюбие?

— Как и пренебрежение — ваше. Вы ведь предупреждали Зафира, что это все — ошибка? Но он не пожелал слушать, указав тем самым ваше место?

— Продолжайте.

— Несложно догадаться, что, зная Арселию, вы сомневались в успехе, — пожал плечами Анвар. — Но Зафир склонен считать свое мнение единственно верным. И теперь по его вине империю ждет очередной скандал. Род Фаррит обречен: Адиль слишком мал и не сможет удержать Стихии под контролем. Стране нужен новый властитель, способный объединить сердца подданных, тот, кто подчинит магию и принесет людям надежду.

— И у кого хватит сил на это?

— С вашей помощью — у меня.

Джалил, казалось, даже не удивился и продолжил рассматривать булыжники мостовой.

— Ничего не хотите спросить? — мягко поинтересовался Анвар.

— Отчего же. Что получу я, если победа останется за вами?

— Место в малом совете. Почет и уважение, которого вы заслуживаете. Признание и славу.

— Отчего вы решили, что мне можно верить? Что я не расскажу обо всем регенту или совету?

— Простите мне некоторую резкость, но, глядя правде в глаза, зачем это вам? Вы уже не молоды, иного шанса может и не представиться, а ни Зафир, ни тем более Ульф Ньорд не предложат вам больше. Скажу также, что вы рискуете встретить зиму, болтаясь в петле на площади. Я же даю вам иной выбор.

— Что я должен сделать?

— То, что следовало сделать три луны назад. Позвольте мальчику-императору мирно покинуть этот мир. Остальное я беру на себя.

Пальцы Джалила сжались в кулак, бусины четок протяжно скрипнули.

— Это непростое решение. Я должен подумать.

— Два дня будет достаточно?

— Да.

— Тогда жду вашего ответа. Вы знаете, как меня найти.

— Сурия, подожди.

Ликит, хмурый и взъерошенный, похоже, уже давно ждал под дверями покоев сиятельной госпожи. Гайда, бросив на него косой взгляд, тихонько поинтересовалась у девушки:

— Прогнать? Если не хочешь его видеть, я могу.

— Нет-нет, спасибо. Все в порядке, — торопливо отказалась Сурия. — Я… понимаешь, я хочу с ним поговорить.

— Как скажешь, — пожала Гайда плечами. — Но постарайся недолго. День сегодня — врагу не пожелаешь. Всем нам бы хорошо отдохнуть.

Как только в коридоре не осталось никого, кроме стражи, Ликит подошел чуть ближе. Даже в вечернем полумраке было отчетливо видно, как изменилась Сурия, каким спокойным и слегка печальным стал ее взгляд. Она словно повзрослела на несколько лет одним махом, растеряв жаркий огонь и пылкость юности. Не девчонка, но девушка, внезапно осознавшая себя в иной, гораздо более сложной роли.