Толчок, скрип. Волна захлестнула голову. Еле вынырнув, поняла: осколок лодки застрял между камнями. Сквозь жгучую пелену в глазах разглядела пологий склон и тонкие гибкие стебли. Недалеко, буквально руку протянуть. Только бы выдержали! Только бы…

Царапая ладони, срывая ногти, я выползла на берег и отключилась, едва коснувшись щекой обжигающе холодных камней.

Адресату по табелю "413"

Лично/вне очереди

Регистрированный канал связи "4516"

Получено 61 дня Первого луча 257 цикла от Воссияния

приношу извинения за задержку с отчетом. Настоящим в срочном порядке докладываю, что 57 дня Первого луча 257 цикла от воссияния Апри, на отмели реки Ледяная в 19 кликах от поселения Макран (уничтожено болезнью) и в 7 кликах от заставы Редан (уничтожено болезнью), обнаружен находящийся в обморочном состоянии субъект женского пола в облачении послушницы, со знаками различия обители Тмирран. Осмотр дежурным лекарем показал наличие легких насильственных повреждений (поверхностное ножевое ранение в бедро), и незалеченной пневмонии с осложнением водоросолью сайн. Проверка по имеющейся базе, соответствий с жившими в местности не выявила. При медобработке объект издавал отдельные фразы, смысл отсутствует, наличествует нетипичный акцент. При субъекте обнаружены:

— Нательный диск Великого Апри, модель с дешифратором, сплав стали с меррилом, частично оплавлен, кровной связи с субъектом не имеет;

— Нарна, живая, подтверждена кровная связь (1 степени) с субъектом;

— Нашейный гербовый медальон, принадлежность изображения не установлена, обладает заметным информационным фоном, предположительно Цветной огонь без примесей, подтверждена кровная связь (1 степени) с субъектом;

Субъект помещен в лагерный госпиталь до прихода в себя и выяснения. Объекты изъяты по инициированному приказу, и взяты под наблюдение, их слепки сняты и будут высланы сразу при прибытии в живые территории. Установить связь с обителью Тмирран не удалось.

До поступления распоряжений, намереваюсь действовать согласно текущей легенде и ранее полученным сообщениям. Отчет по истекшему периоду будет направлен по корректировке и дополнению.

Да не омрачится лик Великого Апри.

Полевой сотрудник N724

Полевому сотруднику N724

Лично/вне очереди

Регистрированный канал связи "1645"

Направлено 65 дня Первого луча 257 цикла от Воссияния

Сообщение от 61 дня Первого луча 257 цикла от Воссияния получено и принято к сведению. Рекомендую взять субъект под особое наблюдение согласно Инструкции N483а/б. В отношении изъятого действовать по обстановке. Результаты исследования слепков будут высланы по получению. Жду отчет за истекший период.

Да не омрачится лик Великого Апри.

Адресат по табелю "413"

Во тьме извивались золотые нити. Во тьме горел Чёрный огонь. Во тьме не было меня. Только тьма. Потом появилась точка голубого света и сеть золотой паутины. Паутина ширилась, росла, внедрялась под кожу, в мясо, в нервы, в спинной мозг…

Я резко открыла глаза, задыхаясь от боли. Каждую косточку ломило, но особенно сильно болел крестец. Вдруг дыхание пропало. Следующий глоток воздуха пришёл со страшным кашлем, будто лёгкие решили выскочить наружу.

— Тише, тише, вот, — мне приподняли голову, начали поить горячим и невкусным, — тш-ш-ш…

Чашка опустела. Мир рухнул вбок. Глаза залепил сон — тяжёлый, долгий, с тошнотворными видениями. В ледяной воде плавали золотые глаза без зрачков, водоросли хватали за ноги, клинки резали тело. Раз за разом, раз за разом, до нового приступа кашля. И снова кровь на ладони, лекарство, сон, видения, кашель, лекарство — и далее по бесконечному кругу.

***

Лазарет, в котором я валялась — по ощущениям, вечность — располагался не в доме, а в шатре, поделенном на закутки кусками ткани. Жилище явно временное, но на кочевников не похоже: ни циновок, ни ковров, полно мебели. Самой настоящей мебели — кровати, стулья, столы, даже шкафчики…

Что за поселение? Кто меня лечит? Пока неясно. Вставать только начала, на улицу не выпускали. Лекарки между собой говорили мало, и все на местном наречии. Других пациентов не видела и почти не слышала — матерчатые стены на удивление хорошо гасили звук. От болезни и лекарств мысли путались, сутки напролет хотелось спать, так что пока молча наблюдала и прикидывала, когда и как покинуть гостеприимных хозяев.

Однажды утром меня разбудил настырный звон. Я разлепила глаза. Свет. Полосы. Светильник пролетел. Опять бабочки. Опять чешется, едринись оно ящ…

— Хватит! — раздался строгий голос, — сколько говорила не чесать! Ходить не сможешь!

Я повернула голову. Позвоночник тут же заныл. Внутри него шевельнулось инородное. Да что ж такое, а? При каждом движении такая фигня теперь.

Звон повторился. Проморгалась. Увидела Эвелин, одну из лекарок. Эта девушка, на вид чуть младше меня, казалась очень милым созданием: плавные черты лица, мраморная кожа, тёмные волосы в высокой причёске. Но синие глаза всегда смотрели остро, да и в голосе то и дело проскальзывал металл. Ещё, в отличие от второй, старой, лекарки, Эвелин говорила на Высоком свободно и правильно.

Сейчас молодая лекарка сидела на складном стульчике рядом с койкой и размешивала в стакане дымящуюся белесую жидкость. Закуток, в котором я валялась, почти трещал по швам: один локоть Эвелин нависал надо мной, второй касался матерчатой «стены».

Закончив размешивать лекарство, Эвелин протянула стакан. Я начала пить терпкую дрянь мелкими глотками, стараясь удержать тошноту. Проглотить разом не могла: горячо. Пока давилась питьем, лекарка проверила мне рану на ноге и послушала грудь через длинную трубку.

— Так, ну все… Сейчас спи. Вечером переедешь туда, где будешь жить, и… да не чеши ты Орры! И так плохо приживаются!

На последней фразе она слегка шлепнула меня по рукам, как шкодливого ребенка. Я тут же перехватила её запястье. Со внутренней стороны, поверх восьми круглых шрамов, вился золотой узор из пересекающихся спиралей. Точно такой же с недавних пор вился и по моим рукам. Откуда и как он там появился, я не знала. Хорошо хоть название теперь известно.

— А у тебя почему Орры? — строго спросила я, — у вас что, все носят?

— Нет, только избранные, можешь гордиться, — фыркнула лекарка, — пусти!

Я разжала руку. Эвелин резким движением отняла её и тут же одернула рукав платья так, чтобы край манжеты прикрыл как можно больше узора. Хм. Не украшение, походу.

— Значит, в Оррах только избранные? И что же мы должны делать?

— Выполнять приказы. Молча! — лекарка встала, — Дарн вспыльчив, так что перечить не рекомендую. Про побег тоже забудь: механизм тебя на клочки разорвёт. Прогулки — можно, но эта модель дальше пяти кликов не пускает.

— А… а что ещё эта модель может? — холодея, спросила я.

— В смысле «что»? Что обычно. Третий мозг в подарочек. Ладно… Отсыпайся, пока можешь.

— Э-э-э…

Пока я думала над вопросом, лекарка стремительно ушла, колыхнув занавес. Боги, что за дерьмо опять?! Я посмотрела на запястья внимательней. Золотой узор терялся на моей смуглой коже, однако у суставов завитушки просматривались чётко. Откинула одеяло. Опасения подтвердились: на ногах то же самое. Проследив узор, поняла, что все линии ведут на спину. Логично: если это оковы, вживлённые в тело, они должны быть связаны с позвоночником.