Около правой «стены» стоял небольшой столик, на нём — многоярусная конструкция, накрытая чёрной тканью. Ровные складки свешивалась до самого пола, отчего сооружение напоминало алтарь храма Апри. Сходство усиливалось золоченой клеткой, висевшей на месте шара-солнца. За тонкими прутьями порхало несколько птиц с огнём вместо перьев. Лепестки красно-коричневого Пламени облекали маленькие тушки, топорщились между угольно-черных глаз, устилали дно клетки.

— О бог-кх-боже Апри, что это?

— Таусы. Что, не видела таких?

— Н-нет…

— Льенская порода. Лорд один подарил театру в благодарность.

— М… здорово… можно посмотреть, да?

Стоило подойти ближе, как птицы повернули головы, раскрыли клювы, и издали клокочущий писк. От неожиданности я подпрыгнула, выругалась сквозь зубы.

— Да, голосок вот у них… немелодичный, — усмехнулся Халнер.

Затем вздохнул и с шелестом провёл по кипе конвертов на краю стола:

— Но летают здорово, даже жаль иногда отправлять. Гоняют их почём зря… особенно некоторые… Мда. Ладно, давай к делу. Про монастырь расскажи ещё разок, пожалуйста? А то я прослушал…

Пришлось повторить. На сей раз рассказ занял уйму времени, потому что Халнер постоянно спрашивал и уточнял. Вот бывают же зануды, а! Когда, наконец, перешли к театральным делам, я была на взводе, словно пережатая пружина.

— …ну ё-ё-ё! Ну откуда у меня идеи?! Я вообще ничего не смыслю в театре!

— Хорошо-хорошо. Я уже понял, что Дарна ты не слушала. Но неважно. Всё равно его идеи слишком сложно воплотить на практике, тем более, новичку. Однако появляться вообще ни с чем тоже не стоит. Думаю, не надо объяснять причину.

— Конечно не надо, — фыркнула я, демонстративно помахав кистью, где завивался узор оков, — но сказала уже: не знаю, что смогу сделать зрелищного. У меня нет ни склонностей, ни способностей!

Халнер поджал губы и вздохнул. Потом снял с ближайшей полки толстый фолиант, протянул мне разворот и сказал читать…

…книга оказалось пустой.

Что это? Проверка? Или здешние Зрячие должны не только нити пространства видеть? Вот писюк стаеросовый… Ну ладно. В монастырской библиотеке, помнится, читала подходящую случаю хрень, надо вспомнить.

— Свойства прозрачных кристаллов зачастую бывают весьма парадоксальны, и от оператора может потребоваться умение сосредоточиться на транслируемом образе, — начала я.

Покатит? Не покатит? Хрен чего поймешь по этой роже.

— В то же время, для установления лучшей связи и достижения… кхм… извините, пятно… достижения трансцендентального эффекта восприятия действительности, необходимо частично расщеплять сознание реципиента…

— Всё, всё. Достаточно, — резко прервал меня Халнер, — теперь смотри сюда.

Он забрал книгу, вынул из-под стола шкатулку, а из неё прозрачный куб.

— Сосредоточься. Поймай разумом пространство кристалла. Сделай стирального быка. Можно мелкого.

— Ст-тирального быка? — опешила я, — что эт…э-э… почему его? Зачем?

— Ай, хватит, сейчас действительно серьёзный разговор. И в благополучном исходе заинтересована лично ты.

— Лично я?

— Да.

— Заинтересована?

— Орры — неприятная штуковина.

— Орры? Ах, Орры!… Да монторп вас всех дери с вашими Оррами! Хватит! Хватит мне угрожать! Я разгромлю ваш балаган по косточкам! Вы меня не знаете! Хотите действий, так дайте ресурс! Чёткий план! А не дрянь какую-то! И хватит так смотреть! Хватит, я сказала! Ненавижу, когда меня разглядывают!

Голос сорвался на визг. Вдруг поняла, что стою в полном боевом облачении, кругом полыхает пламя, а до самого горизонта простирается разгромленный лагерь.

Прикинулась мягкой да покладистой, да.

— Вот видишь. Взрывная иллюзия на ура, и без подготовки говоришь складно, — усмехнулся Халнер, — а то склонностей нет, способностей нет… Что? Пустая, пустая тетрадь, успокойся.

Усмехнувшись ещё раз, он поднялся, и поманил к столу с клеткой. Под чёрной тканью оказалась подробная модель амфитеатра.

— Эта модель — наша главная сцена при полном монтаже. Смотри внимательно, покажу, что по задумке Дарна тебе надо будет делать. Пока в целом, про реквизит позже. Нет-нет-нет, про Нарну забудь. Главный инструмент — твои мысли и камни-проекторы. Если не будешь нервничать, освоишь быстро… Ну? Иди сюда, иди, не покусаю.

Сжав зубы, медленно выдохнула. Мысленно сосчитав до пяти, встала, и пошла на первую тренировку.

Строго говоря, моё положение мало походило на рабство. Спала в кровати, ела за общим столом, имела право глядеть свободным в глаза и даже спорить, мыться чистой водой, а не использованной, и так далее. Не так уж и плохо — если забыть, что уйти дальше некоего расстояния невозможно, и совсем забыть, что меня очень ждут в другом месте. Хорошо хоть, театр пока не собирался в дорогу. Однако репетиции уже начались.

Не считая актерских залуп, мои обязанности свелись тому, чтобы освоить набор технических решений. Стабильность и инерция мира Мерран превращали большинство моих навыков работы с пространством в ерунду, так что многому пришлось учиться либо заново, либо вовсе с нуля: под иллюзиями в Мерран понимали не ловкость пальцев и рук, а ожившие мысли. Халнер «настроил» на меня несколько кристаллов мирт, и расставил по залу в расчетных точках. Я сосредотачивалась, посылала мылеобраз, камни его ловили и, многократно усилив, посылали через пространственные линзы в воздух над ареной. В статике все просто. Сложности возникали, когда приходилось двигать иллюзию, да так, чтобы сотня зрителей увидела одинаковое наваждение — следы на арене, запах, брызги…

Мне предстояло выступать с двумя номерами — укрощение монторпа и «выступление» сказочных персонажей в воздухе. Первое освоила довольно быстро: на арене находился укротитель, я лишь «наводила» монторпа из-за кулис, заставляя чудище прыгать по тумбам, разевать пасть, и выхлопывать хвостом простые мелодии. Необходимости думать о побочной херне вроде собственного внешнего вида, слава богам, не было. А вот номер «танцы легенд» делала, стоя посреди арены. Тут уж Дарн отрывался по полной.

— Руку подняла! Левую, леву, мать твою! Жопу втянула! Созвучней с образом, совучней! И плавно тает… плавно, мать твою, а не топором на дно!…

И обязательно что-нибудь нецензурное — я стабильно путала персонажей из мерранских сказаний и совершенно не понимала цепочки ассоциаций, на которых, как выяснилось, построил номер творческий придурок Дарн. В моменты особого раздражения, он напоминал Тарсумского рабовладельца, чьё кредо «хороший раб — битый раб».

Только плети и палки — не для Мерран: здесь действовали тоньше. Достаточно сжать ключ, и вживленные в позвоночник Орры раскалялись, вращались, дергались. Я корчилась от невероятной боли. В итоге первоначальный план «наблюдать, выкрасть, свалить», превратился в «убить, ограбить, сдристнуть».

Убить. Но как? О местных ядах я не знала ничего. Задушить или перерезать глотку во сне — не вариант: на шатре Дарна стояла некая извращенная местная защита, пройти или провести через которую мог только хозяин. Нападать среди бела дня в лагере — форменное самоубийство. Оставалось застрелить, да где-нибудь подальше. Только из чего?

Если в театре и имелись боевые скорострелы, то немного, и все хранились далеко и под замком. На моё счастье, с охотничьими обращались проще — держали в простых деревянных ящиках. При таком раскладе достать более-менее годное оружие и болты проблемы не составило. Сложнее оказалось подкараулить Дарна.

Но потом богиня удачи всё же повернулась лицом.

Театр стоял лагерем неподалёку от городка, который выкосила Красная Смерть. Хелия сказала, что Дарн выбрал такое опасное соседство потому, что считал: подобные места дают вдохновение. Я сначала даже поверила, и не ходила за директором те два раза, когда он исчезал из лагеря. Но после того, как решила прорываться на волю силой, ждала «возвышенного похода» с нетерпением.