Но кошмар его только начался.

Селестина ударила посохом по постаменту, воздела руки. Золотой диск Апри, что венчал монумент, треснул. Сегменты беззвучно отъехали в стороны, обнажая спрятанную внутри огромную линзу. Потом линза бесшумно двинулась, собирая в конус лучи великого светила, что дарует не только жизнь, но и смерть.

— Во имя Великого Апри! — хором взвыли монахини.

Пятно света сконцентрировалось на груди осуждённого, в районе сердца. Потянуло жареным мясом. Хор монахинь грянул «очистительный» гимн, за звуками которого утонули все предсмертные вопли.

Когда солнечный луч сделал своё дело, Селестина снова ударила по постаменту. Линза изменила кривизну, и пучок света поджег дрова. Тело казнённого превратилось в черную субстанцию на алых головешках.

Следующий парень начал вырываться сразу, путаясь в промокших и отяжелевших штанах. На пути к эшафоту он бухнулся в пыль, рыдая и моля помиловать его, пускай даже Перерождением. Тщетно: святотатца волоком потащили дальше.

Всё повторилось. Этот парень умирал дольше — то ли организм крепче, то ли для первого преступника утренний яд оказался благом. Запах подгоревшего шашлыка плыл в раскалённом и безветренном воздухе.

«Эшафот» обратился в головешки. На ноги подняли Маро. К чести парня, штаны его оставались сухими (а, возможно, просто успели высохнуть). В остальном же он имел вид самый что ни наесть жалкий. Я сжала кулаки. Неужели буду наблюдать, словно беспомощная цаца?! Хотя что ещё остаётся… Оружия — пара крохотных ножей, которые всегда в личном подпространстве. А, ну и ладно. Главное верёвки перережу, а потом…

— Успокойся и слушай приговор, — раздалось над ухом.

Я вздрогнула, но обернуться не смогла: Халнер встал вплотную и крепко взял за локти, не давая пошевелиться. На мгновение показалось, что он влез даже в моё личное подпространство. Откуда он тут вообще?!

— Успокойся, жизнь Маро в руках Великого Апри.

Ну да, в чьих же ещё. Государство фанатиков, елдись они козлом!

Однако Хал оказался прав: приговор Маро был другим. Солнечный суд принял во внимание, что «Марион Тавер в смертоубийстве участия не принимал, а, наоборот, предотвратил надругательство; в осквернении же священной Рощи чистосердечно повинился и раскаялся, посему смертную казнь заменить на молитвенное клеймо».

Едва Маро привязали к решетке и накрыли тканью, как парень сразу обмяк и перестал глубоко дышать. Все время, что перефокусированный солнечный луч плясал, выжигая на теле письмена, следуя трафарету «савана», глаза парня оставались широко раскрытыми, а губы — скривленными в беззвучном крике.

Захотелось уйти, убежать подальше. Да, мне приходилось терять друзей и соратников, да, кто-то умер у меня на руках… но даже самый страшный бой это бой, и раны это раны. Размеренная, просчитанная заранее казнь — совсем другое. Для других нервов. О боги…

На начале второй строки я отвернулась к озеру. В глазах щипало. Зачем так долго и сложно, можно же просто приложить раскалённый металл! Монторп раздери эту Империю с её законами! Сколько можно издеваться над человеком? У нас бы уже полкентурии проштамповали за это время!

…а как же он теперь матери на глаза покажется-то… а эти его девки вечные…

— Кети, всё уже закончилось, — произнёс Халнер в самое ухо.

— Д-да, конечно… — вдруг я поняла, что держусь за его руку, впившись ногтями через рукав, — из-звини…

С трудом и неохотой разжав пальцы, я тряхнула головой, приходя в себя.

Толпа монахинь расходилась. К «эшафоту» подогнали телегу, куда положили стонущего Маро и небольшой мешок с нашей мирской одеждой. Переодеться не дали, сказав вернуть гостевые котты на Подворье в Озёрном.

Прощались недолго. Селестина что-то тихо сказала поклонившемуся ей по всей форме Курту, тот побледнел и начал часто моргать. Затем настоятельница обменялась холодными кивками с Халнером, и ушла, даже не повернув головы в мою сторону.

Но что мне её кивки! Залезть в телегу, уложить Маро поудобнее, надавить на точки обезболивания, заживления, расслабления, снова обезболивания, заживления, расслабления, и ещё, и ещё… Воды бы сюда!

С водой пришлось терпеть, зато у Халнера оказалась заживляющая мазь. Он сказал Курту садиться на козлы, сам же залез в телегу рядом со мной и начал мазать ожоги племянника остро пахнущей травяной смесью. Когда мы сделали всё, что могли, то накрыли Маро найденным в вещах плащом. Юноша уже не стонал, а ровно дышал во сне; сама же телега давно катилась к городу.

Дорога вилась по берегу озера между шелковистой на вид водой, отливавшей пурпуром, и сине-красными скалами с редкими корявыми деревцами. Далеко впереди желтели уступы грешного города, позади — сверкала белым священная Цитадель. Халнер оперся спиной о козлы и свесил один локоть через край, я втиснулась рядом. Маро пошевелился и слегка застонал, пытаясь почесать грудь. Ничего, ничего. Главное, живой. А то вообще бы урну везли…

Поправляя Маро повязки, я вдруг вспомнила свою догадку, когда считывали мыслеобразы, и повернулась к Халнеру. Он уже смотрел на меня, словно ждал этого момента. Стоило открыть рот, как Хал покачал головой, предостерегающе подняв ладонь. Я захлопнула рот, кивнула, втиснулась обратно под тёплый бок. В самом деле, здесь не место для такого разговора. Да и устала слишком сильно, вряд ли всё пойму правильно. И вообще, какая разница? Главное, что все живы. Живы. Живы…

Сладко зевнув, я провалилась в сон.

Великому Инквизитору

Империи Мерран

Брату Гахнару

Великосолнечный брат,

настоятельно рекомендую ускорить рассмотрение и доведение до Его Высокосветлости ранее направленное сообщение о чрезмерной активности лорда-наместника Ириана, как при выполнении высочайше возложенных на него обязанностей, так и во внеобремененное основной деятельностью время. При этом обращает на себя внимание факт, что в окружении лорда-наместника в дополнение к лицам, указанным в прошлом сообщении, появился клирик Гуран Варкоч, удаленный ранее Предстоятелем Ахаром из епархии в Песчаном за радикализм. Также, в прошедший период по обвинению в ереси (совокупно бытовой, религиозной и политической), были проведены:

— 38 казней через сожжение (из них обоснованны 10, подтверждены доказательствами 5);

— 52 приговора к рудникам (из них обоснованы 20, подтверждены доказательствами 8);

— 148 приговоров к повешению на Тарпе (из них обоснованы 17, подтверждены доказательствами 2);

— более 200 случаев высекновения плетьми, в том числе официально не задокументированных; выявить обоснование не представляется возможным.

Среди населения округа Дельты отмечается рост протестных настроений, в том числе резко повышена опасность локальных спаек обывателей и политических еретиков. По расчетам нашей сборной группы, дальнейшее развитие событий трудно предсказуемо. Настоятельно прошу уделить внимание складывающейся обстановке.

Да не омрачится лик Великого Апри.

Магистр Инквизиции

по округу Дельта,

Брат Нард

Магистру Инквизиции

по округу Дельта,

Брату Нарду

Всесолнечный брат,

Ваши сообщения и отчёты приняты к сведению, будут представлены Его Высокосветлости в ходе ежецикленнного совещания первыми.

Между тем настоятельно советую сбавить риторику сообщений, как неконструктивную.

Да не омрачится лик Великого Апри,

Великий Инквизитор,

Брат Гахнар