— Он очень приблизительный. Пишет… Пишет, что в округе около тридцати тысяч особей.

— Почему же вы раньше не заметили их! — воскликнула Прей.

— Эй, они скрыты песчаной бурей, их ничто не фиксировало, — спокойно ответила та.

— К Уроборосу нам нельзя. Нужно как-то закрепится здесь и попытаться отбиться.

Я говорил на бегу. Ноги проваливались в сыпучую землю. Приходилось едва ли не руками доставать конечности, чтобы придать себе ускорения.

— У кого есть термическая граната? — внезапно спросила Амелия.

У меня была. Я передал ее девушке.

Как легкому меху-разведчику, ей было проще передвигаться. Девушка метнула ее к очередному входу в пещеру. В ту, что как раз засасывала фиолетовый дым. Граната взорвалась, забрызгав нас глиной и песком.

Её идея оказалась полезной. Взрывом нагрело почву, и часть лежащего тут кварца превратилась в стекло, часть глины спеклась, образовав затвердевшую пригорку. Получилось что-то вроде возвышенности с более твердой поверхностью. Причем подъем получался только один, по бокам вертикальные стенки.

— Кель! Турели!

Я поставил метку, и парень проворно достал из хранилища и установил две переносные турельки.

— Амелия! Со мной на разведку!

Пока остальные отбивались, мы ринулись с ней дальше по тоннелю через узкий проход, который остался свободным между сводами пещеры и возвышенности от взрыва. Попытался вызвать новый приступ всеведения, но не преуспел. Кажется, откат у этой способности довольно большой. Позади раздавались взрывы. Впереди ждала неизвестность.

У Амелии имелись улучшенные сканеры окружающей среды. Но я умею видеть то, что она видеть не может. Не самый плохой симбиоз для разведки, пусть и спонтанный.

Тоннели, по которым мы бежали, заметно отличались. И здесь уже влияла не почва. Своды и потолок как будто были выполнены из однородного материала. Словно их кто-то упорно обрабатывал. Чтоб меня, они казались искусственными, рукотворными!

— Капитан? — Амелия позвала меня, когда заметила, что я слишком долго стою на одном месте.

— Слишком ровный, — подытожил я внутренние мысли. — Слишком чистый.

— Тоннель? Да, тоже заметила.

Мы продвигались медленно. Следов жизнедеятельности видно не было. Следов Уробороса, к счастью, тоже.

— Справка показывает, что подобные сооружения характерны для развалин Уюн, — сказал Амелия. — Это еще один Рой? Встречался с ними?

— С их архитектурой — впервые. И это не Рой.

Мы вышли на развилку. Я насчитал тринадцать ровных округлых провалов, в которые мы могли бы пойти. Да и развилка была слишком ровной, круглой.

Фиолетовая дымка шла обильнее всего в четвертый справа проход.

— Идем вперед, — я сделал первый шаг.

— Ты уверен? Может, сперва позовем их…

— На все сто процентов, — соврал я.

Идти приходилось медленно, ожидая нападения. Я рассматривал места, куда ступать, но ничего не обнаруживал. Коридоры были пусты.

А затем мы наткнулись на это.

Огромная органическая стена, состоящая из множества тонких червеобразных отростков. Они переплетались друг в друга, образуя причудливый сложный узор. Тупик.

УРОБОРОС

Огромная красная надпись гласила, чтобы я немедленно убрался.

— Капитан, это перебор, — с ужасом в голосе сказала Амелия. — Я ухожу.

Я смотрел на эти черные сгустки и… сожалел. Мне было больно видеть, во что превратилось бедное брошенное дитя. Он стремился к силе. Он пытался её поглотить как можно больше. И вот что вышло.

— Да. Отходим.

Сделав шаг назад, я ещё раз окинул стену. И заметил кое-что, выбивающееся из образа. Нет, если бы я был обычным техноидом — и не заметил бы. Но чутье, скорее всего принадлежащее Сердцу Роя, говорило мне, что вот тут что-то не так. Этот странный полуметровый тонкий отросток возле стены — не относится к Уроборосу. Он мимикрировал под него. Но времени на это не было.

Обратно мы возвращались быстрее. Амелия то и дело оглядывалась, пытаясь понять, гонится ли за нами порождение кошмара. Но позади никого не было.

Чем ближе мы подходили к нашему отряду, тем сильнее были слышны взрывы. Странно. Там, на развилке, их не было слышно от слова вообще.

Стоило нам выбежать к ребятам, как я увидел следующую картину. В пещеру из множества ходов ползли твари Роя. Их были сотни. Они стрекотали, ревели. И шли. Неотступной волной. Турели свое дело делали, Киллир умело держал щиты и отстреливался дробовиком. За его спиной стоял Прайм. Прей и Юм были в гуще врагов, а Нола с площадки отстреливала потенциально опасных для них тварей.

— Мы не нашли выхода. Там везде Уроборос, — сообщил я ребятам. — Почему они внизу?

— Отрабатывают командное взаимодействие в реальном бою, — ответила Нола. — Юм предложил выкосить всех тварей подчистую. Остальные до нас доберутся нескоро — успеем сбежать и перебраться в другую часть, — она направила винтовку и сбила энергетическим выстрелом тварь в полете. Прыгун пытался приземлиться Юму на спину.

Почему-то ситуация показалась мне абсурдной. С одной стороны на нас лезли тысячи слабых тварей. С другой — покоилась одна невероятно сильная.

Но что не отнять — в отличие от бури на поверхности, здесь действительно можно было неплохо поднять уровни. По крайней мере, уровни ядра Оруса.

Что ж. Если ситуация вырисовывалась вполне жизнеспособная, надо ей пользоваться!

Следующий час превратился в поток убийств. Мы работали парами, Нола прикрывала и командовала. Периодически ее сменял Юм.

Я использовал все, кроме главного козыря — арчера. Ментальный удар, контроль разума, щиты. Первое что я понял — мой щит умеет растягиваться. Он выдерживает физический и мистический урон, но одновременно я не могу накинуть два или три щита. Зона его растяжения пока что варьировалась от трех до пяти метров. Дальше — он теряет прочность и его труднее контролировать. Но я заметил, что, чем больше его использую, тем лучше контролирую. Впитываемый урон потихоньку растет, как и дальность передвижения.

Но это ещё не все. В перерыве между схватками я чувствовал происходящие внутри изменения. Сердце Роя будто бы поняло меня и начала активно что-то строить внутри.

— Кэп, твоя температура повысилась, — внезапно сказала Нола.

— А?

— Системы проверь. Может опять уровень нейрожидкости упал.

Но заглянув в диагностику механоида, я не увидел падения нейрожидкости. Она оставалась на том же уровне. Зато общая температура механоида повысилась до семидесяти градусов. Для человека это нереально, для механоида — ничего страшного. Главное — знать причину. Внутренняя диагностика показала, что все дело в тканях Сердца Роя. Они издают сигнатуры, как во время эволюции. Как прежде было с глазом, так теперь я весь чувствовал внутренние перестройки и ощущение, напоминающее зуд.

Интересная способность была открыта у Амелии — Сонар. При ее использовании все живые объекты в радиусе пятидесяти метров подсвечивались. Не важно, стоит враг за стеной или нет. Киллир тоже не отставал — он мог ускорять себя и союзников.

Прежде я не задавался вопросом — какие могут быть характеристики у способностей. Теперь же я видел. Первое — это дальность применения. Мой щит в диаметре мог быть в два с половиной метра, если очень постараться. У Киллира способность растягивалась на двух механоидов максимум. И длилась секунд десять.

— Неплохо, — сказала ему Нола. — Будешь чаще использовать — сможешь увеличить как время, так и радиус способности.

Юм отказался пользоваться невидимостью или создавать иллюзии, мотивируя это тем, что в такой свалке от него толку не будет.

Прей умела парить. Она прыгала и зависала в воздухе, точечно выстреливая из лучевой винтовки.

— Попробуй её перекинуть на тварей, — посоветовал Юм.

Девушка так и поступила. Одна из тварей, прыгнув, зависла в воздухе, смешно дергая клешнями. Но долго это не продлилось, одна из тварей ударила парящую, и та с ускорением полетела в меня. Прайм закрыл меня своим телом и нашпиговал противника энергетической дробью. Повернувшись, он глянул на меня, кивнул и вернулся в строй — удерживать подходы.