-Герт, - устало пояснила тихоня, - поверь мне, тебе не нужно ни говорить с ней, ни продолжать это знакомство. Рози очень хорошая кокетка, но это только работа. В жизни она совсем другая, тихая и спокойная, и у нее не настолько простая судьба, чтоб ты добавлял ей забот. В общем, я запрещаю.

-Эста, - герцог привлек сестру к себе и внимательно заглянул ей в глаза, - я тебя очень люблю и благодарен за то, что ты сделала. И я очень уважаю твое мнение. Но сейчас ты не права и не имеешь никакого права мне запрещать. И вообще, ну с чего ты взяла, что я собираюсь добавить ей забот? Неужели я похож на коварного соблазнителя?

-Я не об этом, - Эста узнала приближающиеся шаги и торопливо обняла брата за торс, прижав голову к его груди, - просто я тоже тебя люблю и не хочу, что ты обманулся... или обманул других. Это очень больно.

-Эста, пора уходить, - в нишу проскользнула матушка Тмирна.

По пятам за ней последовал Алн, странно и чужеродно смотревшийся среди роскоши парадного зала в своем простом плаще. А за ними стоял Змей, и по его застывшему лицу и плотно стиснутым губам нетрудно было понять, что граф чем-то недоволен.

-Куда уходить? - Герцог сразу теснее прижал к себе сестру, склонил голову и заглянул ей в глаза, - Эста?!

-Она пока не знает. Мы едем в поместье Олтерна, - внимательно наблюдая из-под румяной маски за мужчиной, мягко сообщила ему монахиня, - кареты уже ждут.

-Я с вами, - мигом сориентировался Геверт, с досадой признавая, что поговорить с кокеткой сегодня ему уже не удастся.

Однако герцог твердо намеревался вернуться сюда в скором будущем.

-Нет, ваша светлость, - еще ласковее покачала головой странная женщина, которая так свободно распоряжалась его сестрой, - вы идете на портальную башню. Герцог Эфройский уже подписал для вас приказ, и выделил охрану. Ваш отец в одной из западных крепостей, и вам будет проще увести его порталом. Возьмите вот эту бумагу, здесь кодовое слово-ключ. Его нужно прочесть заключенному три раза, твердо и внятно. Но лучше сначала привезти его в замок, дать успокаивающее зелье и предложить сесть и закрыть глаза. Тогда ему будет легче. Поторопитесь... все уже готово.

Побледневший герцог проглотил вставший в горле тяжелый ком, нежно прикоснулся губами к волосам сестры и, забрав бумаги, решительно прошел к выходу. Но возле Змея остановился, взглянул ему в глаза и тихо попросил:

-Присмотри за ней.

-Не волнуйся, - так же тихо и слегка суховато ответил граф, и Геверт, серьезно кивнув, торопливо направился в сторону ведущего к башне коридора.

А Дагорд, развернувшись, пошел впереди монашек к выходу, не желая пока их ни видеть ни слышать. Особенно - Эсту. Хватило ему и того, что он успел рассмотреть. И того, что за эти мгновения почувствовал.

Дьявол! - рычал он про себя, ну вот за что ему это наказание? И хоть бы была она особенной красавицей, так нет! Правда, глаза хороши... когда рассмотришь. Но ведь он их почти не видит! И лица не видит, только изредка ужасную маску, которая, впрочем, почему-то не оттолкнула более чувствительного Герта.

В карету Змей садиться не захотел. Заявил, что и так засыпает на ходу, поэтому проедется по свежему воздуху. Воздух в действительности был свежим, пожалуй, даже чересчур. К полудню проворный северный ветерок натаскал тяжелых серых туч, накрыл небо над Датроном хмурым куполом, не предвещавшим ничего, кроме дождя.

Олтерн, поджидавший их на крыльце, поколебался всего секунду, затем потребовал и себе коня, решив что в случае дождя всегда сможет пересесть в карету.

Монахиня предлагала ему остаться в столице, лично проследить за подготовкой к торжественному ужину, который давал Лоурден в честь своего восхождения на трон, но герцог пояснил, что стража в его поместье имеет строгий приказ никого не пропускать в башню с заточенной там злоумышленницей. Даже короля или принца. Лишь он сам, после проверки тайных паролей имел право подняться в ставшие кутузкой комнаты. Хотя пользовался этим правом крайне редко и только для того, чтоб спросить, нет ли у его драгоценной супруги желания наконец поведать ему некоторые, так и не выясненные дознавателями детали.

-Эста, - поднимая с лица накидку задумчиво поинтересовалась настоятельница, когда карета выбралась из переплетения столичных улиц и набирая скорость, покатила по королевскому тракту на юг, - мне не показалось, что одному знатному мужчине нравится моя сестра?

-Нет, - тоже откинув вуаль кротко ответила девушка, умело скрывая усмешку.

Уточнять, о ком именно идет речь она и не подумала, матушка специально готовила ей ловушку, но такие простые задачки тихоня давно научилась решать почти мгновенно.

-Вот как, - сделала вид, что озадачена ее ответом Тмирна, - и чем, по твоему, закончится это влечение?

-Представления не имею, - с удовольствием выговорила Эста давно готовый ответ, - я никогда не строю предположений.

-А мне известно, что этот человек получил разрешение на свободный выбор, - вот теперь намек матушки стал более прозрачен, и тихоня невольно перевела дух.

Стало быть, речь идет все же о Герте, и тогда она может ответить чуть откровеннее. Но по-прежнему не заглядывая в будущее.

-Да, получил.

-Надеюсь, он постарается не ошибиться с выбором, - внезапно закончила разговор монахиня, и Эста снова невольно мягко улыбнулась под вуалью.

Такое уж сердце у их строгой и придирчивой старшей сестры, что начинает болеть за каждую глупышку или болтушку едва та выходит из ворот монастыря. Наверное, оттого, что слишком много сил и душевного тепла вкладывает матушка, чтоб отогреть и вылечить одинокие, искореженные и потерянные души пришедших к тишине девочек и женщин.

-Я ему помогу, - теперь уже тихоня бросала загадку, ничуть не сомневаясь, что сестра так же легко найдет ответ.

-Надеюсь, - коротко усмехнулась та и подложила под щеку подушечку, показывая, что намерена подремать.

Эста тоже устроилась на сиденье поудобнее, до поместья добираться почти три часа и можно обдумать все, что случилось за эти дни.

А так же все, что не произошло, но вполне могло бы, хотя сестры тишины и не любят пустых домыслов. И еще попытаться хоть немного представить себе предстоящую встречу с отцом. Несмотря на то, что со дня знаменательной встречи с ним прошло почти двенадцать лет, Тот день эста помнит так отчетливо, словно это было несколько дней назад. Слишком часто вызывала в памяти и довольную, полупьяную рожу в один миг ставшего чужим человека, и помертвелое лицо матери и боль, которая резанула сердце безысходностью и невозможностью хоть что-то изменить. И все эти годы Эста тщательно скрывала свои истинные чувства к нему, чувствуя, что они ранят и обижают мать.

А ее матушка так очевидно страдала от его, хоть и невольного, но предательства, что не углядела, как при упоминании об отце каменеет лицо дочери. Заметила это настоятельница, и несколько раз затевала с девушкой разговор на эту тему, рассказывая подобные случаи и призывая встать хоть на миг на его место. Однако юной сестре тишины было трудно встать на место взрослого мужчины, и тайное сомнение в том, что можно забыть любимую жену и детей не давало ей простить наказанного окончательно. Тогда Лэни просто отложила этот вопрос, занесла его в разряд тех, какие не хочется или неприятно обдумывать и вообще вспоминать. А вот теперь он вернулся, и хотя Лэни давно стала Эстой, повзрослела и давно поняла, что нельзя судить людей по собственным меркам, если не знаешь всех причин и обстоятельств их поступков, но представить себе, как первый раз взглянет в его глаза, пока не может.

-Твое сердце в клетке, - тихо вздохнул вдруг Алн, и тихоня взглянула на него с искренним изумлением.

Ну да, как раз в этот момент она думала про то, что благодаря учителям и постоянным тренировкам отлично умеет владеть своим лицом и голосом и сумеет не выдать при первой встрече ни презрения, ни отчуждения. Но вот оставаться жить в родном замке, если придется все время ходить с такой невидимой маской на лице, вряд ли захочет.