Влад очнулся на полянке у звонкого родника — там же, где недавно. Леший напротив сидел, кулаком подбородок подперев, и смотрел на него внимательно.

— Окончательно очнулся или еще куда-нибудь крылья навостришь? — ехидно поинтересовался он, стоило Владу на локте приподняться.

— Здравствуй, дедушка, — вздохнул тот. — Мне бы с узнанным для начала разобраться. Признаться, не понимаю, почему правяне вообще меня приветили.

— Еще б они с вестником говорить отказались. Ты ж один-единственный такой: по всем мирам летать можешь, общий язык найти со всеми умеешь, пусть пока и не всегда удается. О тебе Макошь говорила Кощею о-о-очень давно, тот еще не верил, усмехался да язвил.

— Он ведь правянам не уступает в могуществе, — вымолвил Влад, — так почему же в Навь изгнан?

— Глупый, — фыркнул Леший. — Посмотрел бы я на того, кто посмел бы его изгнать: в первый раз, а заодно и в последний. Кощей сам себе на уме, в побратимах-товарищах никогда не нуждался, обсуждения и совместные решения считал суетой зряшной. Еще обожал постигать неведомое, сокрытое за пологом мрака. Не будь Нави, рано или поздно сам ее создал бы и царем в ней сделался. Кощея, захоти он, может, и привечали бы в Прави, да на кой ему становиться равным среди равных, если может быть единоличным великим властителем?

Влад аж воздухом поперхнулся.

— Власть предусматривает немалую ответственность, — продолжал Леший, не обращая на него ни малейшего внимания. — Потому с врагами своими Кощей сам дело имеет, а он ведь хоть и бессмертный, но отнюдь не неуязвимый. Сейчас он, в битве сраженный, в полоне находится.

— Почему ты сразу не сказал?! — рассердился Влад, хотел вскочить, но Леший вроде и тихонечко руку старческую на плечо ему положил, а то вмиг онемело и заныло от превеликой тяжести. Словно весь лес навалился.

— А ну, цыц! — прикрикнул Леший, руку убрав. — Шасть под лавку!

— Нет здесь никаких лавок, — буркнул Влад, плечо растирая.

— А ты не гневайся и не серчай, — молвил Леший слегка примирительно. — А то попрошу домового, он какую-нибудь лавку и принесет, будешь под ней ужиком ползать.

Влад усмехнулся. Дурная злость ушла, будто ее и не было.

— Ты пойми, — сказал Леший, — беседы я с тобой веду по одной простой причине: в сердцах я читать умею, в отличие от тебя, несмышленыша.

— Это как же, дедушка?..

— А вот так! Видать, в силу возраста. А возможно, потому, что замшелый пень, умом обделенный. Ты-то, как и Кощей, больно думаешь много, вот сердец и не разумеешь. А я наоборот: в глухомани сижу, ничегошеньки не знаю. Ну-ка, ответь, откель я способен тебе растолковывать всяческие знания?

Влад промолчал, удивленно на него воззрившись. Леший же руку протянул, его в грудь ткнул, а потом пальцем — в лоб над переносицей.

— Есть среди нас всякие недоросли. Оные, пока не обретет правда словесной одежи и из уст в уши не проникнет, ничегошеньки не разумеют, хоть и знают ее наперед, — пояснил он.

— Ты прости меня, дедушка, — расстроился Влад, — я и не думал… Но раз уж все так, как ты говоришь, скажи, от кого Кощей поражение получил?

— От смерти самой.

Влад ахнул.

— Тьфу ты! Дослушай, после за грудь хвататься станешь, — напутствовал Леший. — Моревна позже Кощея на свет народилась, а потому и власти над ним никакой не имеет. Краше ее нет и не будет во веки вечные, любит она мир, да настолько крепко, что весь его захватить жаждет, сиречь погубить. Боги, как только распознали ее суть, изгнали еще далече Нави, но именно через нее она к вам, людишкам, подобраться желает. Шлет она по Калинову мосту, через реку Смородину перекинутому, мор и мар разнообразных, чудо-юд и лярв, которые род людской склоняют ко всяким гадостям и губят почем зря. Только Моревна о том не думает, она и своими порождениями, и деяниями их восторгается искренне.

«Из любви ведь», — вспомнил Влад слова Забавы и передернул плечами, поморщившись и сказав:

— Вот же мерзость.

— Вот-вот, — согласно покивал Леший. — Ну а поскольку противостоит ей именно Кощей, то он Моревне враг первый и главный, колдун ненавистный и все остальное-прочее. Отсюда и всяческие небылицы, которые у вас по теремам не сказывает только ленивый, и иная черная молва про царя Навского.

Влад кивнул. Уж он-то россказней наслушался в свое время изрядно.

— Отвлекся Кощей на Явь недавно, — продолжал Леший. — Бывает с ним: самоуверен шибко, думает, способен навести порядок в обоих мирах. Моревна тем и воспользовалась, силы накопила и на него войной пошла. Могущество у них ведь схожее, потому она считает, будто может править в Нави. Ошибается, конечно же, да ревнивой бабе все равно.

— Ревнивой? — нахмурился Влад.

— А ты себя вспомни. Племянница княжеская только оттого и прицепилась, что ты к ней холоден был. А то Кощей! Ни судьбы, ни смерти над ним не было, нет и не будет — вот и бесится Моревна.

— Как же мне выручить его?!

Леший пожевал губу и лишь головой покрутил-покачал.

— Поскольку сам ты не знаешь, то и я тебе не советчик. Ты иди к сестрице моей, свет Яге Ягишне. Она аккурат порог стережет, меж Явью и Навью пролегающий, многое ведает.

— Пойду, — кивнул Влад, огляделся по сторонам. — Только скажи: в какую сторону?

Леший снова вздохнул и почесал в затылке, молвив:

— Я хоть и хозяин леса, но тут тебе не помощник, поскольку в таких делах уже иные законы в силу вступают. Сколько смогу, путь укорочу, но, сдается мне, сам ты долго добираться будешь на своих двоих, а крылья не помогут. Это потом, коль понравишься ты Ягишне, сможешь хоть по триста раз на дню наведываться, а пока ходу тебе лишь в обличье человеческом, ни в каком другом попросту не дойдешь. Однако ж и время не ждет: чем дольше Кощей в полоне пробудет, тем больше силы из него Моревна выпьет, тем слабее будут пределы и скорее рухнет царство Навское. Лучше даже не думать, чем подобное обернется: никому не только не поздоровится, но и живу не быть.

— Как же тогда?.. — начал Влад и осекся.

— Проводник надобен.

Стоило ему молвить, выбежала на поляну лиса, хвостом помахала, собственный след запутала, голову набок наклонила, глазищами рыжими зыркнула и сказала:

— Вот и я пригодилась. Отведу тебя, Ворон, к Яге Ягишне.

— Быть посему, — согласился Леший, и Влад вместе с ним.

Долго ли, коротко ли шли они по лесу — то неведомо. Вскоре болото топкое путь преградило. Лиса трижды махнула хвостом рыжим, и образовалась гать.

— Ты только морокам не поддавайся, — предупредила она. — Их здесь много витает, кикиморы — первейшие слуги Моревны — насылают их на путников.