— То-то ты в избе Яги находишься, — усмехнулся Влад.

— Так я ведь в обучении, — нисколько не обиделась на упрек Веста. — Но от одной мысли о том, чтобы с Кощеем связаться… не, не в жизнь. Ты хоть знаешь, сколько ему? Говорят, это он в виде змея великого яйцо сторожил, из которого все сущее вылупилось. Потом он кожу скинул, она до сих пор на дне океанском лежит и все земное яблоко опоясывает. Вот и представь себе этакое чудище! Да будь он хоть красавцем писаным, а не древним высохшим старцем, хоть князем, богатырем и боярином или вообще заморским королевичем — все это лишь личины. Человеком он не является, сам себе на уме, ни зла, ни добра, средь людей принятых, не ведает и никогда не оглянется на них в своем решении. У него свой ум и понимание как должно, сил и могущества немеряно. Даже не представляю, кто рядом с ним останется жить по доброй воле. Нет уж! Лучше от него подальше быть.

— А мне все равно, какого он возраста, роду-племени и внешности, — признался Влад. — Я учиться хочу у него, соратником быть, Явь хранить. Пусть людишки всякие клянут злодеем черным. Неважно то, главное, слуг Моревны не пускать дальше Калинова моста.

— На то ты и чадо, ему обещанное, — вздохнула Веста.

— Нет, — покачал головой Влад. — Не одним этим объясняются мои чувства и намерения.

— Ты чему дитятко учишь?! — воскликнула с порога Яга, только-только вошедшая в избу. — Как от людей уйти и своим умом жить, ни на кого не оглядываясь? Не ее то путь.

— Конечно нет, бабушка, — отмахнулась от нее Веста. — Я княгиней стану, когда вырасту и жить не в глуши буду, а в граде. Не в Киеве стольном, но с меня и Мурома какого хватит или Новгорода.

— Тмутаракани, — усмехнулась Яга, головой покачав. — Ну-ну, егоза.

— И буду! — упрямо заявила Веста.

Яга лишь фыркнула.

— Но то я больше гордость потешить хочу. А тут, — воспользовавшись тем, что никто ей не возражал, продолжала Веста, — чувства искренние и чистые. Я подобного не понимаю, когда не на человека обращены, но смотрю и удивляюсь. Слишком сильные, горячие. Наверное, только такой молодец и способен чарам Моревны воспротивиться.

— Может быть… — проворчала Яга. — А когда ты в последний раз меч в руках держал, соколик? — спросила она Влада.

— Разве не разнесу я здесь все, вздумай мечом помахать? — изумился тот. — А на двор мне нельзя, сама ж предупреждала.

Яга аж крякнула.

— Да… — протянула она, чуть подумав, — плохо я все же тебя учила. Надо было не ждать и от волхвов прятать, а самой браться за наставления. Ты хоть и оборотень необычный, а мозгов это не прибавляет. Помнишь, сколько я тебе сказывала про то, как богатырь с Ягой в ее избе сражался?

— Но…

— Сказка, — фыркнула Яга и наказала: — Ну-ка, встань. Меч свой за печкой возьми да вынь из ножен.

Влад не стал перечить, сделал все, как Яга говорила, а потом собственным глазам не поверил. Отъехал от него стол вместе с частью стены, да и остальная изба расширилась. Потолок вверх взметнулся, дабы не мог до него Влад дотянуться, даже если бы руку с мечом поднял.

— Захоти я, здесь и в ступе полетать смогу, — усмехнулась Яга.

— Что ж я столько времени промаялся… — проронил Влад чуть ли не с ужасом.

— На день раньше — снова рана открылась бы и слег бы еще на месяц. Ни тебе, ни мне этого не надобно, а уж Кощею особливо.

— Но теперь можно? — на всякий случай уточнил Влад.

— Как сочтешь себя готовым и в полную силу пришедшим, скажи. Уж я тебя испытаю…

— Сивка-бурка, вещий каурка! Встань передо мной, как лист перед травой!

С призывом Влад вполне справился, а до этого — с испытанием Яги. Та сама против него встала с тяжеленым огромным мечом. Влад таким точно долго махать не сумел бы. Зато уже после того, как появился перед ним чудо-конь — крупный, глаза огнем горят, из ноздрей дым валит, одна шерстинка золотая, другая серебряная, и даже на чудовище Кощея не похож, хотя и смахивает, видно, порода одна, — слегка опешил. Стоило же Яге потребовать, чтобы Влад в ухо к коню влез, — так и вообще.

— Иван-дурак, глупый деревенщина, смог, а ты нет? — фыркнула Яга. — Не ты ли птицей оборачиваешься и в поднебесье летаешь?

Так-то оно так, но Влад до сих пор не имел ни малейшего понятия, как именно он это проделывает, а здесь от него вовсе не вороном стать требовалось, а в ухо к коню залезть.

— Может, я по старинке лучше? Ну… как-нибудь.

Яга руками всплеснула.

— Ты ведь говорила, Сивка меня вмиг домчит докуда надобно, — напомнил Влад.

— Он-то домчит, — покивала Яга. — Да только стоит тебе в Навь проникнуть, верхом на нем сидя, тотчас углядит тебя Моревна. Думаешь, ей взгляд бросить долго?

Влад вздохнул.

— А коли увидит, поймет, что ты жив-живехонек, нипочем дворец свой не покинет, а ты пробраться во владения ее не сумеешь, — начала растолковывать Яга. — Твой единственный шанс — в хитрости. Моревну тебе не победить и уж точно встречаться с ней не следует. Не одолеть ее в бою, да и не рождалось еще на свете молодца, который не прельстился бы такой красой.

— Мужики, — пискнула из избы Веста, — нижней головой завсегда больше, чем верхней, думают.

— Цыц, пигалица! — прикрикнула на нее Яга. — Не твоего ума дело, сиди за печкой, помалкивай.

— А если в ее земли Сивка прискачет? Неужто Моревна не обратит внимания? — спросил Влад.

— А что на него обращать? — фыркнула Яга. — Кони волшебные по всем мирам спокойно бегают и границ не видят. Пусть Сивка тебя только в земли Моревны отвезет, а там сразу вороном оборачивайся. Она тебя в Яви да Нави ищет, под носом не разглядит.

— Хорошо, нянюшка… я попробую.

Собственно, план они уже давно составили. Слухи долетали, что воронья в царстве Моревны видимо-невидимо. Одной птицей больше, другой меньше, кто ж разберет? С тех пор как на Руси их злыми вестниками прозвали, привечала Моревна черных птиц и даже позволяла им жить в своем дворце. Потому от Влада многого не требовалось: поселиться где-нибудь на чердаке вместе с такими же пернатыми и ждать.

Все они сходились на том, что Моревна во дворце сиднем сидеть не будет. Она чудодейка великая и очень рассчитывает Навь захватить. А как же это сделать, если на границе лично не присутствовать? Как уедет Моревна, так Владу время действовать и настанет.

Далее уже никто не заглядывал, боясь спугнуть удачу. И то план больно зыбким казался — совсем как болото топкое. Однако никакого другого у них не имелось. Авось повезет.

— Подойди ко мне, добрый молодец, — молвил Сивка человеческим голосом и с ехидцей добавил, волчьими зубами прямо перед носом у Влада щелкнув: — Чай, боишься меня?