Влад вздрогнул. Почудился ему упрек в словах и голосе. Если все зашло столь далеко, что Кощей прилюдно распекать его начал, грянет буря вскорости.

«Вот отчего беда одна не приходит?» — понурился Влад и едва не вскрикнул: укололо в плечо так, словно кто-то иглу невидимую, раскаленную вогнал в него со всей силы. Вновь вызывает его один из тех людей, кому подарил он свое перышко. И то не Златоуст, который действительно лишь в нужде им пользовался, да и знал о совете в Прави устроенном: не побеспокоил бы.

Кощей почувствовал, глянул остро, к счастью, не сказал ничего, нахмурился лишь. С ним Влад поговорит потом. И повинится. В конце концов, он же вестник Кощея: не должен срываться посреди совета, неуважение к присутствующим проявляя, и нестись незнамо куда. Вот только пытку терпеть, когда будто железом каленым жгут, он долго не сможет.

— Значит, так тому и быть, — молвил Белобог звучным глубоким голосом. — Люди вольны поступать так, как считают нужным, но и мы — тоже. Пусть всяк сам решает: собой ли остаться, имя ли новое принять, отвернуться ли от людей, быть ли наблюдателем незримым или и дальше влиять на род людской.

— Лети, — процедил Кощей сквозь зубы.

Влад с места поднялся, в пояс поклонился присутствующим, а Кощею — до самого пола и, стараясь не ускорять шага, вышел из терема. Лишь на крыльце позволил себе птицей обернуться, тотчас в синь небесную взмыл и полетел, куда перо звало. Левое крыло чуть немело, но ничего, перетерпеть не так уж и сложно. О чем он не догадывался, так о зашедшем о нем разговоре меж Кощеем и Велесом.

— Не узнаю тебя, змей.

— От змея слышу, — немедленно ответил Кощей. — Не ты ли у нас Полоз Золотой? А еще меня попрекать взялся.

— И не собирался, — заверил Велес. — Меня иное интересует: сколь долго ты уже терпишь и еще терпеть намерен?

Кощей повел плечом, нарочито тяжело вздохнул, оперся бедром о стену, приняв развязную, красноречивую и неуважительную в отношении собеседника позу. Не встань на порог, послал бы Велеса лесом, не поведя даже бровью на оклик. А сделал бы шаг, вмиг в своем дворце очутился, избегнув всяческих расспросов. Знал хранитель путей, когда к нему соваться. Ну да на то он и многомудрый.

— И с чего же вдруг интересуешься ты моими делами? — спросил он с беспечностью в голосе, но холодно так, что, казалось, воздух вокруг выстыл, будто в единый миг перенеслись они в ледяные покои владычицы севера.

— Вестник не просто так завещан тебе был, Бессмертный, — не обратив внимания на его неудовольствие, произнес Велес. — Мы к тому руку приложили. Но ты, насколько погляжу, не рад?

— Почему же? — удивился Кощей. — Я вполне оценил вашу озабоченность делами моими и старания. Не нравилась вам моя свобода. Творю я, видите ли, все, что заблагорассудится, никого не спрашивая да в известность не ставя. Ну, так потому и Навь — царство мое Тридевятое. Ни перед кем не отчитываюсь, да и не стану. И вообще, я злодей — о том в любой сказке сказано.

— Зря ты так, — укорил Велес. — Уж передо мной бахвалиться ни смысла, ни чести нет, поскольку ведомо мне и отчего ты в Нави повелеваешь, и почему хранишь воды живые и мертвые, и чьи пределы лежат дальше царствия твоего Подсолнечного. И Ворон твой, от русского семени уродившийся да человечьего корня смертного, силу имеет огромную, не всякому существу чудесному даденную.

— А вся братия пернатая ему завидует, — в тон ему досказал Кощей.

— Злу цену знает лишь тот, кто творил его и последствия видел. Более остальных жестоки дети малые, несведущие и невежественные, их бы пожалеть впору…

— Высечь без промедления и жалости! — прервал Кощей речи многомудрые. — Как зла творитель тебе советую. И даже настаиваю.

— Да я ж шучу, Бессмертный! — рассмеялся Велес, разведя руками.

— Зато я — нет, — проворчал Кощей. — Ты б приструнил Финиста? Уж насколько я терпелив, а прибью наглеца, не постесняюсь. Тоже мне, сокол выискался: взялся соперничать с вороном да небо делить.

— Я-то приструню, — пообещал Велес. — Будут змеи врагами птиц — всех, кроме воронов, — коли совершит он несправедливое, но и ты побереги ученика своего. Коли беда случится, он до Прави долетит, а то и сам чего придумает. Парень-то башковитый.

— Птенец дурной, — фыркнул Кощей.

— С высоты наших с тобой сроков — да. А со сверстниками сравнимо?.. И предан тебе до смерти. К тому же не ты ли должен учить его уму-разуму?

Кощей поморщился:

— Я и учу, и ценю.

— Ужели? — с сомнением покачал головой Велес. — Отчего же тогда спокойно смотришь, как губит он себя? Али надоела тебе очередная игрушка?

— Не лезь не в свое дело, хранитель путей, — прошипел Кощей, как, действительно, лишь гад подколодный умеет. Кажется, даже Велеса пробрало, а может поежился тот просто от холода. Выстудил Кощей воздух изрядно.

— Смотри, дошипишься, — предупредил тот. — Надо будет отворить дверцу заповедную туда, куда тебе хода нет, с поклоном ко мне явишься.

— А ты откажешь? — лукаво прищурившись, спросил Кощей. — Ну? Ответь и закончим на том.

— Не желаю ссориться, Бессмертный, — отступил Велес.

— Так не ссорься, — посоветовал Кощей.

— По одну с тобой мы сторону. Моя личина ползучая часто в царстве твоем Подсолнечном греет спину на сером камушке, — не ответив на вопрос прямо, молвил Велес. — Ни тебе, ни птице твоей я не хочу зла.

— Вот и не хоти да помалкивай, — пробормотал Кощей не столько ему, сколько себе под нос, головой тряхнул, волосы за спину убирая, и собирался уже продолжить путь, да Велес сказал:.

— Ты ж знаешь, нечасто я за человеков тревожусь.

— Да, почитай, никогда, — заметил Кощей, но Велес будто не услышал.

— А вот за этого переживаю. Предстоит ему страшное, если не вмешаешься.

— Не от того ли переживаешь, что отдать его лично князя уговаривал: мол, заложником во Киев отправляешь, не увидишь более, а так еще и делу послужит, правой рукой самого Кощея станет? Али иначе баял, Велес? — прошипел Кощей. — Чужими руками жар разгребли.

— Если б баял в таковых словах, Олег меня за порог выставил, не поглядел бы на то, кто я есть, да в выражениях не постеснялся, — насупился Велес. — Плохо же ты о нас думаешь. И обо мне — особливо.

Кощей фыркнул.

— Знал княже о вратах, скоро закрывающихся и желании людей по-иному жить, — продолжил рассказ Велес. — Да и о том, что сидишь ты в Нави не просто так, а род людской хранишь от чудо-юд всяких, с той, иной стороны, в которой Моревна заправляет, приходящих. Вещим был, даже Влад твой с ним не сравнится, многое наперед знал, еще большее предвидел, а со мной пойти не захотел. Не встречал его у себя?