«заявляют, что правительство ведет войну не так, как следовало бы, что оно должно было бы поставить другого человека во главе военного ведомства, иногда даже говорили — во главе правительства. Таким человеком они считают лорда Пальмерстона. И все это делается якобы в интересах Венгрии и итальянцев. А между тем оратор слышал из уст двух крупнейших вождей венгерского и итальянского народов, что не только они не возлагают надежд и упований на этого лорда, но им, напротив, известно, что, когда он имел возможность оказать им моральную поддержку, он не пожелал даже шевельнуть пальцем в их защиту. Если есть в нынешнем английском правительстве человек, которому эти вожди склонны доверять меньше, чем кому бы то ни было, то это как раз и есть благородный лорд. Кобден не думает, чтобы благородный лорд сознавал тот великий обман, который творился от его имени, но теперь иллюзия, к счастью, развеялась».

Г-н Лейард и лорд Дадли Стюарт ограничились повторением своих прежних речей; лорд Дадли прибавил только, что его вера в магическую силу имени «Пальмерстон» теперь «более крепка, чем когда-либо».

Г-ну Дизраэли выпало на долю одним дуновением уничтожить весь мыльный пузырь речи лорда Джона. Вкратце обосновав свое предложение об осенней сессии ссылкой на Синоп и другие подвиги, имевшие место во время последних осенних каникул, он заявил, что сообщение о предстоящем разрушении Севастополя и завоевании

Крыма изумило, ошеломило и встревожило его до крайности. Лорд Джон что-то возразил, не вставая с места; но г-н Дизраэли, сев в свою очередь, однако, заставил его дать объяснения.

Тогда лорд Джон заявил робким и смущенным голосом:

«Я могу только сказать, что я только сказал, что России, на мой взгляд, нельзя позволить дольше сохранять ту угрожающую позицию, которую она заняла, содержа такой обширный флот в Севастополе».

Исторгнув у лорда Джона это признание, г-н Дизраэли разразился одной из своих самых резких и саркастических речей, которую весьма стоит прочитать in extenso [полностью. Ред.] и которую он закончил следующими словами:

«В самом деле, после того, что мы слышали, было бы весьма несправедливо проводить, как это иногда делают, тонкое различие между политикой лорда Абердина и политикой некоторых из его коллег. Я не поклонник и не сторонник лорда Абердина, но я не поклонник и той парламентской политики, которая считает нужным обелять одних членов кабинета за счет других. После объяснения, данного благородным лордом относительно того, что именно он сказал, видно, что его политика в русском вопросе по существу ничем не отличается от политики лорда Абердина, и это в конце концов должно дать некоторое удовлетворение английскому народу. Значит, у нас нет раскола в кабинете; настоящая сессия заканчивается, по крайней мере, при полном единодушии министров по этому вопросу. И в том, что война должна вестись ради малых целей, что великие политические замыслы должны привести к жалким и ничтожным результатам, — в. этом пункте коалиционное правительство оказывается единодушным».

Шутки лорда Пальмерстона не произвели никакого впечатления. После речи г-на Дизраэли и выступлений многих других членов палаты, заявлявших, что они были введены в заблуждение первой речью лорда Джона, предложение о предоставлении средств было утверждено, — но с тем условием, что прения будут продолжены сегодня вечером. В то же время лорд Дадли Стюарт сообщил, что он намерен предложить обратиться с адресом к королеве, «прося ее всемилостивейше отложить роспуск парламента до того момента, когда она сможет дать палате более полную информацию о взаимоотношениях с иностранными державами и о своих взглядах и планах в той борьбе, в которую ее величество вовлечено».

Написано К. Марксом 25 июля 1854 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4150, 7 августа 1854 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Лондон, пятница, 28 июля 1854 г.

В одной из моих предыдущих статей я дал вам анализ австро-турецкого договора от 14 июня и указал, что целью этой любопытной дипломатической сделки является, во-первых, дать повод армии союзников не переходить Дуная и не приходить в соприкосновение с русскими; во-вторых, помешать туркам снова занять всю Валахию и вытеснить их из уже завоеванной ее части; в-третьих, восстановить в Дунайских княжествах прежний реакционный режим, навязанный румынам Россией в 1848 году. Сейчас мы действительно узнаем из Константинополя, что Австрия заявила протест против намерений Омер-паши перейти Дунай; что она претендует на исключительное право оккупации Дунайских княжеств и на право закрыть туда доступ не только англо-французских войск, но даже и турок. В ответ на этот протест Порта якобы приказала Омер-паше в настоящее время не переходить Дунай, но в принципе отказалась признать исключительное право Австрии на оккупацию Дунайских княжеств; злополучный Решид-паша, кое-чему уже научившийся у своего учителя и покровителя лорда Пальмерстона, конечно, не имеет серьезных возражений против того, чтобы допустить на деле то, что он отвергает в принципе. Можно подумать, что Австрия уже нарушила и фактически аннулировала договор 14 июня тем, что не вступила в Валахию в тот момент, когда русская армия в беспорядке отходила в трех различных направлениях и, не отступив сразу за Серет, была с фланга и с тыла открыта для австрийского нападения. Но нужно вспомнить, что по условиям этого знаменитого договора Австрия не обязана ни вступить немедленно в Дунайские княжества, ни очистить их к определенному сроку, ни даже заставить русских эвакуировать их в течение какого-либо установленного срока. Теперь сообщают, что австрийцы действительно вступают в Малую Валахию, а русские отзывают свои войска с Карпатских перевалов и концентрируют их в Фокшанах. Это, однако, только означает, что австрийцы, вместо того чтобы вытеснить русских из Большой Валахии, решили прогнать турок из Малой Валахии и помешать таким образом их действиям у берегов Алюты. Нельзя было придумать лучшего плана для того, чтобы вызвать восстание в турецкой армии, чем удаление ее из области, завоеванной ею, и занятие Болгарии англо-французскими войсками, которые, тщательно уклоняясь от столкновения с русскими, держат Турцию чуть ли не в осадном положении. Это ясно из совместного воззвания английского и французского командования к населению Болгарии, — воззвания, почти дословно списанного у Будберга, Горчакова и tutti quanti [им подобных. Ред.]. Я уже давно предсказывал вам, что западные державы окажут делу прогресса одну услугу — они революционизируют Турцию, этот краеугольный камень устаревшей европейской системы.

Австрия не только оспаривает стремление турок оккупировать турецкие области, но и требует восстановления в правах обоих господарей, которые сейчас проживают в Вене и вместе с австрийскими войсками должны возвратиться в Молдавию и Валахию, о чем г-н фон Брук довел до сведения Порты. Решид-паша отвечает, что Порта обсудит, насколько уместно восстанавливать их в правах, по г-н фон Брук, со своей стороны, настаивает на соблюдении 3-й статьи договора, оговаривающей восстановление старого правительства. Читатели, может быть, помнят, что я обратил в свое время их внимание на двусмысленную редакцию этой статьи [См. настоящий том, стр. 306. Ред.]. Решид-паша на это возражает, что восстановление господарей в правах не может иметь места, пока Порта не убедится в том, что они не нарушили своего верноподданнического долга. Против молдавского князя Гики Порта не имеет серьезных возражений, но поведение Штирбея, валашского господаря, носило очень вызывающий характер: он самым скандальным образом выступал как сторонник России, и его изгнание стало для Порты обязательным. Тогда г-н Брук апеллировал к султану. Последний созвал чрезвычайный совет, выработавший компромисс, согласно которому оба господаря временно возвращаются на свои посты, а Порта назначает верховного комиссара для расследования их поведения, после чего будет принято окончательное решение. Князь Гика, против которого Решид якобы не имеет серьезных возражений, разумеется, лишь номинально возвращается к власти, поскольку Молдавия остается в руках русских. Напротив, возвращение князя Штирбея, которого Порта сама прогнала и заклеймила как русского агента, является реальным фактом, так как часть Валахии уже эвакуирована русскими, а остальная часть будет, по-видимому, эвакуирована в скором времени.