«благородный лорд вышел из дискуссии с немалым для себя ущербом. В силу самого состава правительства с первого дня его образования было ясно, что оно не может действовать на благо страны. Он вспоминает об одном остроумном джентльмене в палате общин и большом друге благородного лорда и всего правительства, который сказал, что кабинет достиг бы замечательных результатов, если бы мог не заниматься политикой. Примерно такого курса и придерживалось правительство. По любому вопросу, исключая свободную торговлю, правительство оказалось неспособным ни давать советы палате, ни руководить ею, ни контролировать ее. Совершенно очевидно, что благородный лорд, которого из вежливости называют лидером палаты общин, на самом деле не руководит палатой, что палата не идет за благородным лордом и что предлагаемые правительством законопроекты отвергаются самым бесцеремонным образом. Вы вовлекли нас в войну и вы должны нас вывести из нее. Мы не хотим брать на себя ответственность. Вот положение, в которое нас поставило правительство. Подрывая и разрушая турецкое государственное устройство, правительство в известной степени подрывает и разрушает парламентскую систему нашей страны».

Можно спросить: для чего существует эта система? Вопросы внутренней политики нельзя поднимать, так как страна находится в состоянии войны. Но так как страна в состоянии войны, то нельзя касаться военных вопросов. Для чего же тогда сохраняется парламент? Старый Коббет раскрыл этот секрет: в качестве предохранительного клапана для кипящих в стране страстей.

Написано К. Марксом 30 мая 1854 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4103, 12 июня 1854 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Лондон, пятница, 2 июня 1854 г.

Решение об образовании особого военного министерства уже принято, и весь вопрос теперь в том, кто будет выбран на пост министра. Герцог Ньюкасл, объединявший до сих пор в своем лице должности министра по делам колоний и секретаря по военным делам, давно проявлял большое нежелание отказаться от какого-либо из этих двух постов, и, судя по тону «Morning Chronicle», он хочет во всяком случае остаться во главе военного министерства. «Times» в сегодняшнем номере в третий раз рекомендует назначить лорда Пальмерстона.

«Лорд Пальмерстон был бы, конечно, более на месте в качестве военного министра, руководя вооруженными силами страны против того, кого мы можем назвать его старым врагом, России, чем занимаясь бесконечными препирательствами с приходскими собраниями и комиссиями по выводу сточных вод».

Газета «Daily News» тоже рекомендует лорда Пальмерстона. Во вчерашнем номере «Morning Herald»[142] появилось разоблачение всей этой интриги, принадлежащее перу г-на Уркарта. Как бы то ни было, эти события на Даунинг-стрит имеют большее значение для «войны», чем все военные демонстрации в Галлиполи и Скутари.

Как вы, может быть, помните, публике пытались внушить надежды на то, что срочные и энергичные шаги будут предприняты тотчас же после прибытия в Константинополь командующих экспедиционными войсками. 18 мая маршал Сент-Арно, лорд Раглан и турецкий сераскир отправились в Варну, где 20 мая должен был состояться военный совет с Омер-пашой и адмиралами. Вчера в Лондоне получена телеграмма о том, что

«на военном совете в Варне было решено двинуть союзные войска из Галлиполи в Адрианополь». Одновременно в газете «Times» появилась передовая, в которой изложен весь план кампании и сообщаются сведения о совещании в Варне.

«Это совещание», — говорит «Times», — «происходило, очевидно, в тот самый момент, когда русские, под командованием Паскевича, вели яростное нападение на крепость Силистрию, и поэтому высшие офицеры союзной армии имели прекрасную возможность решить вопрос о мерах, необходимых для оказания помощи этой крепости».

Потому-то они и отдали приказ своим войскам двинуться из Галлиполи в Адрианополь, чтобы оказать помощь Силистрии; потому-то они и пришли к следующему героическому решению:

«Было бы нецелесообразно подвергать турецкую армию риску общего сражения для того лишь, чтобы отбить атаку русских на крепости, защищающие правый берег Дуная… равно как нецелесообразно было бы бросить значительную часть союзных армий на побережье для немедленного столкновения с передовыми русскими постами».

Другими словами, союзные генералы решили никак не противиться энергичным попыткам русских взять крепости на правом берегу Дуная. «Times» признает, что такой план военных действий «может разочаровать публику, испытывающую естественное нетерпение»; но, с другой стороны, газета делает открытие, что «эти укрепленные пункты являются в действительности лишь внешними укреплениями Турции, отнюдь не составляя ее главной силы». Прежде нам говорили, что Молдавия и Валахия лишь внешние укрепления Турции и что последняя едва ли потерпит большой ущерб, сдав их русским. Теперь мы узнаем, что Турция может так же спокойно отдать русским и Болгарию.

«Балканы — вот настоящая твердыня Оттоманской империи, и русские ничего, не выиграют от захвата, с тяжелыми жертвами, внешней линии укреплений, если новые препятствия, неизмеримо более грозные, будут вставать перед ними по мере их дальнейшего продвижения. Чем дальше они будут продвигаться в этой области к северу от Балкан, тем все больше будет ухудшаться их положение… Вторгнувшаяся армия истощает свои силы в борьбе против укрепленных пунктов, расположенных по Дунаю, и разбросанных отрядов неприятеля; а между тем силы, защищающие главную позицию последнего, остаются сравнительно свежими и нетронутыми».

Спору нет, если только откормленные говядиной [В оригинале; «beefeating» — ироническое прозвище английских лейб-гвардейцев. Ред.] союзники смогут уклониться от встречи с неприятелем, их силы останутся совершенно свежими. Но что будет, если русские не станут продвигаться дальше в районе к северу от Балкан, довольствуясь захватом крепостей, этих ключей к Болгарии, и Дунайскими княжествами? Как добиться тогда их эвакуации?

«За линией Балкан европейская армия готовится к тому, чтобы в надлежащий момент перейти в наступление с неудержимой силой, и заключительные месяцы кампании должны принести с собой уничтожение неприятеля».

Это неудержимое наступление будет, конечно, чрезвычайно облегчено переходом дунайских крепостей в руки русских, а то, чего не смогут добиться союзные армии, без всякого труда довершит ненастное время года.

«Moniteur», правда, сообщает, что Омер-паша готовится идти на помощь Силистрии. А газета «Morning Chronicle», недовольная цитированной только что статьей «Times», замечает:

«Автор этого плана, по-видимому, надеется, что австрийская дипломатия тем временем побудит царя отвести свои войска обратно, удовлетворившись непрерывными, достигнутыми без какого-либо сопротивления успехами; с другой стороны, быть может, рассчитывают, что в случае дальнейшего продвижения русских на Балканах осуществится отдаленная возможность, предусмотренная австро-прусским договором».

Впрочем, «Moniteur» преподносит, как известно, свои новости так, чтобы поддерживать парижан в хорошем настроении; а форма, в какой «Chronicle» комментирует план газеты «Times», только подкрепляет предположение, что это и есть план коалиции. Такое предположение подтверждается, и другими источниками. Константинопольский корреспондент «Chronicle» замечает в своем сообщении от 18 мая:

«Едва ли какая-нибудь кампания будет предпринята на Дунае в разгаре лета, потому что при этом погибло бы от лихорадки и болезней больше людей, чем от других причин».

Кроме того министерская газета «Globe»[143] напечатала во вчерашнем вечернем выпуске статью, проникнутую совершенно тем же духом, что и статья в «Times». «Globe» сообщает, во-первых, что в настоящий момент в Турции имеется «только» 45000 человек союзных войск — 29000 французов и 16000 англичан; во-вторых, на следующем столбце говорится, что под Силистрией русские имеют только 90000 человек, а численность действующей турецкой армии достигает 104000 человек. И все же «Globe» полагает, что этой массы турецких, французских и английских войск, почти достигающей 150000, недостаточно, чтобы помешать 90000 русских взять болгарские крепости, — не говоря уже о содействии, которое могли бы оказать союзникам три могущественных флота. «Globe» считает совершенно излишней какую бы то ни было борьбу турок или союзников против русских, ибо «против них борется время». Излагая план кампании, состряпанный союзными командующими, «Globe» идет даже дальше, чем «Times», говоря: