После грандиозной мистификации с сообщением о завоевании этой крепости, о 30000 убитых и раненых и 22000 пленных — мистификации, не имеющей равных себе в истории, — можно было надеяться, что подлинные официальные документы, по мере своего появления, будут хотя бы содержать ясную и полную информацию. Однако донесение, опубликованное в Лондоне 5 октября в экстренном выпуске «Gazette» и сегодня перепечатанное на столбцах нашей газеты, в конце концов, не свободно от двусмысленных выражений. И в самом деле, в нем очень многое вызывает недоумение, обстоятельство, которое следует объяснить тем, что оно исходит от лорда Стратфорда де Редклиффа, выученика пальмерстоновской дипломатической школы. Во-первых, в донесении указано, что оно было отправлено в Англию из Бухареста 30 сентября в 31/2 часа дня, в то время как лорд Редклифф датирует его Константинополем, 30 сентября в 91/2 часов вечера; выходит, что донесение было получено в Бухаресте за шесть часов до того, как его отправили из Константинополя. Далее, в сообщении ни слова не говорится о том, что происходило в Крыму между 20 и 28 сентября, а лишь сообщается, что

«армии союзников 28 сентября утром расположили свою операционную базу в Балаклаве и готовились к немедленному походу на Севастополь. «Агамемнон» (имеющий на борту адмирала Лайонса) и другие военные суда находятся в Балаклавской бухте. Это место представляет большие удобства для выгрузки осадного парка».

Считая это сообщение достоверным, английская пресса, естественно, сделала вывод, что союзные войска, пройдя Бельбек и Северный, преодолели высоты позади Севастопольской бухты и по прямой линии прошли к Балаклавской бухте. Здесь следует заметить, что с военной точки зрения недопустимо, чтобы армия, овладевшая господствующими над Севастополем высотами, спокойно спустилась по другому склону и отправилась за одиннадцать миль к другой бухте с единственной целью «расположить там свою операционную базу». С другой стороны, вполне допустимо, что адмирал Лайонс с частью эскадры обогнул мыс Херсонес, имея в виду обеспечить союзникам гавань для стоянки судов, расположенную близко от Севастополя и в то же время приспособленную для выгрузки осадной артиллерии, которая, как мы все время утверждали, все еще не была выгружена. Разумеется, орудия нельзя было выгрузить без прикрывающего отряда, который либо мог быть выделен из главных сил армии после высадки у Старого форта, либо мог состоять из части резерва, прибывшего морем из Константинополя и Варны.

Далее в донесении сообщается, что

«князь Меншиков находится в действующей армии во главе 22000 войск и ожидает подкреплений». Английские газеты из этого заключают, что русские с 20 по 28 сентября потеряли в боях от 25000 до 30000 человек, считая, вместе с лордом Рагланом, что в битве на Альме у них было от 45000 до 50000 войск. Мы уже и раньше заявляли [См. настоящий том, стр. 511–512. Ред.], что prima facie [сразу же. Ред.] не поверили этим цифрам и все время считали, что в распоряжении князя Меншикова для полевых действий имелось не более 25000 солдат; и теперь выясняется, что наша оценка сходится с той, какую приводят в своих сообщениях русские.

В донесении еще говорится, что «крепость Анапа сожжена русскими. Ее гарнизон направляется к театру военных действий». Мы отказываемся верить в правильность этого сообщения. Если князь Меншиков хочет надеяться, что к нему вовремя подойдут подкрепления, гораздо целесообразнее вызвать их из Перекопа, а не из Анапы, от которой до Крыма без малого двести миль; если же он не может рассчитывать на получение подкреплений из Перекопа, то с его стороны было бы большой опрометчивостью вызвать из-за моря анапский гарнизон и, таким образом, пожертвовать, в дополнение к Севастополю, еще и последним оплотом русских на Кавказе. Итак, мы видим, что невзирая на всю «информацию», содержащуюся в этом официальном донесении, нам все же следует рассматривать сражение на Альме, как главное событие, достоверность которого установлена. Подробное описание этого события, однако, тоже еще отсутствует, и герцог Ньюкасл уже предупредил британскую публику, что такого описания не следует ожидать раньше понедельника 9 октября. Все, что мы узнали в дополнение к официальному телеграфному донесению лорда Раглана, сводится к следующему: герой лондонского ломбарда маршал Сент-Арно в день сражения был «нездоров» (случалось ли что-либо подобное с другими героями?), — главное командование было в руках лорда Раглана, — англичане потеряли не 1400, а 2000 человек, в том числе 96 офицеров, и в Константинополь уже прибыло шесть пароходов с ранеными.

Передвижения армии Омер-паши, направляющейся из Бухареста и Валахии к черноморскому побережью через Рущук, Силистрию и Олтеницу, очевидно, подтверждают слухи о том, что командование союзников в Крыму потребовало подкреплений. Но этот отход турок из Валахии можно также объяснить желанием Австрии держать их подальше от всех путей к Бессарабии, кроме непроезжей дороги через Добруджу.

При всей неслыханной доверчивости, столь убедительно продемонстрированной английской публикой, следует отметить, что всеобщий энтузиазм очень мало коснулся лондонской биржи, повышение акций ни разу не превысило 5/8 процента. Между тем в Париже государственные бумаги поднялись сразу на 11/2 процента, но и это повышение ничтожно по сравнению с 10-процентным повышением, последовавшим за поражением при Ватерлоо. Таким образом, если эта мистификация была придумана для спекуляции, что вполне возможно, она отнюдь не оправдала тех радужных надежд, которые, вероятно, возлагали на нее ее инициаторы.

Написано К. Марксом и Ф. Энгельсом 5–6 октября 1854 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4215, 21 октября 1854 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС

СЕВАСТОПОЛЬСКАЯ МИСТИФИКАЦИЯ. — ОБЩЕЕ ОБОЗРЕНИЕ

Лондон, пятница, 6 октября 1854 г.

Возбуждение и напряжение, пережитые англичанами за эту неделю, не поддаются описанию. В субботу перед биржей под звуки фанфары было оглашено лорд-мэром донесение о победе на Альме, а по всей стране распространилась ложная весть о падении Севастополя. Весь мир оказался обманутым. Наполеон объявил об этом счастливом событии своей армии в Булони, английские и французские газеты опубликовали передовые о нем, австрийский император поздравил императора Франции и английскую королеву с победой, но осмотрительно не упомянул Севастополя; праздничные огни были зажжены и пушки палили. Мы вскоре узнали, какое сообщение послужило поводом для такой радости и ликования; в действительности его источники, как оказалось, весьма сомнительного характера. В Бухарест прибыл «татарин», как турки называют курьеров, с донесениями из Константинополя для Омер-паши, но ввиду отсутствия этого генерала пакет был переслан ему нераспечатанным — поэтому мы и не знаем его содержания. Но курьер рассказал, что в момент его отъезда из Константинополя в городе устроили иллюминацию и было отдано распоряжение продолжать ее в течение десяти дней. Из этого он сделал вывод, что Севастополь взят, и сообщил тотчас же такие подробности, какие может сообщить только турецкий или лондонский курьер в кабаке. Он упомянул о 18000 убитых русских и о захвате 200 пушек — хотя в фортах их было свыше 500; 22000 русских, разумеется, были взяты в плен — поскольку известно, что всего гарнизон насчитывал около 40000. Сперва флот был захвачен, затем часть его уничтожена и князь Меншиков собирается взорвать себя с остальной частью и т. д. и т. д.

Но казалось довольно странным, что о таком важном событии не было сообщено лордом Редклиффом консулу в Бухаресте и что французское правительство не получило никакого донесения. Тем не менее новость была слишком хороша, чтобы ей не поверить, и поэтому ей поверили. Правда, на следующий день из С.-Петербурга пришло сообщение, упоминающее донесение князя Меншикова от 26 сентября о том, что после битвы на Альме он отступает по направлению к Симферополю. Однако газеты, вместо того чтобы сразу отказаться от приятного заблуждения относительно падения Севастополя, решили, что это опечатка и что в действительности донесение датировано 20 сентября. Сегодня английское общественное мнение отрезвилось: неправдоподобное сообщение о захвате большой крепости без осады оказалось жестокой мистификацией, которая заставит газеты в будущем быть более осмотрительными.