Не следует забывать, что «кошка» не только орудие, рассчитанное на то, чтобы причинить боль; она оставляет неизгладимые рубцы, метит человека на всю жизнь, клеймит его. Теперь даже в британской армии такое телесное наказание, такое клеймо фактически равносильно вечному позору. Выпоротый солдат оказывается опозоренным в глазах своих товарищей по оружию. Между тем, согласно уставу британской армии, все наказания солдат, находящихся перед лицом противника, сводятся почти исключительно к порке; это приводит к тому, что то самое наказание, которое, по мнению его защитников, является лучшим средством поддержания дисциплины в решающие моменты, на самом деле ведет к подрыву дисциплины, деморализуя солдата и задевая его point d'honneur [честь. Ред.].
Этим объясняются два весьма любопытных факта: во-первых, большое количество английских дезертиров под Севастополем. Зимой, когда британским солдатам приходилось делать нечеловеческие усилия, чтобы нести караульную службу в окопах, те из них, кто не был в состоянии бодрствовать в течение двух — двух с половиной суток подряд, подвергались порке! Подумайте только! Пороть таких героев, какими показали себя британские солдаты в окопах под Севастополем солдат, которые одержали победу под Инкерманом вопреки своим генералам! Но статьи дисциплинарного устава не оставляли выбора. Лучших людей в армии пороли, когда их одолевала усталость, и, опозоренные, они дезертировали к русским. Вряд ли что-либо другое могло яснее показать все зло системы порки, чем это дезертирство. В прежних войнах не было случая, чтобы солдаты какой-нибудь нации дезертировали в большом количестве к русским; они знали, что там с ними будут обходиться хуже, чем дома. Британской армии принадлежит честь поставить первый значительный контингент таких дезертиров, и, по свидетельству самих англичан, именно порка заставляла солдат дезертировать. Второй факт — полный провал попытки создать иностранный легион, подчиненный уставу британской армии. Иностранцы, оказывается, довольно щепетильны, когда дело касается их спины. Перспектива подвергнуться порке поборола соблазн получения высоких премий и хороших окладов. До конца июня в иностранный легион завербовалось не больше 1000 человек вместо требуемых 15000; и несомненно, если власти попытаются применить порку к этой тысяче отщепенцев, это вызовет бурю возмущения, которая заставит власти либо уступить, либо немедленно распустить иностранный легион.
Обмундирование и снаряжение британских солдат — образец того, какими они не должны быть. До настоящего времени общепринятой является форма, которую носили еще в армиях 1815 года. Никаких улучшений проведено не было. Старомодный с разрезом сзади мундир, обезображенный нелепыми обшлагами, все еще отличает британского солдата от всех других. Брюки узкие и неудобные. Старая система перекрещивающихся ремней для прикрепления штыковых ножен, патронной сумки и ранца безраздельно господствует почти во всех полках. В кавалерии форма более удобная, чем в пехоте, и гораздо лучшего качества; но все же она слишком узка и стесняет движения. Кроме того, англичане — единственная нация, сохранившая в своей армии красный мундир, «гордый красный мундир», как его называет Нейпир. Предполагается, что этот мундир, в котором английские солдаты имеют вид разодетых обезьян, своим великолепием способен нагнать страх на неприятеля. Но, увы! Каждый, кто видел британских пехотинцев, одетых в мундир кирпичного цвета, должен признать, что их мундиры после четырех недель носки имеют совсем не устрашающий, а жалкий вид; для устрашения неприятеля надо было выбрать любой другой цвет, который не так подвержен действию пыли, грязи и сырости. Датчане и ганноверцы прежде также носили красный мундир, но очень скоро от него отказались. Первая же кампания в Шлезвиге показала датчанам, какую прекрасную мишень представляют для противника красный мундир и белые портупеи.
Согласно новому положению о форме одежды, для английских красных мундиров установлен прусский покрой. Пехота носит австрийский кивер или кепи; кавалерия — прусский шлем. Система перекрещивающихся ремней, красный цвет и узкие брюки в той или иной мере сохраняются. Таким образом, изменения сводятся к пустякам, и британский солдат, как и прежде, будет являть собой странное зрелище среди других европейских армий, одежда и снаряжение которых несколько больше гармонируют со здравым смыслом.
Тем не менее британская армия имеет одно достижение, которое значительно превосходит все то, что сделано в других странах. Это — вооружение всей пехоты винтовкой Минье, усовершенствованной Притчеттом. Каким образом старики, стоящие во главе армии, обычно так упрямо придерживающиеся своих предрассудков, могли прийти к такому смелому решению, трудно себе представить, но они пошли на это и тем самым вдвое увеличили огневую мощь своей пехоты. Несомненно, что под Инкерманом винтовка Минье своей исключительной меткостью и огромной силой решила сражение в пользу англичан. Всякий раз, когда английская пехотная цепь ведет огонь, она одерживает верх над любым противником, вооруженным обычными ружьями, потому что винтовка Минье заряжается так же быстро, как и гладкоствольное оружие.
В кавалерии — прекрасные солдаты, хорошие всадники, вооруженные саблей отличного образца; на что они способны — они показали под Балаклавой. Но в целом кавалеристы слишком тяжелы для своих лошадей, и потому несколько месяцев активных действий неизбежно сводят на нет британскую кавалерию. Крым в этом отношении дал нам новые доказательства. Если бы средний рост солдата в тяжелой кавалерии был снижен до пяти футов шести дюймов, а в легкой до пяти футов и четырех или даже двух дюймов, как это, насколько мы знаем, сделано в пехоте, были бы созданы войска, гораздо более пригодные к полевой службе, которую они сейчас несут. А при данных условиях лошади слишком перегружены и выходят из строя, прежде чем их удается с успехом использовать против неприятеля.
В артиллерии также служат люди более высокие, чем требуется. Нормально артиллерист должен быть такого роста, чтобы он был в силах снять двенадцатифунтовую пушку с передка, а для этого вполне достаточен рост от пяти футов двух дюймов до пяти футов шести дюймов — мы знаем это на основании большого личного опыта и наблюдений. Действительно, люди ростом около пяти футов пяти или шести дюймов, если они крепкого сложения, являются, как правило, самой лучшей прислугой при орудиях. Но англичане увлекаются показной стороной, и поэтому их солдаты, будучи высокими и стройными, не имеют той физической силы, которая так необходима для действительно хорошего артиллериста. Материальная часть их артиллерии — первоклассного качества. Орудия — лучшие в Европе, порох признан лучшим в мире, ядра и снаряды отличаются исключительной гладкостью поверхности. Несмотря на это, ни одни пушки в мире не дают такого большого отклонения снаряда от цели, и это показывает, какие люди ими управляют. Вряд ли в какой-либо другой европейской армии офицерскому составу артиллерии так недостает профессиональной подготовки, как в английской. Теоретические познания английского артиллерийского офицера очень редко выходят за рамки элементарных сведений об артиллерии, а на практике он умеет обращаться лишь с полевыми орудиями, да и то не в совершенстве. Два качества, однако, отличают британских артиллеристов, как офицеров, так и солдат: особо хороший глазомер и исключительное хладнокровие в бою.
В общем боевые качества британской армии значительно снижаются из-за невежества офицерского состава как в теории, так и на практике. Экзамен, которому теперь подвергают офицеров, носит смехотворный характер: от капитана требуется знание первых трех книг Эвклида[234]! Но ведь назначение британской армии состоит главным образом в том, чтобы устраивать на почетные должности младших сыновей аристократии и дворянства, и поэтому уровень подготовки ее офицеров должен соразмеряться не с требованиями службы, а с тем скудным запасом знаний, которым обычно обладает английский «джентльмен». Что касается практических военных знаний офицера, то они также недостаточны. Британский офицер полагает, что он должен выполнять только одну обязанность: во время боя вести своих солдат прямо на противника и показывать им пример храбрости. Умения управлять войсками, использовать благоприятную обстановку и тому подобное от него не требуется; что же касается заботы о своих солдатах, их нуждах, то такая мысль едва ли когда-нибудь приходит ему в голову. Половина неудач британской армии в Крыму объясняется непригодностью всего ее офицерского состава. Одно качество, правда, помогает английским офицерам выполнять свои обязанности: будучи в большинстве своем страстными охотниками, они умеют быстро и инстинктивно оценивать выгоды местности, — качество, которое несомненно развивает у них охота.
