Задача союзников заключается сейчас, очевидно, в том, чтобы выбить русских из укрепленных позиций на Мекензиевых высотах. Если это им удастся, то русские будут вынуждены оставить Северное укрепление, а тем самым и Крым. Между Мекензиевыми высотами и Симферополем нет ни одной позиции, которую можно было бы обойти; по другую же сторону Симферополя простираются степи, не пригодные для действий крупных армий, не представляющие вовсе никаких позиций. Удержат ли русские Крым — будет зависеть от того, удастся ли им сохранить свои нынешние позиции, в частности на Мекензиевых высотах.

Написано Ф. Энгельсом 25 сентября 1855 г.

Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» № 455, 29 сентября 1855 г. и в газете «New-York Daily Tribune» № 4522, 17 октября 1855 г. в качестве передовой

Печатается по тексту «Neue Oder-Zeitung», сверенному с текстом газеты «New-York Daily Tribune»

Перевод с немецкого

Лондон, 27 сентября. Донесения генералов Симпсона, Пелисье и Ньеля, и в особенности письма корреспондентов английских газет в Крыму, содержат большой и разнородный материал, критическое изучение которого требует времени. Поэтому более подробно на событиях 7 и 8 сентября мы сможем остановиться лишь в нашей следующей корреспонденции[285]. Пока же следует отметить, что английская пресса почти единодушно и с полным основанием резко осуждает генерала Симпсона и находящихся под его командованием высших английских офицеров. Во время штурма Редана полностью подтвердилась справедливость остроты, передающейся из уст в уста в русской армии: «L'armee anglaise est une armee des lions, commandee par des anes» («английская армия — это армия львов под командованием ослов»). Одна лондонская газета требует создания новой севастопольской комиссии, забывая, что никуда не годное руководство английской армией является неизбежным следствием господства изжившей себя олигархии. Все приготовления с самого начала проводились плохо. Английские траншеи находились еще так далеко от рва Редана (250 ярдов), что войскам пришлось бежать по открытой местности более четверти часа под огнем противника, и они добрались до цели совершенно обессилевшие. Французские инженеры своевременно обращали внимание англичан на этот недостаток, однако получили от них следующий ответ:

«Если мы продвинемся еще на несколько ярдов, то наши войска выдвинутся под таким углом, что попадут под анфиладный огонь Мачтового бастиона и понесут большие потери».

Во-первых, эта опасность понести потери была значительно меньше той, которой войска подверглись во время штурма. Кроме того, можно было бы ослабить эффективность анфиладного огня отчасти путем устройства траверс и зигзагообразных траншей, отчасти путем установки контрбатарей. Между тем все возражения французов разбивались об упрямство толстокожего Симпсона. Далее, тогда как французские траншеи были широкие и могли не только вместить, но и замаскировать большое количество войск, английские траншеи были узкие и так отрыты, что каждый англичанин более или менее солидной комплекции сейчас же обращал на себя внимание русского штаба. Поскольку английским войскам пришлось преодолеть большое расстояние, они, достигнув объекта атаки, вместо того чтобы сразу атаковать противника, пытались сначала укрыться и открыли ружейный огонь, дав тем самым русским время снова собраться с силами. Насколько плохими были все приготовления к бою, видно и из того, что, овладев валом, английские войска даже не подумали заклепать находившиеся там русские пушки. В составе атакующих не было ни рабочих с необходимым инструментом, ни артиллеристов, которые выполнили бы эту задачу и без специальных инструментов. Но венцом всего являются тактические распоряжения генерала Симпсона перед штурмом и во время него. (Во время штурма, как мы узнаем из одной корреспонденции в «Daily News», Симпсон, страдая насморком, сидел, укутавшись в широкий плащ с капюшоном, в мягком кресле на батарее Мамелона). Против грозного Редана, о который в течение полугода разбивались атаки англичан, он направил штурмовой отряд в 200 человек, отряд прикрытия в составе 320 человек и основной отряд численностью не более 1000 человек. Захватив выступающий угол Редана, англичане оказались под убийственным огнем превращенного в редюит редута и расположенных на флангах позади него казематов. Если бы количество атакующих было достаточным, англичане могли бы обойти редут, и это быстро решило бы исход боя. Однако подкрепления не подходили, хотя полковник Уиндхем трижды посылал за ними, требуя, чтобы они немедленно прибыли, и, наконец, вынужден был лично отправиться на их поиски. Таким образом, войска в течение трех часов оставались под убийственным огнем на парапете; дважды они проникали внутрь укрепления, бессмысленно истреблялись по частям и были вынуждены, в конце концов, отступить в полном беспорядке. Предпринять штурм с небольшим количеством войск, как это сделал Симпсон, бросив первоначально в бой менее ¹/₂₀ имевшихся в его распоряжении сил, держать в тылу необходимые для боя резервы, бессмысленно и до собственному произволу принести в жертву храбрых воинов — все это представляет собой один из величайших скандалов современной военной истории. Случись это при Наполеоне I, Симпсон наверняка был бы предан военному трибуналу.

На континенте много и справедливо критиковался произвол патримониального суда. Между тем юрисдикция неоплачиваемой английской магистратуры[286] представляет собой не что иное, как модернизированную, прикрытую конституцией патримониальную юрисдикцию. Приведем следующую дословную выдержку из одной английской провинциальной газеты:

«В прошлый вторник перед мировым судьей в Вустере предстал престарелый сельскохозяйственный рабочий Натаниел Уильямс. С него взыскали 5 шиллингов штрафа и 13 шиллингов издержек за то, что он в воскресенье 26 августа скосил небольшой лично ему принадлежащий участок пшеницы. Уильямс доказывал, что это необходимо было сделать, что пшеница погибла бы, если бы он оставил ее на корню, что в течение недели он с раннего утра до поздней ночи был занят, работая на хозяина, у которого арендует землю. Ничего не помогло. Суд, в котором сидели reverends (преподобные), был неумолим».

Так же, как священник, который в данном случае явился судьей в собственном деле, поступают и фабрикант, и сквайр, и другие представители привилегированных сословий, из которых образуется неоплачиваемая магистратура.

Приведем следующую выдержку из частного письма одного англичанина (вига), находящегося в Париже:

«Воинственная статья, напечатанная сегодня» (то есть 24 сентября) «в газете «Constitutionner», видимо, сильно обескуражила парижскую буржуазию, и в трех различных пунктах города, притом важных в торговом отношении, слышал я одни и те же замечания, высказанные почти в одинаковых выражениях: Ну вот! Почти целый год нам говорили, что сразу же после взятия Севастополя можно будет начать мирные переговоры. Теперь же, когда Севастополь взят, нам заявляют, что это — лишь чисто военный успех, и что, пока не будет захвачен весь Крым, о мире нечего и думать. Так это и будет продолжаться, и одному богу известно, когда наступит мир. Все это говорилось с самым подавленным видом. Справедливость требует признать, что, оставляя в стороне вопрос о национальном престиже, нынешняя война некстати для Франции по многим причинам. Осенние отчеты за каждую следующую неделю оказываются хуже, чем можно было ожидать в предыдущую. Например, в данный момент четырехфунтовый хлеб стоит в Руане 26 су, а в Париже — 3 франка, или 60 су. В Бордо муниципальный совет уже оказался вынужденным выделить значительную сумму денег для помощи населению на случай повышения цены четырехфунтового хлеба до 1 франка, что в Жиронде считается ценой голодного времени. Такое положение обнаруживается постепенно по всей стране. Следовательно, внутреннее положение Франции является исключительно серьезным; сторонники революции в угрожающем количестве рассеяны по стране, и если нужда станет невыносимой, то они смогут собрать под свои знамена тысячи людей. Введение новой организации генеральных советов в департаментах и муниципальных советов было чудовищной ошибкой: эта система оказывает роковое действие. Во многих департаментах в настоящее время генеральных советов вовсе нет, а назначенные правительством мэры вынуждены теперь нередко распускать свои муниципальные советы. Почти ежедневно можно читать официальные сообщения о том, что мэр такого-то города распустил муниципальный совет или что префект NN распустил генеральный совет. Причины при этом не указываются, но самый факт, хотя официально его комментировать не разрешается, вызывает тем не менее раздражение населения департамента, в котором он имеет место. Все это делает желательным присутствие во многих пунктах более опытных и надежных солдат».