Таково было положение дел в Карсе, а что в это время происходило в Эрзеруме? Около дюжины старых пашей проводили время за курением своих трубок, совершенно не сознавая, что на них лежит какая-то ответственность, что Карс находится в тяжелом положении и что неприятель стоит на расстоянии нескольких переходов, по ту сторону холмов Деве-Бойюн. Несколько тысяч солдат регулярных войск в сопровождении небольшого количества иррегулярных частей двигались взад и вперед, ни разу не рискнув напасть на противника, и отступали при первом обнаружении его аванпостов. Не было ни сил, ни смелости оказать помощь Карсу, и поэтому город голодал, а эрзерумская армия не отважилась предпринять хотя бы демонстративные действия в его поддержку. Генерал Уильяме, вероятно, знал, что ему нечего было рассчитывать на помощь с этой стороны. Но какие донесения он получал об успехах передвижения Омер-паши и что ему обещали, — об этом у нас нет данных. Ходили слухи, что Уильямс решил в крайнем случае прорваться с гарнизоном сквозь ряды русской армии, однако мы сомневаемся, чтобы такой план мог быть задуман всерьез. Гористая местность с очень немногими проходами, которыми можно было бы добраться до Эрзерума, предоставляла все выгоды русским; если бы русские прочно заняли несколько имеющихся там дефиле, этот план оказался бы неосуществимым. К тому же в местности, которая расположена на высоте в 5–8 тысяч футов над уровнем моря и в которой зима наступает очень рано и продолжается от 6 до 9 месяцев, передвижения войск к концу октября становятся невозможными. Если бы Каре смог продержаться до зимы, то потеря гарнизона в 6000 человек регулярных войск ничего не значила бы в сравнении с выигрышем времени, полученным благодаря длительной обороне. Эрзерум, где сосредоточены все турецкие военные склады в Армении, почти не имел укреплений, и выигрыш времени обеспечивал ему безопасность до мая 1856 года; в то же время действительное преимущество, которого добились бы русские, ограничилось бы фактическим обладанием населенными пунктами, расположенными на реках Карс-чае и верхнем Араксе, ни один из которых нельзя было бы у них оспаривать, даже если бы гарнизону Карса удалось пробиться к Эрзеруму. Последний почти не был укреплен, и если бы гарнизон Карса успел дойти до Эрзерума к середине октября, все равно силы были бы недостаточны для его защиты. В качестве открытого города его можно было бы защищать только у Деве-Бойюн, дав сражение перед городом, в ущелье. Эрзерум был, таким образом, спасен благодаря выдержке гарнизона Карса.
Снова возникает вопрос, мог ли Омер-паша спасти Карс. и почти каждый европейский корреспондент на Востоке отвечает на этот вопрос по-своему. Даже теперь пытаются свалить всю вину за падение Карса на Омер-пашу, и эти попытки исходят как раз из тех самых кругов, которые еще недавно всячески его превозносили. Прежде всего надо учесть, что фактически Омер-пашу задерживали в Крыму томимо его воли, пока не оказалось слишком поздно, чтобы предпринять до зимы действия сколько-нибудь крупного масштаба. Затем, когда он прибыл в Константинополь, чтобы определить свой план военных действий, ему пришлось тратить время на борьбу со всевозможными интригами. Наконец, когда все было готово, обещанных английских транспортов не оказалось, и когда турецкая армия была сосредоточена около Батума, а позднее близ Сухум-Кале, она оказалась без продовольствия, без боевых припасов и транспортных средств. Трудно себе представить, как при таких обстоятельствах можно было рассчитывать на то, что Омер-паша двинется прямо на помощь Карсу. Мы видели, что во время своей мингрельской экспедиции он ни разу не рискнул удалиться от побережья дальше, чем на расстояние двух-трех дней пути, а между тем ОН шел тогда по хорошим русским военным дорогам. Но если бы он пошел к Карсу через Эрзерум или через Ардаган, он должен был бы отдалиться от берега на расстояние двадцати-или две-надцатисуточного перехода и двигаться по руслам рек и торным тропинкам, по которым, кроме как на вьючной лошади, груза не перевезешь. У караванов, идущих из Трапезунда в Эрзерум, нет других дорог, и тот факт, что они никогда не пользуются повозками, лучше всего доказывает, по какой местности им приходится передвигаться. И это вообще единственный проторенный путь; что касается так называемых дорог из Батума в глубь страны, то наличие их еще более проблематично, так как большого движения по ним не происходит. Мудрым военным критикам, упрекающим Омер-пашу в том, что он не пошел прямо на Карс, следовало бы сначала ознакомиться с рассказами лиц, которые путешествовали по этим местам, — например, с описаниями Керзона или Боденштедта[301]. По поводу же замечания лондонской газеты «Times», что генерал Уильямс указал Омер-паше на Батум как на исходный пункт для прямого похода на Карс, мы можем лишь сказать, что Уильямс слишком хорошо знает Армению, где он прожил много лет, чтобы давать подобные советы.
При существующих условиях самое лучшее, что мог сделать Омер-паша, — это создать угрозу коммуникационным линиям русских перед Карсом. Насколько успешно он мог это выполнить, зависело от подвижности его собственной армии и от численности противостоящих ей сил русских. Не останавливаясь на первом вопросе, так как об этом можно судить только на основе свершившихся фактов, мы с самого начала заявляли, что, по всей вероятности, русские окажутся слишком крупной силой для этой нападающей армии. Наш первоначальный и, как выяснилось, совершенно правильный подсчет имевшихся у Бебутова сил показал, что даже в Кутаисе русские могли бы, совершив небольшую перегруппировку, выставить против турок превосходящие их силы. Так они и сделали. Даже при условии беспрепятственного передвижения Омер-паша не мог бы с армией, находящейся в его распоряжении, форсировать переправу через Рион. К тому же запаздывание со снабжением и нерегулярность его с самого начала затрудняли все действия Омер-паши. После каждых двух-трех переходов ему приходилось останавливаться чуть ли не на неделю, чтобы создать самые необходимые запасы продовольствия, и когда он продвинулся, наконец, на расстояние трех дней пути от Редут-Кале в глубь страны, то был совершенно парализован. Оказавшись в то же время перед лицом более сильной армии, Омер-паша вынужден был отступить к побережью, а русские последовали за ним, весьма сильно беспокоя его арьергард. В настоящее время турецкая армия, серьезно пострадавшая как от столкновений с противником, так и от болезней, расположилась биваком на побережье и переправляется в Батум, Трапезунд и другие места. Мингрелия, за исключением береговых фортов, снова в руках русских.
Этим заканчивается третья удачная кампания русских в Азии: Карс и его пашалык завоеваны; Мингрелия освобождена от неприятеля; последний остаток турецкой действующей армии — армия Омер-паши — значительно ослаблен как в численном, так и в моральном отношении. Это немаловажные результаты в таком районе, как юго-западный Кавказ, где все операции неизбежно замедляются из-за характера местности и недостатка дорог. И если сопоставить эти успехи и действительные завоевания с тем фактом, что союзники заняли Южную сторону Севастополя, Керчь, Кинбурн, Евпаторию и несколько фортов на Кавказском побережье, то станет ясно, что достижения союзников фактически не так уж велики, чтобы оправдать бахвальство английской печати. Весьма знаменательно, что парижская газета «Constitutionnel» в статье, инспирированной французским двором, прямо называет лорда Редклиффа главным виновником неудач в Азии, обвиняя его в том, что он не только мешал Порте получить ассигнованные ей союзниками средства, но и побуждал ее задерживать как можно дольше подкрепления, предназначавшиеся для этого театра военных действий.
Написано Ф. Энгельсом около 11 января 1856 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4608, 25 января 1856 г. в качестве передовой
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
