«Если бы русский капитан», — восклицает «Times», — «на следующее утро повесил их всех» (то есть пойманных матросов) «на нок рее своего фрегата, то и тогда он совершенно не отвечал бы перед английским законом».

Почему же? Да потому, что в договоре о мореплавании, заключенном между Россией и Великобританией в 1840 г. (под руководством лорда Пальмерстона), имеется следующий пункт, относящийся к данному случаю:

«Консулы, вице-консулы и торговые агенты высоких договаривающихся сторон, пребывающие во владениях другого государства, должны получать от местных властей допускаемую законом помощь для поимки дезертиров с военных кораблей или торговых судов той и другой страны».

Однако, милейший «Times», вопрос состоит именно в том, какого рода помощь обязаны были по закону оказать английские власти русскому капитану. Что касается самих русских властей, «отправляющих свои суда в Англию для ремонта в период политического кризиса», то это представляется «Times» «проявлением большой неделикатности и дурного тона», в результате чего «офицеры этих судов были поставлены здесь в положение шпионов». Но, заявляет «Times», «британское правительство не могло резче выразить свое презрение к такой политике», нежели оно это сделало, а именно, допустив,

«даже несмотря на некоторые неудобства для публики», русских шпионов в королевские доки, предоставив в их распоряжение английские военные суда, наняв для них докеров, оплачиваемых за счет английского народа, и салютовав им на прощанье пальбой из пушек, когда они удирали, после того как нанесли оскорбление английским законам.

Написано К. Марксом 9 декабря 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3960, 26 декабря 1853 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Лондон, вторник, 13 декабря 1853 г.

«К изумлению турецкого султана, несмотря на присутствие в Черном море французского и английского флотов, один турецкий корабль безнаказанно захвачен русским судном. Весна преподнесет султану дальнейшие сюрпризы».

Так писала в прошлую субботу «Press». Но «дальнейшие сюрпризы», которых ожидали только ближайшей весной, принес ближайший же понедельник. Русский флот разгромил турецкую эскадру в Черном море у Синопа[412] — так гласит русское сообщение из Одессы, датированное 5 декабря, которое затем подтвердил французский «Moniteur». Хотя мы еще не знаем точных подробностей этого события, ясно одно, что русский отчет крайне преувеличивает дело, что все свелось к внезапному нападению на ряд турецких фрегатов и некоторое число транспортных судов с войсками, провиантом, боевыми припасами и оружием на борту, направлявшихся в Батум, что русские силы численно значительно превосходили турецкие и что, несмотря на это, последние сдались только после отчаянной борьбы, продолжавшейся в течение часа.

«Наш флот», — пишет «Англичанин» {А. Ричардс. Ред.}, — «во всяком случае находится там не для того, чтобы препятствовать нападению русских на Турцию. Флот находится там не для того, чтобы мешать перевозке русских войск и оружия на Кавказ. Флот там не для того, чтобы предотвратить превращение Черного моря в русское озеро. Флот там не для того, чтобы помочь нашему союзнику или спасти его от гибели. Флот там не для того, чтобы предупредить повторение Наварина по памятному образцу… Русские адмиралы, как мы полагаем, могут маневрировать на расстоянии пушечного выстрела от Константинополя, а средства давления Англии будут пребывать в таком же безмятежном состоянии, как и первое средство давления, находящееся в распоряжении самого лорда Абердина. Долго ли будет народ терпеть этот дорогостоящий фарс?»

Коалиционное министерство раздосадовано тем, что царь разбил турок на море, а не на terra firma {твердой земле. Ред.}. Министерство хотело победы русских на суше. Русские же успехи на море грозят поколебать его положение как раз в тот момент, когда граф Буоль заверил султана в строго оборонительных намерениях царя и когда лорд Редклифф стремился навязать султану трехмесячное перемирие. В высшей степени забавно наблюдать, как между различными печатными органами коалиционного министерства распределяются обязанности по успокоению возбужденного общественного мнения.

«Times», как представитель всего кабинета, выражает его общее негодование по поводу неблагодарности царя и даже осмеливается на некоторые угрозы.

«Morning Post» держится, разумеется, еще воинственнее и дает понять своим читателям, что «неблагоприятный» случай при Синопе никогда не имел бы места, будь лорд Пальмерстон премьер-министром или, по крайней мере, министром иностранных дел.

«Во всяком случае ясно», — заявляет «Post», — «что русские морские силы, посланные для операций у турецких берегов, способны нанести ресурсам Порты неожиданный и тяжелый удар как раз в том месте, где Диван имел все основания ожидать, что он получит доказательство ценности и действенности тех союзнических услуг, которые ему открыто были обещаны, если эти обещания действительно подразумевали нечто существенное, нечто большее, чем показное хвастовство. Вряд ли можно, полагаем мы, утверждать, что Черное море является подходящей сценой для нового акта дипломатической комедии, которая была разыграна в Дунайских княжествах под названием «материальные гарантии»[413]. Итак, можно считать, что русские отказались от лицемерного изображения своей позиции как оборонительной. Приходится глубоко сожалеть, что мы» (читай Абердин) «в своей политике умиротворения зашли чересчур далеко и причинили тяжелый ущерб нашему союзнику, вызвав в свой адрес заслуженные укоры. Мы стали бы объектом постоянного порицания и покрыли бы себя позором, если бы допустили повторение подобного несчастья вследствие того, что не последовало бы помощи со стороны наших военных судов, которые были специально отправлены для оказания такой помощи».

Склонный к философствованию «Morning Chronicle», главный орган пилитов, не исключает

«вероятности того, что держава, нарушившая мир между народами, проявит теперь склонность согласиться на прекращение войны».

Император Николай, под тем предлогом, что «он не хочет противиться свободно выраженному желанию» господарей Гики и Штирбея отказаться от управления Молдавией и Валахией, рескриптом от 8 ноября передал их функции генералу фон Будбергу, подчиненному, однако, верховному контролю князя Горчакова.

Тот факт, что Англия старается навязать Турции перемирие в момент, когда оно может лишь помочь царю выиграть время для сосредоточения войск и для попыток расстроить официальный союз между Францией и Англией; далее, ведущиеся одновременно с этим интриги Николая против Бонапарта, которого он хочет свергнуть и заменить Генрихом V; наконец, громкое бахвальство по поводу «слияния» обеих ветвей Бурбонов, о котором сообща ведут переговоры и король Леопольд, и принц Альберт, и орлеанские принцы, — таковы обстоятельства, которые заставляют публику снова обратить свои взоры к Виндзорскому замку и подозревать его в тайном сговоре с дворами Брюсселя, Вены и С.-Петербурга.

«Нынешнее поколение англичан», — пишет аристократическая газета «Morning Herald», — «должно следить за тем, чтобы политика их страны не была подчинена орлеанистским мечтам о реставрации, бельгийским страхам перед аннексией и мелочным немецким интересам».

«Существуют заговорщики», — намекает «Lloyd's Weekly Newspaper», — «за которыми не ведет наблюдения министерство внутренних дел, заговорщики, чьи имена блещут в разделе «Придворные новости» газеты «Times», как звезды в морозную ночь. Они не живут в Сент-Джонс-Вуде; не обитают они и в Челси. Нет, они пользуются куда большими удобствами в залах Клэрмонта[414]. Один из этих заговорщиков, частый гость нашей милостивой королевы, называемый из любезности герцогом Немурским, только что отправился из своего английского особняка в Фросдорф, чтобы соорудить мост — мост над бездной, — по которому Бурбоны могли бы вернуться во Францию. И несомненно, по возвращении он снова будет есть оленину в Букингемском дворце и в Виндзорском замке».