Сами местные князья почти сошли со сцены вследствие вымирания их династий. Но с текущего столетия английское правительство стало разрешать им назначать себе наследников путем усыновления или стало замещать их вакантные места марионетками из числа креатур англичан. Известный генерал-губернатор лорд Далхузи первый открыто стал протестовать против этой системы. Если бы естественный ход вещей не одерживался искусственными мерами, для устранения местных князей не надо было бы прибегать ни к войнам, ни к расходам.

Что касается князей, состоящих на пенсии, то те 2468969 ф. ст., которые английское правительство ассигновало на их содержание из индийских доходов, являются крайне тяжелым бременем для народа, вся пища которого состоит из риса и который лишен предметов первой необходимости. Если эти князья годны на что-нибудь, то только на то, чтобы выставлять напоказ монархическую власть в совершенно разложившемся и в самом комическом виде.

Возьмите, например, Великого Могола {Бахадур-шаха II. Ред.}, потомка Тимура-Тамерлана[189]. Ему назначено содержание в 120000 ф. ст. в год. Его власть не простирается дальше стен его дворца, внутри которого впавшие в идиотизм отпрыски царского рода, предоставленные самим себе, размножаются как кролики. Даже полиция в Дели изъята англичанами из-под его контроля. Сидит он на своем троне, сморщенный желтый старичок, в расшитом золотом театральном наряде, напоминающем костюм индостанских танцовщиц. В торжественные для государства дни эта позолоченная кукла выходит порадовать сердца своих верноподданных. Чтобы попасть к нему на прием, иностранцы должны вносить плату в виде нескольких гиней, как за вход на публичное представление какого-нибудь saltimbanque {скомороха. Ред.}, а он, в свою очередь, преподносит гостям тюрбаны, алмазы и т. п. При ближайшем рассмотрении эти королевские алмазы оказываются обыкновенными размалеванными стекляшками, весьма топорно подделанными под драгоценные камни и так скверно обработанными, что они рассыпаются в руках, как имбирный пряник.

Английские ростовщики вкупе с английской аристократией понимают толк в искусстве развенчания монархии, сведенной ими к конституционному ничтожеству в своей стране и к пустому этикету в чужих странах. И вот теперь радикалы возмущаются при виде этого зрелища!

Написано К. Марксом 12 июля 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3828, 25 июля 1853 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Подпись: Карл Маркс

ВОЙНА В БИРМЕ. — РУССКИЙ ВОПРОС. — ЛЮБОПЫТНАЯ ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ ПЕРЕПИСКА[190]

Лондон, пятница, 15 июля 1853 г.

С последней сухопутной почтой из Индии получено известие, что бирманские уполномоченные отклонили договор, предложенный генералом Годвином. Генерал предоставил им дополнительно 24 часа на размышление, по бирманцы через 10 часов уехали. Третье издание нескончаемой бирманской войны, кажется, становится неизбежным[191].

Из всех военных экспедиций, предпринятых Англией на Востоке, ни одна еще не была настолько беспочвенной, как экспедиция против Бирмы. В отличие от северо-западной границы, никакой возможной опасности вторжения в Индию со стороны Бирмы не существует, поскольку Бенгалия отделена от Бирмы горной цепью, непроходимой для войск. Чтобы вести войну с Бирмой, правители Индии вынуждены добираться до нее морем. Предположение о возможности нападения бирманцев с моря так же смехотворно, как и нелепая мысль о способности предназначенных для прибрежного плавания бирманских джонок противостоять военным пароходам Ост-Индской компании. Не подтверждается никакими фактами и то, что янки обнаруживают сильные стремления к аннексии Пегу. Таким образом, не остается никакого аргумента, кроме потребности чем-то занять разоряющуюся аристократию, необходимости, как выразился один английский писатель, создать «постоянный работный дом для знати или нечто вроде Хэмптон-корта[192] на Востоке». Первая бирманская война (1824–1826), затеянная в годы донкихотского правления лорда Амхёрста, хотя и длилась немногим больше двух лет, увеличила индийский долг на тринадцать миллионов фунтов стерлингов. Содержание сеттльментов на Востоке — в Сингапуре, на острове Пенанг и в Малакке, — не считая жалованья солдатам, вызвало ежегодное превышение расходов над доходами в сумме 100000 фунтов стерлингов. Территория, отнятая у Бирмы в 1826 г., обошлась значительно дороже. Территория Пегу вызвала еще более разорительные расходы. Чем же объяснить то обстоятельство, что Англия, уклоняясь от самой необходимой войны в Европе, каковой ныне является война с Россией, из года в год ввязывается в самые безрассудные войны в Азии? Англию побуждает занимать трусливую позицию в Европе ее государственный долг, в то время как расходы на ведение войн в Азии она взваливает на плечи жителей Индии. Но мы можем ожидать, что предстоящее ныне прекращение поступления доходов от опиума и Бенгалии вместе с расходами на ведение новой бирманской войны вызовут столь сильный кризис индийских финансов, что это повлечет за собой более радикальное преобразование индийской империи, чем все то, что возвещают в своих речах и трактатах английские парламентские реформаторы.

Вчера в палате общин г-н Дизраэли запросил министров, не является ли теперешний момент, после получения последней циркулярной ноты русского кабинета, весьма подходящим для внесения г-ном Лейардом его предложения. Лорд Джон Рассел ответил, что, по его мнению, в настоящее время гораздо лучше не заслушивать г-на Лейарда, так как после опубликования этой ноты важнее чем когда-либо вести переговоры. «Мнение почтенного депутата, что переговоры зашли в настоящий момент в тупик, ошибочно». Лорд Джон, исповедуя на деле абердиновское credo, попытался в то же время спасти достоинство партии civis romanus sum[193] следующим заявлением:

«Я, естественно, не мог предполагать, что такой опытный и прозорливый человек, как граф Нессельроде, поставит свою подпись под документом, в котором открыто заявляется, что русское правительство ставит условием эвакуации Дунайских княжеств увод соединенных эскадр».

В последовавших затем дебатах по индийскому вопросу г-н Брайт внес предложение о том, чтобы из статьи девятой, предусматривающей, «что шесть директоров Компании, не назначаемых короной, должны быть лицами, пробывшими в течение десяти лет в Индии в качестве служащих короны или Компании», — были исключены слова «в качестве служащих короны или Компании». Поправка была принята. Характерно, что на протяжении всех дебатов по индийскому вопросу ни одна из поправок не была поддержана министерством и, соответственно, не была принята палатой, исключая поправки г-на Брайта. Министерство мира делает в настоящий момент все, для того чтобы обеспечить entente cordiale {сердечное согласие. Ред.} с партией мира — манчестерской школой, которая является противницей всех видов войн, кроме войны, ведущейся посредством тюков хлопка и бюллетеней цен.

Г-н Друэн де Люис, французский министр иностранных дел, служивший в прошлом, при Гизо, старшим канцеляристом в этом министерстве и, по отзыву своего начальника, не вполне обладавший данными, необходимыми для этой должности, ныне вволю наслаждается обменом нотами и циркулярами с графом Нессельроде. «Moniteur» печатает во вчерашнем номере ответ г-на Друэн де Люиса на последнее (2-е) — циркулярное— послание русского министра[194]. Ответ заканчивается следующими словами:

«Умеренность Франции снимает с нее всякую ответственность и дает ей право надеяться, что все жертвы, принесенные ею ради сохранения спокойствия на Востоке, не будут напрасными и что русское правительство найдет в конце концов способ примирить свои претензии с верховными прерогативами, которые дает султану его суверенитет, и что будут выработаны основы для урегулирования, без применения силы, спорного вопроса, в разрешении которого заинтересованы столь многие».