Россия таким образом дает понять, что временную отмену Lex Regia, предусмотренную договором от 8 мая, следует толковать как отмену на все времена, а отказ русского императора на все времена от своих прав является только временным отказом, но что датские патриоты могут отныне уповать на защиту неприкосновенности своей страны европейскими державами. Разве они не являются свидетелями того, как защищается неприкосновенность Турции после подписания договора 1841 года!

Написано К. Марксом 2 августа 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3847, 16 августа 1853 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые

НАЛОГ НА ОБЪЯВЛЕНИЯ. — ДЕЙСТВИЯ РОССИИ. — ДАНИЯ. — СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ В ЕВРОПЕ[230]

Лондон, пятница, 5 августа 1853 г.

Закон об отмене налога на объявления вчера вечером получил королевскую санкцию и сегодня вступает в силу. Ряд утренних газет уже опубликовал сокращенные расценки на различные объявления.

Рабочие лондонских доков объявили забастовку. Компания прилагает усилия, чтобы набрать новых людей. Ожидают, что между старыми и вновь нанятыми рабочими возникнет столкновение.

Русский император нашел новый повод для удержания в своих руках Дунайских княжеств. Отныне они нужны ему уже не как материальная гарантия его духовных устремлений и не для возмещения издержек по их оккупации — нет, теперь он должен их удерживать ввиду «внутренних беспорядков», согласно условиям Балта-Лиманского договора[231]. И так как русские действительно перевернули в княжествах все вверх дном, наличие внутренних беспорядков отрицать не приходится. На заседании палаты лордов от 2 августа лорд Кларендон подтвердил то, что я писал в своей последней статье о запрещении господарям пересылать в Константинополь причитающуюся с них дань и вообще поддерживать дальнейшие отношения с Турцией. С особой торжественностью и с преисполненным важности видом лорд Кларендон заявил о том, что он

«предпишет сэру Гамильтону Сеймуру через курьера, выезжающего из Лондона сегодня вечером, потребовать у русского кабинета объяснений, на которые Англия имеет право».

Пока Кларендон шлет гонцов в С.-Петербург с требованием объяснений, газета «Patrie» печатает в сегодняшнем номере известие из Ясс от 20-го прошлого месяца о том, что русские укрепляют Бухарест и Яссы; что господари Молдавии и Валахии поставлены под надзор русского контрольного органа, состоящего из трех человек; что с населения взимается контрибуция натурой и что некоторые непокорные бояре забраны в русские полки. Таково «объяснение» прокламации князя Горчакова, согласно которой

«его августейший повелитель не намеревается изменять правительственные учреждения страны, я присутствие его войск не возложит на население никаких новых поборов и тягот».

На состоявшемся в тот же день заседании палаты общин лорд Джон Рассел, отвечая на вопрос лорда Дадли Стюарта, заявил, что четыре державы договорились в Вене совместно обратиться к царю с предложением, «приемлемым» как для России, так и для Турции, и что это предложение передано уже в С.-Петербург. Отвечая г-ну Дизраэли, лорд Дж. Рассел сказал:

«Это предложение является фактически австрийским, хотя оно первоначально исходило от французского правительства».

Это французское по происхождению, но натурализованное в Австрии предложение выглядит весьма подозрительно, и «Neue Preusische Zeitung»[232] дает по этому поводу в одном письме из Вены следующее пояснение:

«Русский и австрийский кабинеты окончательно сговорились между собой не допускать преобладания английского влияния на Востоке».

По поводу объяснений коалиционного министерства «Англичанин» {А. Ричардс. Ред.} замечает, что это министерство «величественно в своем унижении, могущественно в своем бессилии и в высшей степени красноречиво в своем молчании».

В случае русификации Молдавии и Валахии Галиция, Венгрия и Трансильвания превратились бы в русские «enclaves» {«владения, вкрапленные в чужую территорию». Ред.}.

Я говорил в одной из предыдущих статей о «тайном кладе» Петербургского банка, представляющем собой его металлический запас, который обеспечивает обращение тройного количества денежных бумажных знаков {См. настоящий том, стр. 122. Ред.}. И вот русский военный министр {Долгоруков. Ред.} возбудил ходатайство о переводе части этого запаса в кассу военного ведомства. Так как министр финансов {Брок. Ред.} возражал против этого, император лично обратился к святейшему синоду, блюстителю церковной собственности, за ссудой в 60 миллионов рублей. В то время как царь испытывает нужду в деньгах, его войска испытывают угрозу для своего здоровья. Из достоверного источника сообщают, что войска, оккупирующие Дунайские княжества, во время похода жестоко страдали от жары, что число больных среди них необычайно велико и что множество частных домов в Бухаресте и Яссах превращены в госпитали.

«Times» выступил вчера против честолюбивых планов России в отношении Турции, но в то же время попытался прикрыть ее интриги в Дании. «Times» работает на своего августейшего повелителя даже тогда, когда делает вид, что ссорится с ним.

«Мы не верим», — говорит «Times», — «утверждениям, будто русскому кабинету удалось подчинить своему влиянию копенгагенский двор, и считаем совершенно ошибочным мнение, будто датское правительство под русским влиянием предпринимает шаги к отмене или урезыванию конституции 1849 года. Датское правительство опубликовало, правда, законопроект, или набросок законопроекта, о некоторых видоизменениях действующей ныне конституции, но этот законопроект будет представлен на обсуждение и голосование палат, как только они соберутся вновь; он отнюдь не вводится в действие властью короля».

Расчленение законодательного собрания на четыре обособленных провинциальных феодальных сейма, отмена его права самому решать вопрос о налогообложении, ликвидация всеобщего избирательного права, уничтожение свободы печати, возрождение вместо свободной конкуренции замкнутых цехов, лишение всех чиновников, то есть единственного образованного класса Дании, права избираться в представительные органы без специального королевского разрешения — все это называется «некоторыми видоизменениями конституции»! С таким же основанием можно назвать рабство небольшим видоизменением свободы. Правда, датский король не осмелился обнародовать этот новый «основной закон» как закон. Он лишь послал палатам, по примеру восточных султанов, шелковый шнурок с приказанием удавиться. Подобного рода предложение уже содержит угрозу проведения его силой в случае отказа добровольно ему подчиниться. Так обстоит дело с «некоторыми видоизменениями конституции». Теперь о «русском влиянии».

Каким образом возник конфликт между датским королем и датскими палатами? Король предложил отменить Lex Regia, то есть существующий закон о престолонаследии в Дании. Кто побудил его сделать этот шаг? Россия, как вы это видели из ноты графа Нессельроде от 11 мая 1853 г., приведенной в моей последней статье. Кто выиграет от отмены Lex Regia?[233] Никто, кроме России. Lex Regia допускает наследование трона представителями царствующей династии по женской линии. С отменой его родственники по мужской линии могут отклонить претензии на наследование престола со стороны всех родственников по женской линии, до сих пор стоявших на их пути. Вы знаете, что Датское королевство, кроме собственно Дании, то есть островов и Ютландии, включает в себя также и два герцогства — Шлезвиг и Гольштейн. Престолонаследие и в самой Дании и в Шлезвиге регулируется Lex Regia, тогда как герцогство Гольштейн, будучи германским леном, передается исключительно по мужской линии, в соответствии с Lex Salica[234]. С отменой Lex Regia порядок престолонаследия в Дании и Шлезвиге станет таким же, как в германском герцогстве Гольштейн, и русский император, имеющий ближайшие права на Гольштейн как представитель Гольштейн-Готторпского дома[235], приобретает, в качестве старшего родственника по мужской линии, также право выступать как непосредственный претендент на датский престол. В 1848–1850 гг. при поддержке русских нот и русского флота Дания вела борьбу с Германией за сохранение Lex Regia, не позволявшего объединить Шлезвиг с Гольштейном и отделить герцогство от Дании. Одержав победу над германской революцией под предлогом защиты Lex Regia, царь отменой того же закона конфискует демократическую Данию. Скандинавы и немцы, таким образом, на опыте узнали, что каждый из них не должен основывать свои национальные претензии на феодальных законах престолонаследия. Опыт еще больше показал им, что, ссорясь друг с другом, вместо того чтобы быть союзниками, немцы и скандинавы — представители одной и той же великой расы — лишь прокладывают путь для своих традиционных врагов — славян.