Главная цель этого договора состояла в том, чтобы обеспечить русскому императору протекторат над всеми православными подданными Порты. По Кючук-Кайнарджийскому договору конца XVIII века[103], в Константинополе должна была быть сооружена православная церковь, и русскому посольству было предоставлено право вмешательства в споры между ее священниками и турками. Эта привилегия была подтверждена Адрианопольским договором. Но теперь князь Меншиков желает эту необычную привилегию превратить во всеобщий протекторат над всей греко-православной церковью в Турции, то есть над большинством населения Европейской Турции. Кроме того, Меншиков требует, чтобы константинопольский, антиохийский, александрийский и иерусалимский патриархи, а также митрополиты пользовались правом несменяемости, если только они не будут уличены в государственной измене (против русских), но и тогда они могут быть смещены только с согласия царя. Другими словами, он добивается отказа султана {Абдул-Меджида. Ред.} от своего суверенитета в пользу России.

Известия, доставленные телеграфом в субботу, таковы: во-первых, князь Меншиков согласился продлить до 14 мая срок для ответа на свой ультиматум; далее, в составе турецкого министерства произошли изменения, в результате которых министром иностранных дел был назначен Решид-паша, противник России, а Фуад-эфенди был возвращен на пост министра; и, наконец, русский ультиматум был отклонен.

Если бы Россия даже одержала целый ряд выдающихся побед, то и при этом она не могла бы предъявить Турции столь далеко идущие требования. Это — лучшее доказательство того, насколько упорно Россия придерживается своей прочно укоренившейся идеи, что каждое контрреволюционное междуцарствие в Европе дает ей право вымогать уступки у Оттоманской империи. И действительно, начиная со времени первой французской революции, попятное движение на европейском континенте всегда означало также и продвижение России на Востоке. Но Россия ошибается, смешивая нынешнее состояние Европы с ее положением после конгрессов в Лайбахе и Вероне, или даже после Тильзитского мира. Сама Россия теперь гораздо больше боится революции, которая должна последовать за любой всеобщей войной на континенте, чем султан — нападения царя. Если остальные державы будут держаться твердо, Россия наверняка отступит, сохраняя внешнее достоинство. Как бы то ни было, последние маневры России послужили, во всяком случае, могучим толчком для элементов, дезорганизующих Турцию изнутри. Единственный вопрос заключается в том, действует ли Россия по свободному побуждению или же она поневоле является лишь бессознательным рабом современного рока — революции? Я уверен в последнем.

Написано К. Марксом 24 мая 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3790, 9 июня 1853 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке полностью публикуется впервые

Лондон, пятница, 27 мая 1853 г.

Пребывание г-на Мадзини в Англии теперь, наконец, подтверждено чем-то вроде официального сообщения в одной связанной с ним лондонской газете.

Дело гг. Хейлов по обвинению в «пороховом заговоре» не будет слушаться на нынешней сессии суда присяжных и переносится на август, так как коалиционное правительство жаждет того, чтобы между сделанными им «разоблачениями» и судебными прениями, которые должны показать, чего они стоят, протекло некоторое время и «разоблачения» эти изгладились бы из памяти.

Граф Карницкий, австрийский поверенный в делах в Берне, получил 21 мая приказ от своего правительства немедленно оставить свой пост и прибыть в Вену, поставив в известность президента Швейцарского союза о разрыве дипломатических отношений между Австрией и Швейцарией. Газета «Bund» от 23 мая, однако, утверждает, что австрийский представитель уже заранее получил разрешение покинуть страну по своему усмотрению, когда он сочтет это нужным. Ультиматум графа Карницкого изображается этой газетой как ответ Австрии на ноту Союзного совета от 4 мая. То, что ультиматум содержал в себе нечто большее, чем простой ответ, можно заключить из того факта, что Союзный совет только что потребовал от кантонального правительства Фрибура объяснений относительно «чрезвычайных» мер, принятых им недавно против разбитых повстанцев. Английские газеты напечатали следующее сообщение из Берна, датированное 23 мая:

«В результате уведомления, сделанного австрийским поверенным в делах президенту Швейцарского союза о разрыве дипломатических отношений между Австрией и Швейцарией, Союзный совет решил немедленно прекратить деятельность швейцарского представителя в Вене».

Содержание этого сообщения опровергается, однако, следующей статьей в «La Suisse», датированной 23 мая:

«Мы оказались, примерно, в таком же положении, как Пьемонт[104]. Переговоры между обеими странами прерваны… Австрийская миссия остается в Берне для выполнения обычной текущей работы. Газета «Bund» утверждает, что отозвание швейцарского поверенного в делах в Вене было желательно, поскольку под предлогом ведения государственных дел он преспокойно устраивал там свои собственные дела, занимаясь исключительно торговлей шелком. Г-н Штейгер является дипломатом второго разряда и известно, что он разбирается значительно больше в шелковичных червях, чем во вверенных ему служебных делах. Поэтому не было никакой необходимости отзывать подобного дипломата, который всегда находился в Вене по собственному благоусмотрению, никогда не получая на это специальных полномочий».

Пусть поэтому никто не думает, что швейцарцы вспоминают знаменитый девиз, которым

Лустало в 1789 г. украшал свою газету «Revolutions de Paris»[105]:

Тайна швейцарской отваги достаточно объясняется как пребыванием герцога Генуэзского в Париже и бельгийского короля {Леопольда I. Ред.} в Вене, так и, возможно, не в меньшей степени, статьей во французской газете «Moniteur» от 25 мая:

«Никакая нация не должна вмешиваться в отношения между Францией и Швейцарией, все прочие соображения должны отступить перед этим основным обстоятельством».

Помыслы прусского короля о возвращении Невшателя, таким образом, не встречают большого одобрения. Более того, преобладают слухи о формировании французского обсервационного корпуса на границах Швейцарии. Луи-Наполеон был бы, разумеется, весьма рад возможности отомстить императорам России и Австрии и королям Пруссии и Бельгии за то презрительное обращение, которому он подвергался с их стороны в течение последних месяцев[106].

Сведения относительно отклонения русского ультиматума и образования антирусского министерства в Константинополе, которые я сообщил в своей последней статье {См. настоящий том, стр. 110–111. Ред.}, полностью подтвердились. В самых последних сообщениях из Константинополя от 17 мая говорится:

«Заняв свой пост, Решид-паша просил у князя Меншикова отсрочку на шесть дней. Меншиков отказал, заявив, что дипломатические отношения прерваны, и добавил, что он останется в Константинополе еще на три дня, чтобы произвести все необходимые приготовления к отъезду; он призывал Порту обдумать положение и воспользоваться тем небольшим сроком, на который он задержится».