После этого г-н Крофорд предложил заменить цифру в 6 пенсов цифрой в 0 пенсов. Г-н Кобден поддержал это предложение; в ответ на утверждение г-на Гладстона, что налог на объявления не может серьезно повлиять на распространение дешевых газет, Кобден напомнил ему о заявлении, сделанном Хорасом Грили перед комиссией, обсуждавшей этот вопрос в 1851 году.
«Г-н Грили был одним из комиссаров большой выставки и владельцем той самой газеты, на которую только что ссылался его многоуважаемый друг, г-н Брайт. На вопрос, каковы были бы последствия введения налога на объявления в Америке, г-н Грили ответил, что этот налог привел бы новые американские газеты к гибели».
Тогда взял слово лорд Джон Рассел и заявил довольно раздраженным тоном, что едва ли можно считать честными попытки при отсутствии стольких членов палаты отменить уже принятые решения. Лорд Джон, разумеется, запамятовал, что как раз по вопросу о налоге на объявления его коллеги в свое время были побиты большинством всего лишь в 40 голосов, а теперь получили большинство только в 10 голосов. Несмотря на сделанное лордом Джоном назидание по поводу «конституционной» щепетильности, предложение Гладстона о налоге в 6 пенсов на каждое объявление было отвергнуто 68 голосами против 63 и поправка г-на Крофорда была принята 70 голосами против 61. Г-н Дизраэли и его друзья голосовали вместе с представителями манчестерской школы.
Как бы отдавая должное огромной важности и необъятности вопроса, палата общин придала дебатам об Индии необычайно затяжной и широкий характер, хотя следует сказать, что эти дебаты были лишены всякой глубины и значительности. Голосование, обеспечившее министерству большинство в 322 голоса против 142, находится в обратном отношении к характеру самих дебатов. Дебаты не дали министерству ничего, кроме терний, и сэр Чарлз Вуд сыграл роль осла, официально выпущенного для того, чтобы их пожирать. А в результате голосования — сплошные розы, и тот же сэр Чарлз Вуд провозглашен вторым Ману. Те же самые люди, которые опровергали проект министерства своими аргументами, провели его своими голосами. Ни один из защитников билля не осмелился оправдывать его по существу; наоборот, все они, защищая билль, оправдывались сами: одни тем, что он все же представляет собой маленькую частицу правильно задуманного мероприятия, другие тем, что он в сущности вообще не является мероприятием. Первые утверждают, что они подправят билль в комитете, а последние заявляют, что сорвут с него все его псевдореформаторские украшения.
Министерство вышло победителем, потому что больше половины торийской оппозиции разбежалось, а значительная часть остальных тори переметнулась во главе с Херрисом и Инглисом в лагерь Абердина; что же касается 142 голосов, поданных против билля, то из них 100 принадлежат фракции Дизраэли, а 42 — представителям манчестерской школы, поддержанным несколькими недовольными ирландцами и несколькими «дикими». Оппозиция внутри оппозиции еще раз спасла министерство.
Г-н Халлидей, один из чиновников Ост-Индской компании, на вопросы комиссии по расследованию заявил:
«Тот факт, что хартия предоставляет Ост-Индской компании арендные права на двадцать лет, рассматривается населением Индии как сдача на откуп его самого».
На этот раз хартия по крайней мере не была возобновлена на определенный срок, и по желанию парламента она может быть отменена в любое время. Таким образом, Компания, занимавшая до сих пор весьма солидное положение наследственного арендатора, должна будет опуститься до шаткого положения арендатора без гарантии сроков аренды [tenant at will]. Население Индии от этого только выиграет. Коалиционному министерству удалось оставить открытым, подобно всем остальным вопросам, и вопрос об управлении Индией. А палата общин, со своей стороны, выдала себе еще раз свидетельство о бедности, подтвердив одним и тем же голосованием и свою неспособность выработать закон и свое нежелание отложить его разработку.
Со времен Аристотеля мир был наводнен огромным количеством исследований, иногда талантливых, иногда абсурдных, на тему: кто должен быть наделен правительственной властью. Но впервые в анналах истории собрание мудрейших законодателей народа, владычествующего над другим народом, который насчитывает 156 миллионов человек и населяет территорию в 1368113 квадратных миль, на своем торжественном и публичном заседании разрешало необычный вопрос: кто из них обладает действительной властью управлять чужим народом в сто пятьдесят миллионов душ? В британском собрании мудрейших не нашлось Эдипа, который сумел бы разрешить эту загадку. Все дебаты вращались исключительно вокруг нее, но хотя голосование уже проведено, никакой определенности в вопрос об управлении Индией внесено не было.
То, что Индия испытывает хронический финансовый дефицит, что она несет чрезмерные военные расходы, в то время как на общественные работы не расходуется ровно ничего, что там действует отвратительная система налогообложения, а суд и законы находятся в не менее отвратительном состоянии, что эти пять пунктов составляют как бы пять главных параграфов хартии Ост-Индской компании, — все это было совершенно бесспорно установлено в дебатах 1853 г. так же, как и в дебатах 1833 г., так же, как и в дебатах 1813 г., да и вообще во всех предыдущих дебатах по индийскому вопросу. Единственное, что так и осталось невыясненным, это вопрос о том, какая партия несет за все это ответственность.
Разумеется, существует генерал-губернатор Индии, облеченный верховной властью. Но этот генерал-губернатор, в свою очередь, управляется органом управления, находящимся в Англии [home-government]. Кем же представлен этот орган управления? Министром ли по делам Индии, скрывающимся за скромным званием председателя Контрольного совета, или двадцатью четырьмя директорами Ост-Индской компании? У входа в храм индийской религии мы находим божественную троицу, и такую же троицу, только не божественную, мы находим у входа в храм управления Индией.
Если на время оставить в стороне генерал-губернатора, то поставленный нами вопрос сведется к вопросу о двойной системе управления — форме, привычной для англичан. Министерство своим биллем, а палата своим голосованием показали, что они цепляются за этот дуализм.
Когда компания английских купцов-авантюристов, завоевавшая Индию для выколачивания из нее денег, начала расширять сеть своих факторий до масштабов империи, когда ее конкуренция с частными голландскими и французскими купцами стала приобретать характер соперничества между нациями, английское правительство, конечно, стало вмешиваться в дела Ост-Индской компании, и таким образом, если не формально, то фактически возникла двойная система управления Индией. Акт Питта 1784 г., установивший компромисс с Компанией, подчинивший ее надзору Контрольного совета и одновременно превративший последний в придаток английского правительства, формально и фактически санкционировал, утвердил и упорядочил эту стихийно возникшую двойную систему управления.
Акт 1833 г. усилил Контрольный совет, превратил акционеров Ост-Индской компании в простых кредиторов — владельцев закладной на доходы Ост-Индии, предписал Компании распродать свои товарные запасы, положил конец ее торговому существованию и, поскольку она еще сохранялась как политическая организация, преобразовал ее в простого доверенного агента короны — словом, поступил с Ост-Индской компанией так же, как она сама обыкновенно поступала с ост-индскими князьями: заняв их место, она временно продолжала управлять от их имени. С 1833 г. и до сих пор Ост-Индская компания существовала лишь номинально и постольку, поскольку ее терпели. Но если, таким образом, с одной стороны, казалось бы нетрудно совсем избавиться от этой компании, то, с другой, — решительно все равно, владычествует ли английская нация над Индией от имени лично королевы Виктории или под фирмой традиционного анонимного общества. Весь вопрос как будто бы сводится к формальностям, вряд ли имеющим большое значение. Однако в действительности дело обстоит совсем не так просто.
