Парламентские реформаторы из рядов манчестерцев, по-видимому, попали в весьма пикантное положение. Разоблачения злоупотреблений на выборах, сделанные в течение последней парламентской сессии, коснулись почти исключительно городских избирательных округов, причем в таких крупных городах, как Гулль, Ливерпуль, Кембридж и Кентербери. Либеральный маклер по избирательным делам, г-н Коппок, признался в припадке откровенности: «Каким был Сент-Альбан, такими оказались все остальные городские избирательные округа». Теперь олигархия задумала использовать эти разоблачения для проведения реформы в пользу графств за счет городских избирательных округов. Манчестерские реформаторы, которые добиваются расширения избирательного права не вообще, а лишь в пределах городских избирательных округов, должны были, разумеется, прикусить язык при таком предложении. Жалко смотреть, как их орган, «Daily News», старается выпутаться из этого затруднения.

14 января 1846 г. учетная ставка Английского банка была повышена до 3¹/₂%, 21 января 1846 г. — до 4 % и только к апрелю 1847 г. она достигла 5 %. Неизвестно, что за последние три недели апреля 1847 г. почти все кредитные операции замерли. В 1853 г. повышение учетной ставки Английского банка шло несравненно быстрее. С 2 %, какой она была к 24 апреля 1852 г., она поднялась до 2¹/₂% к 8 января 1853 г., до 3 % — к 22 числу того же месяца, до 3¹/₂% — к 4 июня, до 4 % — к 1 сентября, и уже по городу ходят слухи, что она скоро будет повышена до 5 %. В ноябре 1846 г. средняя цена на пшеницу была 56 шилл. 9 пенсов за квартер; за последние недели августа 1853 г. она возросла до 65–66 шиллингов. Приблизительно в это же время в прошлом году в подвалах Английского банка

было 21 852 000 ф. ст.

имеется теперь 16 500 068»»

разница составляет 5 351 932 ф. ст.

Золотой запас сократился за предыдущую неделю на 208 875 ф. ст., а за истекшую — на

462 852 фунтов стерлингов. Это оказало немедленное действие на цены на фондовой бирже,

и котировка ценных бумаг неизменно идет на понижение. В финансовом обзоре «Times» за

прошлую среду мы читаем:

«Несмотря на депрессию, на рынке ценных бумаг векселя казначейства продолжают учитываться из 2 %, с премией в 1 %, но создается впечатление, что канцлер казначейства ради того, чтобы удержать их в цене, распорядился о покупке их на правительственный счет, ввиду одновременной продажи трехпроцентных бумаг в ущерб сберегательным кассам, поскольку под рукой сейчас нет каких-либо других ценных бумаг, пригодных для этой цели».

Это было бы поистине шедевром со стороны г-на Гладстона! Продавать консоли по низкому курсу и покупать векселя казначейства по высокому, потерять половину дохода от трехпроцентных бумаг, обменяв их на векселя, приносящие не многим более 1¹/₂%.

Как можно совместить неблагоприятный валютный курс и сокращение золотого запаса с небывалым ростом британского экспорта, который в конце года превзойдет на 16000000 ф. ст. даже экспорт 1852 года?

«Так как мы при экспорте своих товаров предоставляем кредит всему миру и платим наличными за наш импорт, то исключительное расширение нашей торговли неизбежно должно когда-нибудь привести к весьма неблагоприятному для нас платежному балансу, но все эти платежи должны будут к нам вернуться, когда истечет срок кредита по нашему экспорту и за него нам будут переведены деньги».

Так говорит «Economist». Согласно этой теории, если экспорт 1854 г. превзойдет экспорт 1853 г., то валютный курс должен будет по-прежнему оставаться неблагоприятным для Англии, и торговый кризис будет единственным регулирующим средством. «Economist» полагает, что о крахах, подобных краху 1847 г., не может быть речи, так как в настоящее время значительная часть капиталов не вкладывается в железные дороги и т. п., как это имело место тогда. Он забывает, что капиталы вкладываются в фабрики, машинное оборудование, пароходы и т. п. С другой стороны, газета «Observer» жалуется на «бессмысленные вложения в иностранные железные дороги и другие предприятия весьма сомнительного и подозрительного характера». «Economist» полагает, что расширившиеся торговые операции, поскольку речь идет о Европе, могут испытать благотворную задержку вследствие высоких цен на хлеб, но что Америка и Австралия и т. д. надежны. «Times» уверяет в то же самое время, что напряженность нью-йоркского денежного рынка вызовет благотворную задержку в американских операциях. «Leader» восклицает:

«Мы не должны рассчитывать на такое же количество заказов из Соединенных Штатов, которыми мы до сих пор обычно располагали».

Остается Австралия. Здесь выступает «Observer»:

«Экспорт был доведен до крайних пределов вопреки здравому смыслу. По поводу 74000 тонн морских грузов, которые прибыли в настоящее время в Лондон для отправки в южные колонии, полученные нами неблагоприятные сведения из Аделаиды, Мельбурна и других мест подтверждаются. Нельзя отрицать, что теперешние перспективы не являются обнадеживающими».

Что касается китайского рынка, то все отчеты единодушно отмечают, что там имеется большое стремление продавать, но столь же большое нежелание покупать, поскольку драгоценные металлы припрятаны; и не может быть и речи о каком-либо изменении этого положения вещей, пока революционное движение в этой исполинской империи не осуществит свои цели.

А внутренний рынок?

«Большое число ткачей, работающих на механических станках в Манчестере и его окрестностях, последовали примеру Стокпорта, забастовав для того, чтобы добиться повышения своей заработной платы на 10 %… Фабричные главари, вероятно, еще до конца зимы обнаружат, что речь пойдет не о согласии на прибавку в 10 %, а о том, согласятся ли фабриканты возобновить работу при сохранении нынешнего уровня заработной платы».

В таких недвусмысленных выражениях «Morning Chronicle» предупреждает о предстоящем сокращении внутреннего рынка.

Я уже не раз писал об огромном расширении старых фабрик и неслыханно быстром строительстве новых. Я сообщал вам о некоторых вновь построенных предприятиях, образующих теперь, так сказать, целые промышленные города. Я отмечал, что никогда прежде такое количество свободного капитала, накопленного в период процветания, не вкладывалось непосредственно в промышленное производство[280]. Сопоставьте теперь эти факты, с одной стороны, и симптомы перенасыщения внутренних и внешних рынков, с другой, и не забудьте при этом, что неблагоприятный валютный курс является самым верным средством вызвать чрезмерный избыток экспортируемых товаров на заграничных рынках.

Однако толчком для вспышки большого торгового и промышленного кризиса, элементы которого давно уже накапливаются, явится прежде всего неурожай. Для всех других видов продукции вздорожание влечет за собой падение спроса; но когда повышается в цене хлеб, это вызывает лишь еще больший спрос на него и приводит к падению цен на все остальные товары. Самые цивилизованные народы, как и самые неразвитые дикари, должны обеспечить себя питанием, прежде чем позаботиться о чем-нибудь другом; рост богатства и прогресс цивилизации происходят обыкновенно в той же пропорции, в какой сокращаются труд и издержки производства, потребные для получения предметов питания. Общий неурожай приводит сам по себе к общему сужению рынков, внутренних и внешних. А урожай нынешнего года в южной части Европы, в Италии, Бельгии, Рейнской Пруссии по меньшей мере столь же неудовлетворителен, как в 1846–1847 годах; на северо-западе и северо-востоке он тоже не обещает ничего хорошего. Что касается Англии, то вот что пишет «Mark-Lane Express»[281], этот «Moniteur» лондонской хлебной биржи, в номере за прошлую неделю:

«Не подлежит никакому сомнению, что сбор пшеницы в Соединенном королевстве будет в этом году наименьшим за многие годы. Урожай будет гораздо ниже среднего почти во всех частях королевства; а кроме того надо еще помнить, что посевная площадь была в этом году, по крайней мере, на одну четверть меньше обычных размеров вследствие неблагоприятной погоды во время сева».