— Увы и ах! — наигранно развел руками темный. — Ритуал требует оголенной кожи спины. Так что можешь оставить свое полотенце.

Я почувствовала как щеки начинает заливать краска. Илез же не намекает на то, что во время проведения ритуала я должна быть обнаженной? Он же имеет ввиду только спину, ведь так?

— Я… Мне… Кто-то другой же может провести этот ритуал? — наконец, выдала я, но темный покачал головой.

— Хочешь доверить свою жизнь кому-то еще? Если стесняешься, я могу завязать глаза, чтобы не видеть тебя. Я помню, что нужно делать наизусть. Так что вполне могу нарисовать на твоей спине руны и с повязкой. Идет?

Я подумала, что в рисовании рун на спине нет ничего такого, и согласилась. Подумаешь, поводит кисточкой по лопаткам? Но как же я ошибалась!

— Как и все наши ритуалы, этот не отличается особенным миролюбием. Мне понадобится твоя кровь. — совершенно серьезно сказал темный, откидывая мешающую челку со лба. — И эту кровь ты должна получить, напоив ею свой рубиновый меч.

Я вздохнула. А на что я надеялась? Что Илез гуашью разукрасит мне спину, скажет “Крибли-крабли-бум” и на этом дело будет сделано?

— Хорошо. — сказала я, подходя к мечу. — Я должна порезать руку?

Парень кивнул, а затем шепнул слова какого — то заклинания, и в его руках появилась маленькая каменная мисочка, которую он протянул мне.

— Кровь нужно будет собрать сюда.

— Угу.

Я сглотнула подступивший к горлу ком. Заниматься собственным членовредительством не хотелось, но выхода особенно не было. Ойкнув, и зашипев, я все же порезала руку об острый край оружия и теперь смотрела, как стекают с ладони алые капли на каменное дно миски.

— Плюшка, думаю, что этого хватит. Иди сюда, залечу твой порез.

С рук темного на мою ладонь полилось приятное тепло. Ранка затянулась так быстро, словно ничего и не было.

— Поворачивайся спиной, Плюшка! — тем временем скомандовал темный, а мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

Я почувствовала, как полотенце на спине поползло вниз, под проворными горячими пальцами Илеза Агкхова. Тут же тело наполнила какая-то сладкая, томительная истома. А еще отчего-то стало стыдно.

— Не пялься на меня, Агкхов! Тебе нужно было рисовать руны? Так рисуй! — выпалила я, с трудом переборов собственное смущение, но услышала в ответ лишь бархатный смех.

Почувствовала, как по спине заскользили пальцы темного, в чем-то теплом и влажном… Эти пальцы выводили странные узоры у меня вдоль позвоночника, возле лопаток… Рисунок спускался дальше, к пояснице, и туда, совсем ниже, под самое полотенце, которое Агкхов властно опустил вниз, не слушая мой гневный вскрик.

— Потерпи. Осталось чуть-чуть.

Я не видела того, что он делал. Могла лишь чувствовать его руки, которые словно и не рисовали моей же кровью руны на спине, а больше ласкали, игрались с телом. Он нарочито долго подправлял этот странный узор, что — то дорисовывая, получше обводя. А я наливалась странным томлением и жаром. Будто бы темный нравился мне! Будто бы я хотела, чтобы сейчас он был чуточку ближе, чем есть…

Когда пальцы Илеза прекратили этот странный волнующий танец, я обернулась. Встретилась с темным, не отражающим света, взглядом и сделала шаг назад. Что-то такое пробуждалось в нем, что-то звериное, не человеческое.

— Нужно продолжать… Таня. — тихо сказал темный, спустя какое-то время, пока мы играли в гляделки. — Нужно прочесть заклинание. Ты должна взять в руки меч…

Было видно, что слова давались ему трудно. Неужели этот несколько интимный процесс ритуала настолько повлиял на темного? Или же он о чем-то напряженно думал, и не спешил делиться своими мыслями?

Остаток ритуала остался для меня смазанным. Я боролась с разрастающимся пожаром в груди, с головокружением, со странным жжением, поползшим по спине, там, где Илез Агкхов начертал моей кровью неизвестные мне символы. Комната вокруг нас то и дело озарялась яркими всполохами и вспышками, которые слепили глаза и заставляли их слезиться, а я все время слышала голос темного, который читал слова сложных заклинаний. Такие заклятия мы, светлые, никогда не использовали. Слишком сложными они были, неясными и чужими для моего слуха.

Да что там заклинания! Мы и оружия в руках не держали, так как все оно на территории Светлограда было под запретом. А тут прошло всего меньше месяца, и я участвую в ритуале по объединению со своим мечом!

Все закончилось очень скоро. Когда я открыла глаза и поняла, что больше ничего не происходит, оказалось, что меч, который я держала в руках, стоя в ритуальном круге свечей и кристаллов, попросту исчез, словно его и не было.

— Куда он делся? — удивилась я.

Темный улыбнулся.

— Теперь он — это ты. Тебе стоит лишь подумать о нем, и оружие окажется в твоих руках.

Я судорожно начала думать про рубиновый меч, представляя его в голове, но ничего не происходило. В душу закрадывались мысли, что меня попросту обманули, изъяв единственную защиту.

— Ничего не выходит. — разочарованно выдохнула я. — Может, ты нарисовал что-то не то на спине?

Илез усмехнулся, поднимаясь с моей кровати, на которой сидел, глядя на мои мысленные потуги.

— Думаешь, нарисовал там тебе вместо рун сердечки? Я бы мог, но нет. Твоя безопасность мне дороже. Ты просто неправильно призываешь меч.

Неправильно призываю! Ха! Да если бы мне хоть кто-нибудь объяснил, как его призывать, я бы так и сделала!

— Ты сказал, что нужно просто подумать! — обвинительно сообщила я. — А теперь оказывается, что все намного сложнее!

Темный подошел ко мне ближе, заглядывая в глаза.

— Знаешь, в чем твоя беда, Плюшка? Мм? Ты слишком рано всегда сдаешься. Считаешь, что если не получилось что-то, то и пытаться не стоит.

— Все люди такие! — возразила я. — Нужно быть пластичным, подстраиваться под мир, искать другие выходы и варианты, раз уж не получается.

— А вот и нет. Если уж есть цель, иди до конца, и верь в себя. Только тогда можешь узнать вкус победы. Меч нужно призывать, не воображая его и не рисуя в своем воображении. Нужно иметь желание держать его в руках! Нужно иметь желание воспользоваться им.

— Я пытаюсь! Но не могу! — возразила я.

Но Илез лишь чуть улыбнулся, качая головой.

— Раааано сдаешься, Плюшка. Слишком рано. Я вот, например, никогда не сдаюсь. — промурлыкал он, словно кот, невольно вызывая у меня на спине толпы мурашек.

— Даже если цель недостижима? — зачем-то спросила я.

— Как раз такая цель меня в последнее время очень беспокоит.

— И что же это?

Я знала, что он не ответит. Каким-то шестым чувством ощущала. Слишком компрометирующим был вопрос. Нечто такое, о чем я догадывалась, но не решалась сказать вслух. Сейчас, по моему мнению, темный должен был смутиться, перевести тему, засмеяться и продолжить рассказывать какую-нибудь философскую чепуху, но нет… Илез Агкхов пристально посмотрел на меня.

— Эта цель — ты.

День дуэли был излишне солнечным. Слишком светло, слишком тепло было на душе в день, когда кто-то из моих друзей должен был погибнуть. Правда, оставалась надежда на зелье, которое мне дал Эхо. Но сработает ли оно? И к чему приведет?

Я мучилась сомнениями и ходила из угла в угол комнаты, закусывая губы и сжимая кулаки. Как только пройдет эта дурацкая дуэль, я уговорю Эхо сбежать отсюда. Как угодно, лишь бы подальше от темных земель. Вчерашней ночью была последняя капля, потому что Илез… Он…

Воспоминания затуманили разум, а на глаза навернулись слезы. Как наяву перед глазами предстала картинка, как парень рывком срывает с меня полотенце, как я кричу, но их моих уст не доносится ни звука, потому что темный наложил какое-то из своих замысловатых заклятий.

— Я больше не могу, Плюшка… Каждый раз смотрю на тебя, мне кажется, что я схожу с ума! Меня разрывает на части страсть… Я порабощен тобой… Я хочу, чтобы ты стала моей… Ничьей больше. Смотрела лишь на меня… Говорила и думала обо мне…

Он покрывал горячими, раскаленными поцелуями мое тело, а я не знала, как оттолкнуть его, как сделать, чтобы он ушел. Слишком близко он был… И все это было неправильно…